я уже совсем другая Николь. Решила многое отпустить и забыть. Но не так же резко из леди в клушу несуразную.
А какие дурацкие я выдавала шутки. Меня даже накрыл стыд за мое поведение. Я взялась за голову, снова краснея.
А я ведь сама его поцеловала… Он знает о моих чувствах. А так холоден сегодня. Быть может, я ему не нравлюсь?
Но утром он был другим. Может, я его как-то непреднамеренно оттолкнула своим дурацким поведением. А что, если ему больше нравилась другая Николь.
Я не знала, что и делать. Идти выяснять с Дэйроном отношения? Стать спокойнее и рассудительнее? Матушка бы точно посоветовала второе.
Но можно ли слушать матушку? Я еще и подстроила ему пакость, как маленький ребенок. Он завтра узнает и совсем разочаруется во мне!
Я ведь все порчу. Своими эмоциями. До этого я умело их контролировала, а сейчас вставляла куда не попадя.
Набравшись смелости и вздохнув, я все же сделала шаг назад, развернулась и пошла по коридору, идти мне долго не пришлось. Судьба сама столкнула нас с Дэйроном. Он как раз поднялся по лестнице и направлялся в свою комнату в другом крыле. Но заметив меня, он на миг замер и резко обхватил виски.
- Дэйрон! – испугалась я, не ожидая такой реакции.
Мой супруг открыл глаза и посмотрел на меня.
- Николь, – произнес он мое имя, и по взгляду я поняла, он не хотел меня видеть.
- Я бы хотела поговорить, – решила воспользоваться моментом, сделала шаг к супругу, но он резко отшатнулся.
«Но что не так?» - не понимала я.
- Не сейчас, - резко сказал он.
Я замерла.
- Мне нужно кое-что сказать…
И все же нужно было сообщать про порошок.
- Завтра погорим, – перебил меня он. – Прости, я должен идти. Очень устал.
Он говорил слова как-то странно, не грубо, но голос его звучал словно по-другому. А после, открыл дверь и быстро вошёл в свою комнату. Разве что только дверью не хлопнул.
А я так и стояла в коридоре, глядя ему вслед. Что-то было не так. Это поведение было странным, мой муж меня оттолкнул.
Дэйрон, который до этого был так близок ко мне, даже не захотел меня сейчас слушать.
***
Дэйрон
Я слышал, как Николь стояла возле двери, и молился, чтобы она не начала ломиться. Несколько мгновений и кто-то ее окликнул. Это была Джина.
Николь поспешно ушла от моей двери, а я обессиленно сполз по стенке. Приступ усилился. Голова ужасно болела, кости ломило. И я знал, к чему это может привести. Достал из кармана последнюю склянку и опустошил ее до дна, молясь всем Духам, чтобы меня отпустило.
Я не мог здесь перевоплотиться. Разнесу ведь все. В лучшем случае, смогу сдержать внутреннего зверя, останусь в этой комнате. Но я сильно сомневался. Зверю нужно пространство. А значит, после того, как разгромлю все тут, пойду громить оставшуюся часть дома, пугать слуг, а затем, и горожан столицы.
Бежать здесь было некуда, только за город, но туда бежать слишком долго, даже не в человечьем обличие.
По пути могу встретить несколько десятков людей, которые не обрадуются, увидев чудовище. Меня могут просто застрелить жандармы. Или я могу кого-то задеть.
Бессильно заскулил. Черт! Просто черт! Что мне делать?
Только молиться. Если бы я только никуда не поехал, а лег спать после первого бутылька… Нужно было подумать об этом.
Я не хотел расстроить Николь, но не думаю, что мое поведение ее порадовало. Я был с ней ужасно груб, стоя у своей двери.
Она ведь хотела подойти, а я отшатнулся. Любой всполох и был готов сменить сущность. А от Николь было слишком много эмоций. Ее запах ударил в ноздри – сладкий, нежный аромат, сводящий скулы.
Зверь рвался сильнее. Было чувство, словно изнутри сгораю. Нужно было как можно скорее заканчивать этот диалог, хотя бы ради ее безопасности. И я поступил, как мог.
Грубо. Очень грубо.
Практически оттолкнул ее. А ведь Николь что-то беспокоило, и она явно решалась мне это сказать. Но теперь уж точно не подпустит меня и на пушечный выстрел.
Когда я перестал сгорать изнутри, я выдохнул шумно и с болью. Легкие тоже горели, но уже не так сильно.
Меня постепенно переставало бить в припадке, а значит, зелье подействовало. Мой организм вел суровую войну за право остаться сегодня человеком. И эта безмолвная борьба очень сильно утомляла меня.
Я просто сидел на полу с закрытыми глазами, но чувство усталости возрастало. Вот кости перестает ломить, меня перестает бить дрожью, а легкие больше не горят.
Я вдыхаю воздух, еще и еще, раз за разом, пока не чувствую, какой он сладкий, приятный и легкий. Наконец получаю возможность дышать без стонов.
Сжимаю кулаки и разжимаю, чтобы понять, что ко мне вернулась власть над моим телом. Но вместе с тем я не могу открыть глаза.
Меня смаривает ужасная усталость. И у меня нет сил с ней бороться.
Я просто дышу и наслаждаюсь ощущениями. Кровать кажется чем-то далеким и ненужным, когда ты чувствуешь такую усталость, и она уносит тебя далеко от всей ситуации.
Стенка и ковер удобнее, чем перина и подушка. Перестаю сжимать и разжимать кулаки, больше не могу. Ведь мои руки ватные, словно больше не принадлежат мне.
Все мое тело больше мне не принадлежит, я вырвал его из власти зверя и отдал во власть сна, который накрыл меня после двух бутылочек снотворного, не оставив ни единого шанса.
Он мог бы объясниться. Да, возможно, я была неправа. Где-то была слишком настойчива, но разве можно было прекращать наш диалог так!
Дэйрон явно плохо себя чувствовал, еще в городе он сказал, что устал. Да и сейчас тер виски. Но ведь всегда можно уделить одну минуту и сообщить, что плохо себя чувствуешь. А не грубо прерывать разговор и практически хлопать дверью перед моим носом. Да и я не разговаривать хотела, а сообщить про порошок…
Я пыталась осмыслить случившееся. Когда меня окликнула Джина.
Она как раз вышла из комнаты папеньки, которому я сейчас была намного нужнее, чем своему мужу. Поэтому я решила оставить Дэйрона одного.
Что с ним происходит, и откуда эти перепады настроения? Откуда резкость, которой не было? Я не знала. Но раз сегодня он решил молчать, то я не буду его трогать.
Решил построить стенку, чудесно.
