ушел, или растворился, или исчез, я не понял.
– Да тут же сплошь камень, какие цветы? Недоумевала Оленька, оглядываясь вокруг.
– Идем, – воскликнула Бике, – это похоже на подсказку! И она бегом рванула вдоль стены.
– Обескураженные, обливаясь потом от быстрого бега по жаре, они смотрели на два красных цветочка, которые каким-то чудесным образом, росли прямо из камня.
– Это маки, сказала Бике, – видно ветром сюда занесло семена, и они проросли. Эти цветы, Лиён?
– Возможно, их всего два, и я должен их вам подарить…
Он протянул к ним руку.
– Стой! Заявила Оленька безапелляционным тоном, и рука Лиёна зависла на полдороге. – Бике, давай проверим сначала. Они обняли друг друга за талию, удвоив физическим контактом свою энергию.
– Ларец! Я вижу ларец! Охнула Ольга, он здесь, в нише, надо вытащить камень! Лиён, давай саблю!
– Успокойся, ж…, то есть, девушка.
Он снял наплечную сумку, положил ее рядом, встал на колени, сложил руки перед грудью и заговорил на своем языке.
– Что он делает? Молится? – спросила Бике.
– Он благодарит Нарын Кала за помощь… И вдруг сама услышала хихикающий женский голос «Рано благодарите, человеки, все только начинается»…– и опять тишина.
– Ты слышала, Бике?
– Да, это она, крепость, это ее голос.
– А ты, Лиен, слышал?
– Да, он сказал: «Все только начинается».
– Вай, Аллах, давайте быстрее сделаем дело, что-то мне это не нравится. Птицы петь перестали, и вообще, на душе тягостно.
Оленька не разрешила срывать цветочки, подковырнув лезвием комочек земли, она перенесла его в почву поблизости, полила водой из бутылки, приговаривая: «Камнем кручу, землю смягчу, чтоб она была плодородной, я цветок посажу благородный».
Когда она подошла, источенный временем камень уже начал двигаться, еще несколько усилий, и крепкие мужские руки, начали постепенно его раскачивать выдвигать. И вот он глухо стукнулся о землю. В открывшийся проем, под слоем пыли и путины они увидели нечто, напоминающее небольшой сундучок.
– Оно? Доставать? – спросил Лиён.
– Доставай, уже, да пора возвращаться. Бике становилась все больше беспокойней, озиралась по сторонам, поторапливала Лиёна. Однако, когда открылась крышечка сундучка, она не смогла сдержать любопытства, и заглянула внутрь.
На припудренном серой пылью, когда-то красном бархате лежали два деревянных колечка.
– Стоять, ни с места, руки вверх! Как гром среди ясного неба разорвал тишину резкий окрик.
Глава 19.
«Зурзалаг» – землетрясение. Дербент. Нарын Кала. 1925 год.
Все трое повернулись на звук.
– Руки, я сказал, быстро!
Оленька и Бике подняли руки, Лиён возмущенно засопел, сжимая клинок.
– Слышь, ты, мужик, ну-ка, отбросил оружие в сторону и руки поднял, второй раз повторять не буду, стреляю на поражение!
– Лиён, у него наган, тот, что пулей стреляет, поднимай руки, не сопротивляйся! – умоляюще прошептала Оленька.
Посмотрев на круглое отверстие, что было направлено прямо ему в грудь, Лиён прикинул расстояние, – в лучшем случае оба будут ранены. А в худшем… Он бросил кинжал под ноги бандиту и поднял руки. Надо выиграть время.
– Ты, разговорчивая, неси сюда находку!
Оленька подняла сундучок, и, не закрывая его, несла к мужчине. На расстоянии двух-трех шагов, ее сердце вдруг стало бешено колотиться.
– Вы???
– Вы???
Оба вопроса слились воедино. Оленька спиной ощутила, как напрягся Лиён, внешне он был абсолютно спокоен и только взгляд его черных глаз цепко ощупывал группу туристов, как бы оценивая ситуацию и просчитывая варианты выхода из нее. Последовал мысленный приказ: «Стоять! Я сама справлюсь!»
– Филипп Кузьмич, какими судьбами?
– Нехорошо, Ольга Семеновна, нехорошо власти обманывать. Так вот где братец Васька наследство припрятал… опускай на землю, два шага назад! – рявкнул он. – Мужик! А ну, доставай все, что там еще спрятано, быстро!
Лиён пожал плечами, запустил в отверстие обе руки, выгреб столетнюю грязь, чихнул два раза, и вопросительно посмотрел на наган.
– Руки, руки вверх подними!
– Фииииля, – промурлыкала Оленька, делая шаг вперед.
– Заткнись, тварь, второй раз со мной этот номер не пройдет! Вернулась, на место, быстро!
Оленька, медленно шла обратно, сосредотачивалась на зоне внимания Филиппа, как вдруг его отчаянный крик огласил древнюю крепость.
– Что?!? Два деревянных колечка? А где золото, сука? Где наследное золото?
Оленька не оборачиваясь, приговаривала – сейчас, сейчас, будет тебе и золото и брильянты… Она не делала резких движений, все-таки огнестрельное оружие, это опасно. Она уже видела, как Филипп начал покачиваться из стороны в сторону, но тут заверещал милицейский свисток, – успел, таки, кладоискатель, всунуть его в свой жирный рот и подать сигнал. С разных сторон послышался топот спешащих ног.
Первые двое, бросились на помощь Филиппу Кузьмичу, он только мычал и показывал то на свои ноги, что не слушались его, то на Оленьку.
Подошли еще четверо.
– Добрый день, товарищи. Что тут происходит? – старший по званию обратился к Лиёну.
– «Маннасо пангапсымнидаааа»… – Лиён отвесил почтительный поклон, открыл было рот чтобы что-то еще сказать, но тут вмешалась Бике, выступая вперед.
– Он не понимает по русски, мы ничего не сделали плохого, это мои гости, мы просто прогуливались тут…
Послышалось мычание, Филипп Кузьмич, пытаясь подняться, указывал на ларец и на отверстие в стене.
– Вижу, вижу, Кузьмич, не волнуйся. Да поднимите его, наконец! -раздраженно крикнул мужчина.
Двое бросились поднимать шкатулку.
– Да Кузьмича, я имел в виду, ну и это тоже, давайте сюда.
Он осмотрел предмет со всех сторон, открыл его, мельком глянул на колечки, и тоном прокурора произнес:
– Так-так, порча исторических памятников, тайное хищение государственного имущества, предъявите документы, товарищи.
– Какие документы, товарищ начальник? Мы на экскурсию пришли, камень сам вывалился, мы его не трогали! Оленька решила, что она лучше справится с переговорами, тем более что к месту события подтягивался народ, и откуда их набралось столько? Толпа зевак жужжала как потревоженный улей, показывали пальцами на дыру в стене, и на старинный предмет, что наверняка хранил в себе драгоценности. – «Золото, золото, золото», витало в воздухе.
– Документов нет, вы задержаны на месте преступления, – Макарыч, обеспечь свидетелей, а вы, трое, арестованы, пройдемте в ближайшее отделение милиции.
– Вы не имеете права! Мы, не сдвинемся с места! Кто ни будь, видел, что это мы портили имущество? Шкатулка была у вашего товарища, это он ее нашел, и обезножил от счастья, а, и еще дар речи потерял, вот!
– Думаешь? – удивленно протянул начальник, окидывая Оленьку с ног до головы, и ему нравилось, то, что он видел перед собой.
– Постоянно! И тебе советую, хотя бы иногда этим заниматься.
– Чтоо? Ах ты, язва! А ну марш за мной! Он схватил Оленьку за плечо, рванул на себя, и почувствовал острую боль в руке. Он не заметил ни единого движения со стороны, и, тем не менее, вместо дерзкой девчонки, перед ним возник этот «узкоглазый».
– Ты, что, ударил меня? Ударил при исполнении?
– Это моя женщина, не смей хватать ее своими грязными лапами!
Едва ли удар кувалдой по голове ошарашил бы его в большей степени, чем этот грозный окрик, по всей видимости, привыкший повелевать.
– О! Желтомордый заговорил, да тут целая банда! – он на всякий случай отскочил назад,
