подбадривая драчунов. Кто-то требовал пива, да побольше. Компания у дверей решила, как и я, тихонько смыться.
– Эй, а заплатить? – рявкнул на них трактирщик.
Вышибала замер, не зная, кого ему хватать. Послышался звон бьющейся посуды. Я натянула на голову капюшон и шагнула к выходу, обходя заказчика. Мои пальцы ловко потянули пробку и опрокинули флакон прямо на его ботинки. Не сбавляя шаг, я собиралась было нырнуть в проход между столиками и вдоль стены добраться до дверей, как вдруг ощутила удар и резкую боль в боку.
– Ах ты ж дрянь, – выдохнула, оборачиваясь.
Заказчик толкнул меня назад к лестнице и еще раз замахнулся узким ножом, который держал в руке. Я потянулась к ремню на груди. Мужчина заметил мои зелья, сплюнул и отступил. Он развернулся, пряча нож за пазуху, и бросился к выходу. Но далеко не убежал. Через полтаверны просвистела запущенная чьей-то могучей рукой табуретка и врезалась ему прямо в затылок. И мне бы порадоваться мгновенной справедливости, но боль заставила сползти под лестницу.
Я сунул руку под плащ, нащупывая рану. Она не была глубокой, потому что нож скользнул по ремню и задел только кожу. Но мерзкое жжение давало понять, что мой убийца надеялся не только на острое лезвие.
Моя Тьма заволновалась. То, что сейчас меня убивало, оказалось не ядом, а скорее чем-то вроде заклинания. Но разбираться времени не было. Я выдернула несколько флаконов и залпом выпила их содержимое. Заживляющее зелье, нейтрализующее магию, противоядие… Должно же хоть что-нибудь подействовать?
Трактир все больше и больше погружался в хаос. Дрались практически все, летали бутылки, билась посуда и ломалась мебель. Я попыталась подняться и зашипела сквозь зубы, упав на колено. Ноги не слушались, все тело горело, а Тьма подсказывала, что мои зелья пусть и действуют, только очень медленно.
Я сделала глубокий вдох и потянулась к источнику, как учил Геллард, надеясь, что это поможет избавиться от чужеродной магии. Мне показалось, что становится легче, но потом нос уловил запах дыма, и меня захлестнула паника. Только пожара еще не хватало.
Собравшись с силами, я рванулась, снова пытаясь встать. Нога подломилась, и я едва не рухнула снова, но сильные руки спасли от падения. А знакомый голос произнес:
– Сэлл…
– Геллард? – выдохнула я.
Вместо ответа некромант подхвати меня на руки и понес прочь. В здорово задымленный трактир ворвалась стража, но на нас никто не обращал внимания. Мужчина вынес меня на воздух, свернул за угол и сел в экипаж, стоящий в конце переулка.
– Ты ранена? – спросил он отрывисто, устраивая меня на диванчике.
– Уже почти нет, – прохрипела я.
Все же мои зелья действовали, и потихоньку становилось легче. Некромант стукнул по стенке кареты и крикнул:
– Гони во дворец.
Экипаж дрогнул, набирая ход. Но улицы Гнилоустья были слишком уж узкими и кривыми, чтобы ехать быстро, поэтому мы оба понимали: во дворец попадем хорошо если через час.
– Все пошло немного не по плану, – вздохнула я.
– Тут кровь… Чем он тебя ранил?
– Ножом. Кажется, лезвие было заклято какой-то гадостью. Светлой гадостью.
В голове сразу возникали параллели этим нападением и гибелью Наставника. Но вспоминать не хотелось. Вместо этого я прохрипела:
– Не зря ты сказал, что они начали избавляться от исполнителей.
– Почему тебе понадобилось заполучить ранение, чтобы начать говорить мне «ты»?
Я фыркнула, болезненно скривившись. Некромант вдруг поднял меня и усадил себе на колени. Ноздрей коснулся аромат древесной коры и шалфея, немного резкий, но очень приятный. А потом меня накрыло силой. Мощная, как горная река, и при этом мягкая, темная магия укутала пуховым одеялом. Она обняла со всех сторон, прогоняя боль и жжение. Сразу стало легче дышать. Я судорожно выдохнула, расслабляясь, и уткнулась Ард Ренне в шею. Он сжал меня еще крепче, постаравшись не задеть уже почти заживший бок.
– Арсэлла, – позвал маг тихонько.
– Да? – отозвалась я.
– Только не засыпай, хорошо? Мы вернемся во дворец, и Майло сразу тебя посмотрит.
– Да что мне сделается? – проговорила я лениво. – Отосплюсь и буду как новенькая. Главное, добраться до кровати.
– Я позабочусь о тебе, – прошептал некромант.
Мужские губы скользнули по моему виску. Я трепыхнулась и мысленно махнула рукой. В объятиях некроманта оказалось слишком уж хорошо.
Ард Ренна донес меня до спальни на руках. Марджи охнула, завидев нас, и сразу помчалась за целителем. Майло Феррант осмотрел меня со всех сторон, поколдовал и, заявив, что моей жизни ничего не угрожает, прописал постельный режим хотя бы на день. Только после этого некромант расслабился.
Выставив мужчин вон, горничная помогла мне принять ванну и переодеться. Но, когда я вернулась в постель и собиралась погасить свет, дверь в спальню открылась, и ко мне бесшумно шагнул Ард Ренна.
– Что-то случилось? – насторожилась я, приподнимаясь.
– Просто хотел пожелать тебе доброй ночи, – улыбнулся некромант.
– Правда? – спросила немного растерянно. Потом не удержалась и призналась: – Мне никто никогда не желал доброй ночи.
Иветта де Аватемарт не нежничала со своими детьми. А после побега из дома тем более глупо было рассчитывать на чье-то тепло или заботу.
– Значит, теперь я буду это делать, – тихо произнес Геллард и сел на край кровати.
Он сидел так близко, что я смутилась и попыталась поговорить о делах:
– Есть новости от эсса Виларда?
– Забудь об этом, хотя бы сегодня. – Маг не купился на мою уловку.
Он протянул руку и коснулся моей щеки. Так легко, нежно, почти мимолетно. В груди стало странно тепло, а дыхание сбилось. Я замерла, не зная, как вести себя, и не представляя, что делать, если мужчина вдруг пожелает меня поцеловать. Но Геллард не стал смущать еще больше. Просто поправил мое одеяло, отсел и погасил свет.
– Спи, Сэлл, – сказал он. – Я посижу рядом, на всякий случай. Потом уйду.
– Ладно, – безропотно согласилась я, поворачиваясь на здоровый бок.
Сон пришел легко и быстро. И уже на грани сна и яви мне почудился легкий поцелуй в висок и обнявший меня аромат шалфея и древесной коры.
Проснувшись утром, первым делом заглянула под одеяло. От раны на боку не осталось и следа. Да и чувствовала я себя вполне сносно. Ни жжения, ни слабости, ни боли – ничего такого, из-за чего стоило бы весь день страдать
