Я приняла его руку и поднялась.
— Благодарю. Этот разговор запомнится мне на всю жизнь.
— И я буду долго помнить тебя, королева Ниавель, — сказал Хранитель, улыбнулся краями четко очерченных губ. — Теперь возвращайся на землю. Тебя заждались внизу.
Последние слова звенели в моих ушах эхом долгое время, пока летела вверх тормашками вниз. Мое сердце зашлось в сумасшедшем ритме, как бывало иногда в прошлом, когда во сне падала с крыши то Радужного, то Золотого замка.
Эхо слов Хелиоса смолкло, когда его перебил истошный крик младенца, вынуждая меня открыть глаза, чтобы окунуться в мир боли и радости одновременно. Ломило все тело, каждая жилка, каждая косточка ныла, глаза сквозь пелену слез смотрели, как Рилина подкладывает мне под бок сверток с копошащейся малышкой.
— Спасибо, — выдохнула я, стараясь приподняться, но руки свекрови уже распеленали Ариэль.
— Не благодари, береги силы. С того света вернулась. Уже не ждали, три дня горела в лихорадке, — быстро говорила она. — Дай ей грудь! Будет легче вам обеим!
Я была бы рада помочь, но ничего не смыслила в том, как прикладывать младенца к груди. Руки шарили завязки на сорочке. Хорошо, что Рилина вновь пришла на помощь. Я едва не взвыла, когда малышка взяла грудь, слезы покатились по щекам градинами, но они были от счастья.
— Жин? Где Жин? — бессвязно шептала я, а Рилина лишь улыбнулась:
— Все потом. Сейчас отдохни немного, впереди еще много работы.
Я выдохнула и обратила все свое внимание на дочку.
Глава 5
По дороге к главным воротам крепости катился огромный вырубленный из целого дуба таран на деревянных колесах, накрытый шатром. В лучах ласкового закатного солнца поблескивали щедро политые водой доски.
— Не подожжешь! Зар-раза! — в сердцах выругался Рис эрт Вэрон.
Несдержанно сплюнул себе под ноги Рин и с досадой высказался:
— Вот что они строили так упорно, — стремительно обернулся и помянул вездесущего грыра, завидев, как упал сраженный стрелой молодой воин.
Обстрел Данкрейга не прекращался ни на минуту, враги, словно бы задались целью сокрушить камень, стоящий на их пути.
— Скоро они ворота выбьют! — с мрачной убежденностью процедил Алэрин, поднимая арбалет.
— И башню к самой стене подведут, — разделяя его убеждения, откликнулся Рис. — А мы будем так и сидеть, не высовывая носа, чтобы чуток помешать им!
Башня и таран и впрямь двигались к крепости, грозя смести ее с лица Мейлиэры. Обстрел защитников не причинял тарану ни малейшего вреда, мокрое покрытие не позволяло поджечь его на подступах. Минута, может две, и он ударит по главным воротам. Сердце сходило с ума от боли и неизбежности происходящего.
Алэрин вновь высунулся из-под прикрытия зубцов, скрипнул зубами, оценивая обстановку.
— За тараном идут воины. И, в отличии от нас, они хорошо отдохнули!
Рис эрт Вэрон ничего не ответил, в его голове зрел план. Мысли лихорадочно метались. «Это плохо. Очень плохо! Воины Беккит быстро ворвутся в пробитую брешь. Но как велико будет мужество тех, кто еще способен стоять на ногах?! Жаль, что со мной нет сотни другой магов-воинов, преданных королеве до мозга костей! Как она назвала нас? Воины Вереска!» — рука потянулась к вороту, чтобы вытянуть медальон.
Веточка вереска, украшающая его край, была так знакома, что щемило сердце. Каждый ар-де-меец с детства был знаком с этим неприметным растением. И у каждого на сердце хранилось теплое воспоминание, связанное с ним. Никто из нас не сдастся врагу, если внутри живет эта память!
У Риса тут же возникло решение сложившейся проблемы. И, не теряя ни секунды, он вскочил, вызывая недоумение командира, и бросился к главным воротам. Пригибаясь за спасительными зубцами, он прихватил стоящий тут же бочонок с маслом. Стрелы и камни свистели над головой все время, пока воины Вереска, защищали крепость, охраняющую границу.
Над самыми воротами кипел котел с водой, и Рис затормозил, рассматривая огонь, лижущий черное дно. Когда-то, кажется век промелькнул, хотя всего каких-то восемь лет назад, он видел издалека, как умирал Хрустальный город. Тогда он слышал звон и видел, как точно так же огонь лизал стены Радужного дворца — сердца столицы Ар-де-Мея. И как в тот миг — сейчас — его внутренности горели от боли. Голова гудела от недосыпа, но разум был ясным. Он себе поклялся, что больше не струсит, не выберет легкий путь, потому что понял — не всегда самый простой путь приводит к спасению.
Глаза моргнули, эрт Вэрон не видел, но воины, стоящие рядом, вздрогнули, рассмотрев, как яростно вспыхнул и почти мгновенно потух красный огонек в глазах ар-де-мейца. Никто не отступил, потому что теперь все северяне усвоили точно — это вписано кровью в сердце каждого — ар-де-мейцы и нордуэлльцы едины!
Рис не видел ничего, его внимание было сосредоточено на таране, который был всего ничего в паре десятков шагов. Мыслей в голове не осталось, лишь магия, которая помогла метнуть бочонок с маслом на дорогу точь-в-точь под колеса тарану. Масляная лужа растеклась по серому камню, но эрт Вэрон не стал терять драгоценных минут. Он выхватил из-под котла горящую головню и, презрев боль, швырнул в самый центр масляного пятна.
Прочертив в воздухе черную дугу, чадящая головня грохнулась в лужу масла. Какой-то волнительный миг, когда сердце Риса остановилось, а затем шипящая огненная стена с грохотом взметнулась между воротами и тараном, а затем образовала огненное озеро. В жарком, дымящемся пламени кипело масло. Таран замер, как будто ужаснулся того, что преградило ему путь.
Следом за первым бочонком приземлился второй. Рис мгновенно развернулся и поймал задорную улыбку паренька-нордуэлльца.
— Кир! — всплыло в памяти. — Молодец! — крикнул эрт Вэрон и опять наклонился, чтобы посмотреть вниз.
Огненное озеро расширилось, но ворот не коснулось. Таран замер, те воины, что двигались за ним, загомонили. Защитники закричали от радости — на какое-то время им удалось уберечь главные ворота.
Алэрин, оставшийся на западной стене, зашипел от ярости, когда опытный воин, совсем, как мальчишка, беспечно высунувшийся из-под прикрытия зубца, опрокинулся на спину. Рин его отлично знал, как и лорд. Они не раз и не два наблюдали за тем, как этот крепкий мужичок ловко управляется с мечом. Теперь из его незащищенной доспехом груди торчала длинная стрела, дрожа хвостом с красным оперением. Узловатые пальцы лихорадочно сжимали древко и безотрывно скребли по груди. На знакомом лице проступила смесь удивления и муки, в расширившихся глазах блестел неотвратимый ужас.
— Не могу я сейчас… — прохрипели губы, дрогнули и застыли навсегда.
Глаза устремились ввысь, теперь их взор выражал немой упрек. Алэрин следил за медленно вытекающей струйкой крови, потом несдержанно рыкнул. Вспомнил, как когда-то точно также из его тела струилась кровь. Ему умереть не позволили, рычание стало глуше и яростнее. Руки сами собой подняли арбалет.
Стремительный стальной болт угодил точно в голову рыцаря гордо шествующего в развевающемся красном плаще. Мужчина опрокинулся навзничь, ничего не успев понять. К нему тотчас подбежали простые воины и потянули в сторону. Красная тряпка со змеей посередине волочилась по земле.
Шумно выдохнув, Рин торопливо бросился к главным воротам, у которых командовал Рис эрт Вэрон. Нордуэлльцу тоже хотелось быть там, чтобы своими глазами увидеть полную картину. Пригибаясь, он добрался до нужного места. Глаза слезились от дыма, но видели отчетливо, что положение защитников неутешительно.
Осадная башня была совсем близко — ей не мешал ни обстрел, ни попытки уничтожить прикрывающихся щитами рыцарей. А за башней на расстоянии стояли хорошо вооруженные, готовые к битве воины. Яркие искры играли на их броне, извивались змеи на стягах, словно бы дразнили уставших защитников.
Алэрин поймал негодующий взор Риса эрт Вэрона и уловил яростные ноты в его крике. Капитан королевской гвардии Ар-де-Мея весь дрожал от гнева и нетерпения, его когти вспороли кожу ладоней, показывая, что Рис находится на грани. Искренне стараясь понять, что настолько рьяно раззадорило ар-де-мейца, Рин перевел свой взгляд и тотчас недоверчиво прищурился.
