не помните? Нагин вроде говорила о трёх. О внутренних страхах, которые обязательно проявятся на Тропе. Все одновременно или каждый поочерёдно? Наверное, поочерёдно. Собственно, ответ не заставил себя долго ждать. Это был самый жуткий кошмар, который снился ей с детства. Теперь она поняла. Каким-то образом, но ей уже тогда подсказывали что так будет, готовили. Возможно, таким образом на неё воздействовала сифра. Каменная Тропа сменилась пустынной дорогой, прохлада – знойной жарой, серость – на обжигающее солнце. Но хуже всего был запах. Смрад гниющих и разлагающихся на солнцепёке сотни тел. Крис не знала, что случилось со всеми этими людьми. Что погубило их. Может война? Или какая-нибудь страшная болезнь? Всё видимое пространство до самого горизонта было усыпано мертвецами. Пирушка для стервятников. Одна из птиц поедала лакомые кусочки отрывая от плоти, почти рядом с дорогой. Зато на Тропе не единого трупика. Крис даже не замечала, как собственные ноги, пытаются поскорее унести её подальше. Она быстро шла, стараясь не смотреть по сторонам и не вдыхать глубоко пропитавшийся смертью воздух, и стараясь не думать о том, что здесь случилось.
– Эй!
Кто-то окликнул её. Крис развернулась, недоумённо взирая по сторонам. Среди расплавленного воздуха стояла девочка лет десяти, она казалась нечётким миражом. Она была покойницей, сомнений не было. Разбухшая и позеленевшая кожа свисала с костей, норовясь в любую секунду обнажить прогнившие кости. Одного глаза уже не было, его возможно выклевали стервятники, целый – покрылся серой плесенью.
– Эй, Кристина!
Крис хотела спросить, откуда та знает её имя, но вовремя сообразила, что девочка ненастоящая, а лишь воплощение Тропы. А Тропа знает о ней всё.
– Вышел кто-то из тумана, – заговорила покойница отрывистым голосом, – Меч он вынул и кармана…
Кристина хотела было возразить, что в этой старинной детской считалочки немного другие слова, но вовремя прикусила язык. Может эти слова и есть самые настоящие, а в людской интерпретации намеренно или случайно изменены.
– Буду резать, буду бить. Всё равно тебе водить…
У Крис по коже пробежал галоп мурашек. Я не хочу с тобой дружить, подумала она. И испытала острое желание унести отсюда ноги, как можно дальше, но не смогла и сдвинуться с места. Раз кто-то заладил считалочку, значит, начинается игра. Верно? Крис обернулась по сторонам, выискивая пути ко спасению.
– А на следующую ночь. Он зарезал свою дочь, – Крис заметила, как вокруг шеи девочки образовалась длинная чёрная полоса, из которой густой жижей потянулась кровь, будто гудрон, – Ну, а дочь не моя, а дочь короля, – голос её стал низким почти мужским, она зачем-то завела одну руку за спину, словно что-то пряча, – А король с ума сошёл, без штанов гулять пошёл. Будет резать, будет бить. С кем останешься – дружить? – последние два предложения они договорили в унисон. И Крис поняла, что надо бежать. У покойницы за спиной нож, и она собирается воткнуть его в горло Кристине. И только сейчас она осознала, что пустыня исчезла. Нет, не совсем исчезла – пустыня осталась, только зной сменился непогодой, небо заволокли густые тучи, на трупы лёг туман. Вокруг как будто наступила ночь. Она резко затормозила, увидев впереди сгусток серого облачка из которого мелькала тёмная фигура. Вышел месяц из тумана… В руках незнакомца блеснуло остриё, длинное как меч. Вынул ножик из кармана… Из облачка на тропу ступила тяжёлая нога в изношенном чёрном сапоге. Крис не стала дожидаться знакомства с хозяином длинного острого меча и ринулась обратно. Пусть лучше ей встретиться с мёртвой девочкой, знающей страшные считалочки, чем с героем этих считалочек. Она развернулась и побежала обратно, спотыкаясь о собственные ноги. Никогда ещё бегать так тяжело ей не было. Десятилетней покойницы и след простыл.
Сколько не беги по Трапе, тебе всё равно не убежать. Потому что это не ты движешься, а тропа под тобой. На самом деле, ты всегда остаёшься на одном и том же месте. И Крис буквально услышала, как Тропа смеётся над ней, как озлобленная беззубая старуха. И внезапно Крис осознала кое-что ещё, все эти покойники, погибшие здесь на Тропе, все те, кто так и не смог её преодолеть. Павшие на Тропе. И она может стать одной из них. Впереди её ожидала стая самых настоящих гиен, только намного увеличенных в размерах. У гиен величиной с бурых медведей с широкими порванными пастями, изо рта капала слюна, перемешанная с кровью. Крис снова затормозила, обернулась. Незнакомец полностью вышел из облака и теперь предстал во всей своей красе. Чёрный длинный плащ спрятал под собой меч, а длиннополая шляпа – лицо. Она окружена. Что теперь ей делать? Бежать в сторону прямо по трупам? Одна из гиен, та что была крупнее всех, двинулась к перепуганной Кристине, другие немедля последовали её примеру. Быть съеденной уродливыми гиенами, или пасть от меча вампира? Крис обернулась. Незнакомец в чёрном плаще уверенно шагал к ней. Полы его плаща бешено извивались. И Крис бросилась бежать в сторону… по трупам… совершив самую страшную ошибку. Никто не может сбежать с Тропы.
Она ожидала, что вот сейчас её ноги потонут в бесконечных гнилых телах, руки коснуться мягкой изъеденной опарышами плот, но вместо этого она прыгнула в туман и казалось, куда-то начала проваливаться. Тропа своеобразна. Верно? Докажи, что чего-то стоишь? Для чего мне пропускать тебя в твой мир?
Крис выпрыгнула, как чёрт из табакерки и снова оказалась на Тропе. Тут же принялась лихорадочно оглядываться, ожидая встречи с гиенами-людоедами или кровожадным вампиром. Но они исчезли так же, как и появились. И туман, и трупы испарились вместе с ними. Теперь Тропа приняла свой неброский первоначальный вид. Бесконечная и гнетущая с мёртвым солнцем на небосклоне.
71
– Ты подписал? – Евгения Артёмовна глядела во все глаза на своего зятя и не верила, – Подписал собственного брата?
Андрей отвел глаза в сторону. Последние дни выдались тяжёлыми. Ему пришлось оббегать все инстанции, чтобы взять опекунство над Никиткой. Сам же Никитка заболел и почти всю неделю температурил. Его инфантильные родители долго не думали, им было даже страшно представить, что к ним в дом привезут больного, который не может самостоятельно есть и дует под себя. И под благородным предлогом, якобы не желают мучений своему сыну (на самом деле себе) подписали согласие на эвтаназию. Андрей тоже подписал. Он видел своего брата, ему показывали МРТ его головного мозга, ему рассказывали о таких больных. И в чудеса он не верил.
– Уже прошло больше года, – с безнадёжностью в голосе отозвался он. Никитку он отвез к родителям. Его мать работала педиатром, поэтому знала, как лечить острые респираторные вирусные инфекции, –
