— Что еще? — спросил друг Макса, казавшийся менее тронутым моим смехом. — Я чувствую в тебе что-то еще, расскажи нам об оставшейся части твоего вечера. — Его глаза были полны надежды, когда он провел пальцами по моему запястью. Мой язык развязался под его влиянием, и я почувствовала, что меня уносит к более поздним событиям того вечера. — Я видела профессора Ориона.
Одна девушка ахнула, а затем широко улыбнулась, держась за мою руку.
Я нахмурилась, но блондин сжал мою плоть, волна их силы призывала меня продолжать, и мои слова продолжали течь.
— Он был зол…он такой горячий, когда злится.
Кто-то из группы застонал, и Ундина внезапно захлопала в ладоши.
— Достаточно. Сегодня мы не будем заниматься похотью.
Все отпустили меня, и реальность того, что я только что сказала, обрушилась на меня. Мои щеки запылали, когда сирены унеслись прочь, и я раздраженно выдохнула, глядя на друга Макса.
Затем повернулась к Тори, но обнаружила, что она все еще очарована своей группой, и почти видела, как они питаются каждой счастливой историей, которую она рассказывала.
Ундина разделила остальных Сирен на группы, и они начали рассказывать о счастливых воспоминаниях, в то время как их одноклассники упивались силой своих эмоций. Макс лег на траву, обхватив голову руками, явно не заинтересованный в участии.
Профессор подошла ко мне, одарив извиняющейся улыбкой.
— Ты должна держать себя в руках, Дарси. Ты можешь создавать щиты и контролировать, к каким эмоциям Сирены могут получить доступ. — Она погладила меня по руке, наклонившись ближе. — Орион у тебя на уме, да? — Она подтолкнула меня локтем, и я кивнула, вспомнив, как иногда он заставлял меня чувствовать его доминирующую ауру. Когда я чвствовала себя совершенно беспомощной, и в то же время мне хотелось протянуть руку и почувствовать прикосновение его щетины к своим рукам, провести пальцами по шее сзади и прижаться губами к его губам. Он был чертовски устрашающим, но в нем было и что-то такое, что просто…втянуло меня в это дело. И я, может быть, раз или два мечтала о том, чтобы быть распростертой на его столе под всей остротой его ярости.
Профессор Ундина вздохнула, и я отпрянула от нее, осознав, что она сделала.
— Эй, — огрызнулась я в ярости.
«Почему все гонятся за этими эмоциями?!
И почему меня вообще возбуждает более горячий, младший кузен лорда Волдеморта?»
— Извини, — сказала она, но улыбка, растянувшаяся на ее губах, сказала мне, что на самом деле она не этого имела в виду.
Пиявки. Все они. В некотором смысле, мне эта сила не нравилась больше, чем вампирская.
Но по крайней мере, с ними они брали только магию, Сирены могли срывать с моих губ мои самые мрачные мысли и питаться моими чувствами к ним, одновременно истощая мою силу.
Макс внезапно набросился на Ундину сзади, схватив ее за плечи. Она испуганно пискнула, и Макс остро улыбнулся, держа ее за руки, чтобы впитать ее испуганную реакцию.
— Мы не занимаемся страхом, Ригель, — прорычала она, вскидывая руку, так что порыв воздуха оттолкнул его от нее. Она ушла, проверяя, как там другие ученики, а Макс побежал за парой девушек, выглядев так, будто он еще не закончил играть в игры.
Я немного расслабилась, когда заметила, что Тори идет, чтобы присоединиться ко мне, задаваясь вопросом, можем ли мы каким-то образом отказаться от этого занятия, прежде чем мои мысли об Орионе будут предложены как конфеты.
— Я не Сирена, — объявила она, выглядя такой же взбешенной, как и я, когда подошла. Я кивнула в знак согласия, а затем заметила, что Макс наблюдает за нами, стоя с блондином и несколькими симпатичными девушками. Он пристально смотрел на нас несколько напряженных секунд, затем повернулся к своим друзьям и заговорил тихим голосом.
— Мне не нравится, как это выглядит, — прошептала Тори, хмуро глядя на них.
— Может быть, Ундина просто позволит нам пропустить остальную часть занятия? — с надеждой предположила я. — Очевидно, что мы не являемся частью этого Ордена.
Тори твердо кивнула.
— Мне не нравится обнимать людей, не говоря уже о том, чтобы говорить по душам.
Прежде чем мы смогли обсудить эту тему с Ундиной, она разделила группы и собрала всех на берегу озера. Сняла рубашку, и я озадаченно уставилась на нее, наклонившись ближе к Тори.
— Все Ордены раздевается перед тем, как обратиться?
Она фыркнула от смеха.
— Очевидно.
Она рассказала мне о драконьей форме Дариуса и о том, как он раздевался перед ней, прежде чем выпрыгнуть из окна. Все в «Зодиаке», казалось, были уверены в себе и готовы раздеться в любой момент. Но я просто не могла представить себя делающей что-то подобное, независимо от того, частью какого Ордена была.
Когда Ундина бросила свою рубашку на землю, мои брови приподнялись при виде того, как ее кожа покрылась рябью и изменилась. Темно-красные чешуйки блестели на ее плоти, веером расходясь по всему телу, мерцая, как масло, в туманном солнечном свете. Они доходили ей до подбородка и не шли дальше, так что она казалась завернутой в облегающий костюм, сшитый из сказки о русалке. Она побежала к озеру, ныряя в него и исчезая под волнами с невероятной грацией.
— Я туда не пойду, — объявила Тори, и я кивнула, когда мы отошли от берега и глубокой воды.
Остальные ученики последовали за ними, их чешуя была самых разных цветов — от насыщенных розовых до серо-голубых и темно-зеленых. Я с удивлением смотрела, как почти все они прыгнули в воду, и ни один не вернулся на поверхность.
Мое сердце остановилось, когда я увидела Макса, оставшегося на берегу со своими друзьями, без рубашки и с широкой грудью, мерцающей темно-синей чешуей. В голову пришла фантазия, наполненная Акваменом, и я поймала себя на этом, прежде чем она вышла из-под контроля.
Почему все эти Наследники были так потрясающе красивы? По крайней мере, у одного из них должны были быть тощие руки и трубка вместо носа. Я могла только представить, что все их родители были самими богами с небес.
Макс ухмыльнулся нам, подкрадываясь ближе, пока тяжесть его власти не обрушилась на нас.
Он взял нас за обе руки, переплетая свои пальцы с нашими. Спокойствие разлилось по моей груди и унесло тревожные мысли прочь на быстрых крыльях.
— Привет, — прошептала Тори, и Макс остро улыбнулся ей.
— Как поживают мои любимые близнецы? — спросил он с заговорщической ноткой в голосе. Его друзья засмеялись, но никто из них не подошел, уважая границы Макса, поскольку он держал нас за руки.
— Идемте, посидите со мной, — сказал он, его голос был мелодичным и мягким. Он подвел нас к краю озера, и мы сели по обе стороны от него. Его кожа не отрывалась от моей, и я смутно осознавала, что все время, пока он прикасался ко мне, я была под его чарами. Но, казалось, не могла заставить себя отстраниться.
Он обнял каждую из нас за плечи, и тяжелый туман в моем сознании сгустился.
— Чего ты больше всего боишься, Тори? — он выдохнул ей в ухо, и она посмотрела на него снизу вверх, ее глаза расширились от худшего воспоминания в ее жизни. Мое горло сжалось, когда я вспомнила ту ночь несколько лет назад, пронзительный ужас от того, что чуть не потеряла свою сестру.
Макс тихо вздохнул, его большой палец ласкал мое плечо, не сводя глаз с Тори.
Я видела, как она борется с его притяжением к ней, и на секунду мне почти удалось вырваться от него в попытке помочь ей. Его влияние снова коснулось моего сердца, успокаивая меня, и я прижалась к нему, положив голову ему на плечо. Запах морской соли окутал меня, и я спокойно слушала, как Тори рассказывала о том ужасном вечере.
— Однажды поздно вечером мой бывший парень вез меня домой. Мы ссорились, и он продолжал кричать на меня. Я велела ему заткнуться и смотреть на дорогу. Потому что он вел машину как маньяк, — Макс погладил ее по руке, притягивая ближе. — Мы возвращались с уик-энда в Висконсине. Дороги были такими темными, но он не сбавлял скорость. А потом слишком быстро свернул и… — Ее глаза заблестели от слез, и я потянулась, чтобы взять ее за руку.
