У меня вырвался нервный смешок.
– Признаться, я на это очень надеялась.
– Хотя, – продолжала она, закатив глаза, – Дэймон несколько раз предлагал свои услуги. Иногда он бывает невероятно предупредительным.
– Это да. Исключительно в удобных для него случаях. И где… где он сейчас?
Она пожала плечами.
– Без понятия. – Ее глаза сузились. – Почему ты все время трешь руку?
– Что? – Мои пальцы замерли, а я ведь даже не замечала, что делаю это. – У меня брали кровь в больнице. Наверное, хотели удостовериться, что я не подхватила бешенство или что-то вроде того.
Хмыкнув, Ди принялась закатывать мой рукав.
– У меня есть бальзам, который ты можешь… – Она запнулась. – Вот черт, Кэт.
– Что? – Я опустила взгляд и шумно втянула воздух в легкие. – Ох!
Вся рука ниже локтя была похожа на перезревшую клубнику. Только зеленого хвостика не хватало. Местами проступали странные темные кровоподтеки.
Ди осторожно провела пальцем по воспаленной коже.
– Болит?
Я покачала головой. Кожа саднила, но боли не было. Я опустила руку.
– Слушай, они точно с тобой ничего не делали, помимо того, что взяли кровь?
– Да, – кивнула я, все еще разглядывая руку.
– Это очень странно, Кэти. Как будто у тебя проявилась реакция на какой-то препарат. Подожди, я принесу алоэ. Это должно помочь.
– Да, конечно. – Я нахмурилась, обдумывая слова Ди.
Реакция на препарат? Что могло бы вызвать подобную реакцию?
Ди вернулась с баночкой прохладной вязкой жидкости и намазала раздраженную поверхность. Зуд немного утих. Я опустила рукав, и Ди, казалось, забыла о моей руке. Я провела с ней еще несколько часов, наблюдая, как она уничтожала горшки один за другим. При этом я так смеялась, что у меня начали болеть мышцы живота. Особенно когда Ди наклонилась к очередной раскаленной под ее ладонями емкости так близко, что футболка вспыхнула огнем. Она выразительно посмотрела на мою еще более пышную грудь, словно хотела сказать, что посмотрела бы на меня в такой же ситуации. Я расхохоталась еще сильнее. Видимо, начали сказываться последствия стресса.
В конце концов Ди признала свое поражение, но только после того, как у нее закончился весь шоколад и пластиковые лопатки. Шел одиннадцатый час вечера. К тому моменту я уже чувствовала себя совершенно выжатой, поэтому пожелала ей спокойной ночи и направилась домой. День был слишком долгим и крайне странным, начиная с самой школы… хотя, я, конечно же, не жалела, что вечер в конечном итоге завершился в компании Ди.
Закрыв за собой дверь, я увидела Дэймона, который переходил дорогу. Меньше чем через секунду он оказался на ступенях рядом со мной.
– Котенок.
– Привет. – Я старательно избегала смотреть в его яркие глаза и видеть его лицо, потому что… скажем так, мне было крайне трудно не вспоминать о том, как чувствовались его губы на моих. Я глубоко вдохнула, пытаясь собраться с мыслями. – Ладно, м-м… чем занимался?
– Патрулировал. – Он поднялся на крыльцо. И хотя я полностью сконцентрировалась на щели в деревянном полу, я чувствовала его взгляд на своем лице и тепло, исходившее от его тела. Он стоял близко… слишком близко. – На западном фронте без перемен[8], Котенок.
Мои губы дрогнули в улыбке.
– Хорошее сравнение.
Когда он заговорил, его дыхание танцевало поверх моих волос у виска.
– Это моя любимая книга, между прочим.
Я так резко вскинула голову, что едва о него не стукнулась. В моем голосе звучало плохо скрытое удивление:
– Я и не знала, что ты читаешь классику.
На его губах появилась ленивая улыбка, и я могла поклясться – каким-то образом он смог придвинуться ко мне еще ближе. Наши ноги соприкасались. Его рука задевала мое плечо.
– Скажем так, обычно я предпочитаю книги с картинками, где мало текста, но иногда случается, я выхожу за рамки… привычного мировоззрения.
Не в силах сдержаться, я рассмеялась.
– Позволь догадаться… твоим любимым видом книг являются те, в которых ты можешь раскрашивать?
Дэймон подмигнул мне:
– И я всегда вылезаю за границы.
Честное слово, только он мог выдать нечто подобное.
– Ну, разумеется. – Я отвела взгляд в сторону, сглотнув. Иногда было так легко увлечься, перекидываясь с ним дружескими шутками… мне было слишком легко представить, как мы делаем с ним это каждую ночь. Дразним друг друга. Смеемся. От этих мыслей голова шла кругом. – Мне нужно… идти домой.
Он развернулся.
– Я провожу тебя.
– Да? – Мои брови взлетели вверх. – Я живу прямо здесь, Дэймон. – Вряд ли он забыл об этом.
Снова вернулась эта его ленивая усмешка.
– Эй, я пытаюсь быть галантным. – Он предложил мне руку. – Позволишь?
Удивленно рассмеявшись, я покачала головой. Но ладонь ему все же протянула. В следующее мгновение Дэймон сгреб меня в охапку и подхватил на руки. Мое сердце подпрыгнуло к самому горлу.
– Дэймон…
– Я говорил тебе, что в ту ночь, когда тебе стало плохо, я нес тебя на руках домой от самого озера? Думала, это был сон, а? Нет. Реальность. – Он спустился вниз на одну ступень, в то время как я смотрела на него во все глаза. – Дважды за одну неделю. По-моему, у нас это становится традицией. – Тут он сорвался с порога так резко, что из моей груди вырвался изумленный вскрик, поглощенный шумом шелестевшего ветра. Уже через секунду он стоял у двери моего дома, глядя на меня с усмешкой сверху вниз. – В прошлый раз я был быстрее.
– Серьезно? – От пережитого шока я не сразу смогла заговорить. – Ты… собираешься меня опустить?
– М-м-м. – Наши глаза встретились. В его взгляде читалась нежность, которая согревала и пугала меня одновременно. – Ты, конечно же, думала о нашем споре, верно? Хочешь сдаться прямо сейчас?
С ума сойти. Неужели я действительно только что думала о нежности?
– Опусти меня на землю, Дэймон.
Он поставил меня на ноги, но его рука все еще оставалась вокруг моей талии, и я не имела ни малейшего представления о том, что ему сказать.
– Я думал о нашем споре.
– О господи… – выдохнула я.
Его губы дрогнули.
– Ты знаешь… условия спора не слишком справедливы по отношению к тебе. К Новому году? Черт, я получу твое признание в вечной любви уже ко Дню благодарения.
Я закатила глаза.
– Уверена, что продержусь до Хэллоуина.
– Он уже прошел, Котенок.
– Вот именно, – пробормотала я.
Тихо рассмеявшись, Дэймон потянулся вперед, чтобы убрать прядь волос за мое ухо. Костяшки его пальцев коснулись моей щеки, и мне пришлось сжать губы, чтобы подавить вздох. В области груди предательски потеплело, но эта реакция вряд ли была связана с простым прикосновением. Зато она определенно имела прямое отношение к той тоске, которую я видела в его взгляде.
Через мгновение Дэймон отвернулся, запрокинув голову назад. Несколько секунд прошли в полном молчании.
– Звезды… Сегодня они особенно яркие.
Я проследила за его взглядом, немного смутившись от столь резкой смены темы. Ночное небо было темным, но среди чернильной мглы мерцали сотни ярких точек.
– Да, и правда красиво. – Я закусила губу. – Они напоминают тебе о доме?
Последовала пауза.
– Мне бы хотелось, чтобы напоминали. Воспоминания, даже горькие, лучше, чем ничего, так ведь?
Мою грудь сжало тисками. Зачем я его об этом спросила? Знала ведь, что он ничего не помнил о своей планете.
Снова заправив за ухо волосы, я стала рядом с ним, вглядываясь в ночное небо.
– Старейшины… они помнят что-нибудь о Лакс?
Он кивнул.
– Ты когда-нибудь просил их рассказать тебе… о ней?
Он явно хотел ответить, но потом рассмеялся:
– Вроде бы все так просто, верно? Но… я всегда старался держаться как можно дальше от колонии.
Его можно было понять, но я все равно не могла уловить истинной причины этого решения. Дэймон и Ди крайне редко упоминали о Лаксенах, которые оставались жить в колонии среди лесов, окруженных горами Сенека.
– А как насчет мистера Гаррисона?
– Мэтью? – Дэймон покачал головой. – Он никогда не говорит об этом. Думаю, для него это слишком болезненно… война, потеря всей семьи.
Оторвав глаза от звезд, я взглянула на Дэймона. Выражение его лица было жестким и одновременно тревожным. А я ведь не слишком задумывалась о том, как тяжело им пришлось. Всем Лаксенам. Война превратила их в беженцев. Земля являлась для них практически враждебной планетой, если учесть, в каких условиях им приходилось жить. Дэймон и Ди не помнили своих родителей и потеряли брата. Мистер Гаррисон с самого начала остался совсем один, и бог знает, сколько еще Лаксенов разделили с ними ту же участь.
В моем горле образовался ком.
– Мне жаль… что все так случилось.
Голова Дэймона качнулась в моем направлении.
– Почему ты вдруг извиняешься?
– Я… мне просто очень жаль… вам всем пришлось пережить слишком много. – Каждое слово эхом отзывалось в моем сердце.
