и обстановка не благоприятствует, если честно, ведь только недавно именно здесь врач орудовал, вытаскивая пули из его тела, а я за жизнь его молилась.
Альфа смеется с моего поспешного отступления, во всяком случае, об этом говорит улыбка, играющая на его лице, когда он поднимается с кушетки, а после добавляет, становясь вмиг серьезным.
- Да и я еще не закончил, - я замираю на месте, пораженная неприятной догадкой.
- Ты снова уйдешь? – шепчу.
- Да, - кивает, а после одним движением смазанным ко мне приближается и руки мои в свои ладони заключает, - это необходимо, Айрина.
Его голос опять покровительственный, как начальника моего, а не суженного.
- Но я не хочу, мне страшно, вдруг, - вздрагиваю всем телом не в силах вымолвить свои мысли и тут же чувствую его ладонь на своем подбородке, он поднимает мою голову, заглядывая в глаза, и обещает.
- Все будет хорошо.
Хочется его переубедить, сказать что-то, но приходится кивать обреченно, опуская голову в смирении.
- Ты мне расскажешь, что случилось? – поднимая взгляд спрашиваю, пока он еще не ушел и не оставил меня в неведении барахтаться. Диамон кивает, а после вдруг на дверь переводит взгляд.
- Не сейчас.
А затем я слышу, как за спиной дверь открывается и голос знакомый, всплеснув руками, посмеивается.
- О, ты уже проснулся и даже шалишь, - а в ответ рычание альфы, откуда из груди, словно предупреждение, чтобы тот осторожнее со словами.
- Шейн.
- А я что? Я ничего. Вещи принес, - невинно руку поднимает, а вторую ему протягивает со свертком, - вот.
Диамон укоризненно посмотрел на него, но, покачав головой, все-таки взял сверток, пробурчав что-то под нос типа: «никакого уважения». Я и сама удивлялась, какую свободу он позволял Шейну, ему было разрешено очень много, в отличие от других членов его стаи, что должны слушаться беспрекословно, вот что значит брат, но как по мне шут и пошляк, вот кто он. Хотя было время, что и его я боялась…
Диамон ушел слишком поспешно. Стоило нам покинуть комнату, после того как он оделся, как к нему бета подошел и о чем-то сообщил на ухо. Я не слышала, только смотрела, как после услышанного альфа кивнул ему и меня к себе притянул, в объятья крепкие, которые слишком быстро разомкнулись. Мазнул по щеке поцелуем и, сжав мою ладонь, сказал, чтобы я отдыхала, а я какое там… долго на закрытую входную дверь смотрела, не замечая людей-оборотней вокруг, которых почему-то в доме довольно много было, чувствуя, как в животе комок беспокойства нарастает, и может кто-то бы сказал беспричинно, но после того, что видела… я чувствовала только тяжесть невыносимую, что наваливалась на плечи огромной тяжестью и бетонной глыбой к земле придавливала.
Я рада была, что все обошлось, хотя мне до сих пор еще немножко не по себе от их молниеносной регенерации оборотней, но неведение… оно угнетает. Заставляет в беспокойстве сердце заходиться. Альфа сильный, да, но не бессмертный, а если с ним что-то произойдет? Я просто не знаю как буду дальше… Пусть хоть какую-то, даже короткую, но сказал бы информацию, разве сложно было обрисовать в двух словах, что происходит? А не сказать: «отдыхай». И в доме закрыть. На улицу меня никто не выпустил, стоило только к двери подойти, как Шейн нарисовался и, пытаясь все в шутку перевести, неудачно, впрочем, в гостиную хотел увести, а я только серьезно спросила: «он приказал?». И, естественно, кто бы сомневался, кивок утвердительный получила в ответ, а ведь мне, казалось, мы сблизились… Именно пережитое очень сильно повлияло на меня. Открыло глаза на многие вещи. На мои чувства, на связь нашу. Так почему до сих пор чувствую, что стена между нами? Да такая, что непреодолимой кажется, во всяком случае, для меня.
Диамон
Главной в моей жизни всегда была стая, быть альфой не значит просто командовать многими, это – полностью отвечать за жизни ее членов, и как бы мне не хотелось остаться с Айриной, вдыхать ее божественный аромат, прижимать к себе и видеть ее открытую настоящую улыбку, наконец-то, иногда это от нас не зависит. Нам нужно было не только собрать совет, но и решить, что делать с мятежниками. Звонок, что совет соберется через час, застал меня в гостиной, готовящимся отбивать нападки матери Айрины, посудив, что моя пара справится и без меня, я в спешном порядке уехал, оставив ее на Шейна. Да, его отсутствие было неправильным, но я как его альфа все равно представлял его интересы, а наши интересы были схожи, впрочем, как и многих собравшихся. Избавиться от фанатиков раз и навсегда. Кто-то даже предложил не подключать человеческое правительство, просто выловить их в тихую, поодиночке и поквитаться, не одному мне их нападки были как кость в горле, на стаю Блэка, например, нападали не одноразово. И если на меня лично покушений не было, то на него – да. Даже в дом однажды вломились, перепугав прислугу и его маленькую сестру, которая от испуга сделала вынужденный оборот, и теперь была не совсем уравновешенной оборотницей, предпочитающей большую часть времени волчье обличие людскому. В общем, многими из нас двигала злость, но поддаться ей – значило стать теми, кого ненавидела моя пара, кого страшились многие люди, поверившие этим безумцам – зверями. А ведь мы не звери, не совсем, что бы про нас не говорили. Во всяком случае, большинство из нас точно нет. Да, бывает, жестокость оправдана, но когда мы вышли в людской мир, объявив о своем существовании, нами тоже были предприняты сдерживающие законы, основным из них было, если это не защита жизни – людей не убивать. В стаях же, среди оборотней, виновный либо изгонялся, либо приговаривался к смерти в зависимости от тяжести совершенного проступка, для некоторых оборотней первое было страшнее второго. Но с людьми дела обстояли по-другому, мы всегда их передавали властям, у нас ведь тюрьм не было, и только с фанатиками разгорались споры. И все же, многим из нас, не хотелось нарушать закон нами же придуманный. Тогда получалось бы, что фанатики-мятежники добились таки своего. Потому практически единогласно было принято решение передать
