Тогда в заброшки были мертвяки, а здесь настоящие люди.
Тот, что вылез из кучи, снова схватил её за руку. Крис с размаху двинула ему в плечо. Он заверещал и отбежал в сторону. Высокий и двое его прихвостней подбежали и попробовали схватить руки. Она бешено замахала арматурой.
– Нет! Не трогайте меня!
Кто-то ухватил её за живот, утаскивая в сторону. Она ткунла одному в глаз, другому врезала по щеке. Тому, что схватил её за талию вмазала пинком под яйца. Ей удалось вырваться. Она отбежала в сторону, не спуская их из виду. ведь они могли разделиться; одни побегут за ней, другие по второй лестнице. Как она спаслась в детстве? Это напрочь стёрлось из её памяти.
– Не подходите! – глубоко дыша выпалила Крис, словно очутилась в клетке со львами.
– Тебе не убежать, – развёл руками зэк, с торчащим причиндалом, – Скоро сюда придут другие.
– Это мы ещё посмотрим, – сказала Крис осторожно приблизившись к окну, стараясь одновременно смотреть за зэками. И к её изумлению сейчас она находилась точно не на втором этаже. Этаж десятый не меньше.
Неожиданно она не ощутила пола под ногами. Её крепко стиснули и подняли, как ребёнка. Она остервенело замахала руками, стараясь угодить горилле по любому живому месту. Но он с лёгкостью схватил кусок арматуры, вырвал из рук и отбросил в сторону.
– Нет! Нет! Пусти! – завопила Крис, стараясь всеми силами высвободиться. Она дрыгалась, лягалась и пиналась, но всё тщетно. Он с лёгкостью вернул её на прежнее место, где её уже ждали пять вываленных стоячих пенисов, уродливых как елды лошадей. Но Крис не собиралась это всё переживать повторно. Грязные лица со шрамами смеялись, подходя ближе и замыкая круг. От них воняло перегаром, мочой и гнилью. Крис вцепилась зубами в предплечье здоровяка. Тот вскрикнул, на мгновение ослабив хватку. Но и этого хватило, чтобы Крис удалось ускользнуть. Она вырвалась и побежала к окну. Всё происходило как в замедленной съёмке. Три больших шага, протянутые руки, пытающиеся ухватить её за волосы, негодующие возгласы за спиной. Нетушки, снова переживать это я не стану, подумала она и сиганула прямо в окно.
А что, если я не прошла испытание? ещё в полёте спросила она саму себя, разворачиваясь в воздухе. Верхние этажи Заброшки, а она выросла до размеров небоскрёба, стали рушится и огромные бетонные куски полетели вниз.
Кристина зажмурилась, ожидая того же самого, как и в первый раз, она просто окажется на Тропе. Просто выпрыгнет. Но не тут-то было. Её приземление было твёрдым болезненным. Тело её словно примагнителось. Она ощутила удар, ощутила, как врезалась прямо в Тропу. Первые куски бетона упали через пару секунд, врезаясь в Тропу и руша её. Крис заставила себя подняться, несмотря на то, что всё вокруг подпрыгивало и в любую минуту ей на голову мог свалиться кусок бетона. Она побежала прочь, почти без сил. Ещё немного и она умрёт. Умрёт на Тропе. Стане одной из павших. Заброшка разрушалась стремительно, погребая под собой всё вокруг. Половина бетонного блока приземлилось прямо перед её лицом, оставив огромную вмятину на Тропе. Крис обогнула и побежала дальше. Когда Заброша полностью рухнет, Тропа рухнет следом за ней Крис просто не сумеет отсюда выбраться. Но этого не произошло. За её спиной образовалась приличная груда руин, но Тропа продолжала стоять. Всё вокруг постепенно успокоилось. Крис перестала бежать как угорелая. Неужели ей удалось преодолеть ещё одно испытание?
Теперь же Тропа преобразовалась в Город создателей, точнее в руины, которые они оставили после себя и ещё кое-что. Среди разрушенных зданий, она видела мебель, больно уж напоминающую старую мебель её мамы, когда она жила с… Из-за разрушенных стенных блоков, вышел Оборотень. Главарь всех мертвяков на свете. Только здесь, Крис отчётливо видела кто это на самом деле. Оборотень пока что её не видел, а ей стало трудно дышать. Она словно задыхалась. Всё вокруг потемнело. Она как будто уснула и только что проснулась. Скинула с себя одеяло. Она дома.
– Ты и так пропил все деньги! – до пробудившейся посреди ночи маленькой Кристины долетел материнский срывающийся голос.
– Я в последний раз, – невнятный пропитый голос отчима. В нём чувствовалась и отчаяние, и злоба. И он лгал, всегда лгал, повторяясь из раза в раз, – Дай хотя бы стольник.
– Нету у меня! Кончились!
Крис села на кровати, переживая за маму. Когда дело касалось денег, ситуация иногда доходила до рукоприкладства.
– Куда дела! – прорычал отчим.
– Не кричи, разбудишь Кристину, – умоляюще попросила мать.
– Я жду, сказал, – требовательный ответ.
– Нету.
Звук удара. Маты. Плачь матери. Крис спрыгнула с койки и побежала в коридор.
– Не трогай маму! – крикнула она, обмочив штанишки. В коридоре над её матерью возвышался монстр, это был отчим, это был Оборотень.
– Я сказал, мне нужны деньги! – взревел он, даже не заметив перепуганного ребёнка.
– Так иди работай! – сквозь слёзы крикнула мама, закрывая голову руками. Оборотень снова замахнулся и нанёс удар ей по спине. Кристина не выдержала и бросилась на защиту матери, заколошматив по волосатому бедру монстра. Он злобно посмотрел на неё, схватил за шиворот, как котёнка за шкирку и бросил через весь коридор. Кристина стукнулась головой о стену и на несколько секунд даже потеряла сознание. Отчим направился к ней, желая расправиться с ней раз и навсегда.
– Не тронь её, я тебе дам сто рублей. Последние. У меня больше нет, – взмолилась мать, вцепившись в ноги Оборотня. Он остановился, вновь превратившись в обычного алкаша. Мать полезла в потрёпанную временем сумку и вытащила последние смятые припрятанные на хлеб сто рублей. Отчим обрадовавшись, схватил деньги и торопливо пошёл обуваться.
Мать подбежала к Кристине, та вроде бы очухалась. Она увела её обратно в кровать, поцеловала в лоб и слёзно попросила ложиться спать. Конечно, Кристина не смогла уснуть. Она лежала под одеялом, укрывшись с головой, точно зная, что отчим вернётся домой с бутылкой водки. Этой бутылки ему хватит часа на два, а потом ему потребуется ещё. И Оборотень снова вернётся. Она видела, как мать тоже легла в кровать. Она не стала ждать, когда её сожитель вернётся, просто оставила дверь незапертой. И он вернулся. навеселе, ведь впереди несколько часов безмятежной жизни. Он сходил на кухню, порылся в пустом холодильнике, сипло поматюгался, хлопнул дверцей холодильника и направился в туалет. А потом ушёл в зал. Крис видела лицо матери в темноте, большие распахнутые глаза. Она ждала. Ждала, когда он выйдет на балкон покурить. Минуты через две, послышался звук металлической задвижки балконной двери. Она всегда открывалась тяжело, приходилось приложить немало усилий, чтобы открыть балконную дверь. И мать встала. Бесшумно она прошла по коридору в зал. Крис видит
