ее хода столько, сколько понадобится, надеясь, что со временем она начнет воспринимать меня не как чужака, а как своего мужчину, которому не побоится доверить не только тело, но и душу. Кого не станет бояться и когда-нибудь сможет полюбить.
Когда думаю об этом, то да.
Однозначно.
И очень сильный.
Потому что Амилия уже доказала всем, кроме себя, а особенно мне, что она очень сильная и выносливая оборотница. И если захочет, сможет исправить любую ситуацию. И даже истинного отодвинет в сторону, отринув всепоглощающие чувства к нему.
И вот это мой самый жуткий кошмар: увидеть в ее глазах пустоту.
Две недели пролетают незаметно.
И это две самые лучшие недели в моей жизни, когда я дышу полной грудью, наслаждаюсь каждой минутой, проведенной со своей красавицей, и верю, что их станет в тысячи раз больше.
Приняв утром освежающий душ, потому что снова практически не спал, а колошматил грушу в спортзале, переодеваюсь в чистые штаны и майку и тихонько спускаюсь вниз, чтобы приготовить жене завтрак.
Хочется устроить сюрприз.
Сегодня я дал Зане, оборотнице, помогающей по хозяйству, выходной. И решил весь день провести с Мией только вдвоем, наплевав на дела, которые никогда не заканчиваются. Даже бетам пригрозил, что хвосты накручу, если вдруг кто-то сунется.
Моя пара с каждым новым днем все больше округляется, становясь до одури слаще и слаще. Но чаще устает, хотя по привычке старается это скрыть. Вот я и надумал устроить нам день лени и ничего-не-делания.
Будем просто валяться на диване, есть разные вкусности, разговаривать, смотреть фильмы и общаться с нашим еще не родившимся малышом.
Идея — фантастика.
Но начать стоит с правильного питания.
Недолго думая, достаю кастрюлю и наливаю молока, чтобы вскипятить. В планах овсянка. Обычная овсянка без прикрас, рецепт приготовления которой выпытал вчера у Заны.
Нет, готовить я, конечно же, умею… кое-что. Яичницу, к примеру, могу в десятке разных вариаций изобразить. Смотря, что еще под рукой в этот момент найдется. Суп сварю… легко. Куриный, точно. А вот с овсянкой проблемы.
Мало того, что она внешним видом не впечатляет…сильно, так я ее вкус на дух не переношу. Еще с детства.
Меня всегда Мик выручал. Пока родители не видели, братишка перекладывал вязкую гадость в свою тарелку. А я за это его какао выпивал, которое тот ненавидел. Классное было время, веселое.
Стараюсь действовать четко по инструкции, которая записана на листочке, а попутно варю себе кофе. Так сказать, хочу подсластить горькую пилюлю нормальной едой, точнее, напитком.
Все же у нас намечается совместный завтрак. А эта каша — любимое блюдо жены. Потому и я стану ее сегодня есть без кривляний. Главное, чтобы Мия никогда не догадалась, какой это с моей стороны подвиг.
Сонная красавица появляется, когда липкое нечто оказывается на тарелках, и я посыпаю его свежей малиной, одновременно украшая и делая чуть более съедобной для своего желудка.
— Привет, — дарю теплую улыбку малышке, мысленно представляя, как сжимаю ее в объятиях и долго-долго целую.
— Доброе утро, — отвечает она нежно и удивленно рассматривает моё кулинарное творчество. — Сам приготовил?
— Да, решил провести этот день только вдвоем. И начал его с твоего любимого блюда, — растягиваю широкую улыбку. — Ты не против?
Смотрю в голубые, как небо, глаза и хочу в них утонуть. Моя женщина идеальна. Особенно вот такая чуть взлохмаченная, немного заспанная и одетая, как капуста.
Мия — оборотница, но, как недавно узнал, жуткая мерзлячка. Потому всегда одета… интересненько.
Вот и сейчас на ней очень широкие спортивные штаны и футболка, а сверху теплый махровый халат.
— Нет, очень рада, — кивает она с таким видом, что я ей верю, а душа моментально расправляет крылья. — Тебе чем-нибудь помочь?
Оглядывается кругом.
Отказываюсь и усаживаю ее на стул.
— Не-а, хочу за тобой поухаживать, — приоткрываю будущие планы, отчего жена распахивает свои большие глаза еще шире. — Так, ты кушай, а я нам чай заварю и присоединюсь.
— Хорошо, — соглашается сразу.
Не знаю еще точно, поскольку моя девочка очень скрытная, но либо она не любит спорить и отстаивать свою точку зрения, либо просто старается сделать мне приятное и сгладить углы в общении.
Я же надеюсь, что со временем смогу ее раскусить до конца. Не хочу, чтобы она поступала так только потому, что думает: «Я должна…»
Краем глаза наблюдая за своим сокровищем, быстро организую напитки и присоединяюсь к жене.
— И как? — киваю на жуткое нечто и зачерпываю первую ложку.
— Очень вкусно, — улыбается в ответ.
— Отлично, — выдыхаю и, скрепя сердце, пробую гадкую гадость. — Мия!
Мой вопль пугает даже меня.
— Перестань сейчас же!
Отнимаю у девушки столовый прибор и тарелку, стараясь делать все аккуратно, чтобы не тревожить еще больше. А сам матерю себя последними словами.
Только такой идиот, как я, мог перепутать сахарную пудру и крахмал.
Полный трындец.
— Прости, милая, я — болван, не умеющий готовить даже такую гадость, — не выдерживаю и выкидываю в помойное ведро кашу вместе со всей посудой.
Любое напоминание о провале совместного завтрака бесит.
— Не страшно, — улыбается она открыто.
Присматриваюсь, совершенно не расстроилась.
— Я все равно ее не люблю, — хихикает жена, прикрывая рот ладошкой.
— Не понял? — ответ ошарашивает, и я зависаю, забывая злиться. — Но ты же каждое утро ее ела? Мне Зана говорила.
На что Мия пожимает плечами и просто добивает:
— Ты сам рассказывал, что твои родители тебя ей кормили очень часто, и она полезна для ребенка, а твоя помощница поддакивала. А раз надо…
Не договаривает, но мне это и ненужно…
Дьявол!
Я же еще много чего болтал…
— А сейчас, когда эта несъедобная отрава была в твоей тарелке, почему ничего не
