И поверьте, не просто запомнят, еще и повторять станут. Что там наши конкуренты творят? Долгие речи с перечислением заслуг, демонстрация команд, парочка иллюзий, ну и салют в честь окончания. Скукота, согласны?
Судя по зверскому взгляду, ректор был не согласен, но спорить с королевской печатью и подписью на согласованной программе благоразумно не стал.
А на поле тапуны, талантливо изображая испуг, отступали от духов, не забывая выстраивать пыле-цвето-дымовую завесу, и скоро от огненных духов остались лишь размытые силуэты. Народ начал привставать, пытаясь получше рассмотреть, что там происходит.
— Ну же! — пробормотал Фильярг, сдерживая порыв спуститься и встряхнуть тянущих паузу воздушников. Репетировали ведь. По ночам и в режиме секретности.
Ветер все же задул, разметая завесу на цветные клочья, и духи вновь проступили, но напротив них уже стояли восемь добрых молодцев, как обозвала парней жена. Старшие курсы. Лучшие из лучших и страшно гордые оказанной честью изобразить Первую ветвь короны.
— Что случилось? — шепот Третьего оторвал Фильярга от незабываемого зрелища боя магов с духами. А сколько было истерик, визитов в лазарет с ожогами, сорванных голосов, чтобы до всех дошло — не надо драться по-настоящему, это лишь имитация боя.
Фильярг нехотя отвел взгляд от битвы.
— Они близко, — ответил мрачно, — вчера ночью парни засекли горящее судно на нашей территории. Прогулочная шхуна. Вышли полюбоваться закатом. Спасти никого не удалось.
— Все-таки огонь, — кивнул Харт и процедил: — Обнаглели. Уже к нам сунулись. Сейчас панику поднимать не будем, а после турнира займемся вплотную.
— Я хочу поднять войска, — поделился Фильярг.
— Не слишком ли? — засомневался Харт. Покачал головой и предложил: — Решим ближе к делу. Границу мы и так усилили… Дальше, наверное, ты прав. Надо поднимать войска.
На поле маги под бой барабанов уверенно теснили духов к факелу. Внезапно пронзительно, беря за сердце, запели дудки, и на траву ступили девы в синем — женский факультет изъявил желание поразить гостей своим пением. Над трибунами понеслась завораживающая, уносящая в детство, колыбельная. Фильярг видел ошарашенные лица зрителей. Н-да, Кайлес был прав, говоря, что контраст с боем порвет публику в клочья.
У него и самого что-то затеплилось в душе, обожгло радостью, и Фильярг поймал себя на том, что улыбается.
Сможем ли мы повторить это? — спросил сам себя. И ответил: — Сможем. Еще и лучше придумаем.
Опускались на колени «высочества» перед поющими девами, а духи тускнели.
Фильярг с гордостью подумал, что не зря он тогда охрип. Ну а попробуй убеди вредных духов добровольно пригасить свой огонь, когда чихать они хотели на престиж государства и международную политику. В итоге пришлось пообещать им неделю в Огненных пещерах.
Духи возвращались в факел. Стихала песнь. Вставали с колен «высочества», и над ними зажглась огненная корона — одна на восьмерых. Трибуны ошалело молчали, но когда на поле ворвались тапуны с цветочными гирляндами в руках — досталось по подарку и «высочествам», и девам, не выдержали, вскочили с мест, ревя во всю мощь глоток.
Высочества, улыбаясь, переглянулись с отцом. Давно они не видели подобного энтузиазма у подданных.
И тут браслет Фильярга мигнул сигналом тревоги. Что-то говорить было бесполезно — гул стоял такой, оглохнуть можно — и он просто показал сообщение Харту.
«У берегов Четвертого тэората замечен калкалос».
Аль был почти на самом верху, когда раздался тот самый звук: густой, вибрирующий, заставляющий встать волосы дыбом, проникающий до печенок и сжимающий сердце в тиски. Уже не скрываясь, Шестой преодолел последние ступени, врываясь на площадку.
Парнишка. Темноволосый. Загорелый. Похож чем-то на головешку. Он стоял у проема, сжимая в руках гигантскую раковину и потоком воздуха заставляя ее не петь, нет, кричать.
Додумать: почему и зачем Аль не успел. Огонь встревожено забился внутри, и Шестой медлить не стал, рванул к рузандцу с единственной целью — остановить.
Парень что-то почувствовал. Отбросил раковину, сложил пальцы, резко распрямляя их чуть ли не в лицо Алю, и того смело острым потоком воздуха, ударившим в грудь и голову. Шестого впечатало в стену, в глазах потемнело, во рту появился привкус крови. От удара Аль потерял концентрацию, и маскировочный щит исчез.
Рузандец глянул с досадой на сползшего по стене курсанта точно на мелкую букашку. Был он старше Аля и явно опытнее в поединках. Вдобавок, внизу, в порту, его ждал корабль. Но между ним и путем домой внезапно встал какой-то там асмасец. Зеленый совсем. Дурной и глупый.
Аль сплюнул скопившуюся во рту кровь. Осторожно пошевелил плечами. Голову прострелило болью. Внутри встревожился защитник, но Шестой поспешил его успокоить. Он справится сам, нужно только усыпить бдительность врага. Прикинуться слабым.
Воздушник оценил выражение его лица, снисходительно усмехнулся и заметил:
— Тебе хватит. Не хочу марать ветер убийством. Вырублю, полежишь тут, пока я… — он осекся, глянул в сторону моря и неожиданно добавил: — Еще спасибо скажешь. Я тебе, можно сказать, жизнь спас.
Аль не сдержал усмешки.
— А не пойти ли тебе… лесом.
От подобного предложения у парня округлились глаза, а брови — густые, черные — поползли вверх.
— Куда? — непонимающе — в лес его посылали впервые — переспросил он.
— Альгар, ты там? — донеслось снизу. Воздушник отвлекся, и Аль поспешил ударить. Загудело, выстраивая стену, пламя. Застыло, встретившись со щитом рузандца. Тот побледнел, рванул ворот, вытаскивая целую связку артефактов и готовясь продавить пламя, но не заметил, как тоненькая струйка воды подобралась снизу, обвилась вокруг щиколотки, дернула со всей силы вниз.
Парень рухнул, хорошо так приложившись головой и спиной об пол. Тут же перекатился, уходя от обрушившегося на него огненного кулака.
Вскинул руку, отбивая удар. Аль пошатнулся, но устоял, только пламя погасло, впиталось, оставляя после себя почерневший камень. Что же… Рузандец был хорош. Один один.
— А ты неплох, — потряс головой парень, скривился, потер лоб и вдруг вскинулся, ловя взгляд Аля в тиски своей силы.
Менталист, — ахнул Шестой. Нагрелся, обжигая кожу, дядин амулет. Во рту стало сухо, а в голове пусто, как обычно бывает после ментального удара.
— Да кто ты такой?! — разочарованно возмутился рузандец, поняв, что удар не достиг цели и жертва не собирается изображать покорность.
— Его высочество, — стряхивая с себя оцепенение и переводя дух, вежливо представился Аль, — Шестой принц. Слышал о нас?
— О придурках, которые имеют по восемь жен? — опираясь на стену, тяжело поднялся воздушник. Одарил уничижительным взглядом — курсант оказался непростой добычей.
— Ничего ты не понял, — резко мотнул головой Аль, ощущая, как внутри вскипает злость на «головешку».
— Ну да, куда нам, воздушникам понять, с одной женой-то. А
