невыносимо, — я не успел ее спасти.
— Не лжешь, — удовлетворенно заметила ведьма, — если бы солгал, то уже бы превратился в кобеля. Как тот барон… Да, Барон?
Волкодав сердито гавкнул.
А Итан подумал, что тот самый барон, который разозлил ведьму, наверняка хотел пожаловаться — но собаки не разговаривают, увы.
— Зачем мне лгать? — он снова повернулся к ведьме, — я ее люблю. Я сделаю все, чтобы она смогла забыть.
— Понятно, — в черных глазах плавала усмешка, — а с тобой что не так?
Итан прислушался к щекотанию острых коготков под одеждой. Рассказывать всю правду о себе не хотелось, но и превращаться в собаку — тоже.
И он решился. Вряд ли магичка, живущая в лесу, побежит доносить.
— Я был драконом королевы Лессии, — сказал он, — не уверен, что ты о такой слышала.
— Слышала-слышала, — миролюбиво заверила старушка. И, прищурившись, спросила, — хочешь, я тебя от этой дряни избавлю? Будешь обычным человеком.
Итан замер. Потому что первым его порывом было ответить «да!». Но вовремя прикусил язык.
— Не надо, — сказал он спустя минуту, — я так привык. Да и не помешает. Иногда очень даже полезно.
— Понятно-о, — протянула ведьма и тоже замолчала.
— Что с Вельминой?
Молчание. Сверкающие нити медленно втянулись в пальцы ведьмы.
— С ней все будет хорошо, — наконец ответила она, — грудная лихорадка уйдет… Завтра к вечеру, думаю, уйдет полностью. И то, что с ней сделали… Я кое-что подчистила. Последствий…
— Это неважно.
— Не будет, — закончила она фразу. И тут же добавила, — но твоя, как ты выразился, жена не в том состоянии, чтобы тащить ее на супружеское ложе. Такие события оставляют глубокие следы… Не столько на теле, сколько в душе. И в голове тоже.
Итан покачал головой.
— Даже в мыслях не было. Я не буду ее принуждать, и у нее будет выбор, — сказал, а сам подумал, что он-то предоставил ей право решать самой, а вот другие — нет.
— Вот-вот, мне нравятся твои рассуждения, — ведьма кивнула, — можешь пойти к ней. Она спит, крепко спит, сейчас ее и пушкой не разбудишь. Но ты все равно… не очень там.
Итан вскочил, распахнул дверь в теплый, почему-то пропахший мятой сумрак. И сам не заметил, как оказался на коленях перед кроватью, на которой, опутанная дивным, мерцающим коконом света, спала Вельмина.
Она была старательно укрыта цветастым лоскутным одеялом, ее темные волосы расплескались поверх белой наволочки. Умное лицо было спокойно — и Итану даже показалось, что она улыбается, чуть заметно. Черные ресницы трепетали, как будто Вельмине что-то снилось. но это «что-то» не было кошмаром.
— Моя милая, — вырвалось невольно, — моя… птичка.
За спиной скрипнули половицы. Ведьма тоже вошла в дом.
— С утра можешь начинать крышу чинить, — сказала она, — а я за твоей девочкой присмотрю. Через несколько дней сможешь ее забрать.
***
Ночь… Что ж, ночью он был почти счастлив, потому что почти все время просидел рядом с мерцающим коконом, в котором мирно спала Вельмина. Итан очень хотел подержать ее за руку, но побоялся что-нибудь сломать в столь филигранно выстроенной магической структуре — или как там оно называется, он не знал. Истинных магов в Селистии не видел ни разу. Поэтому он просто сидел на полу, прислонившись спиной к кровати, и слушал тихое дыхание Вельмины. Ему хотелось с ней поговорить, и рассказать о том, что теперь у них все будет хорошо, и что он никогда-никогда ее не оставит одну, и что когда-нибудь… пусть и нескоро, Вельмина поймет, что король-дракон вовсе не такое уж и чудовище, и никогда не причинит ей боли. Но Вельмина спала, и все равно бы не услышала. Поэтому Итан, словно молитву, проговаривал все это себе, шепотом. Возможно, именно так и залечиваются искалеченные судьбы, когда просто сидишь и рассказываешь миру о том, как должно быть, как будет…
Он так и уснул, сидя на полу у ее кровати — и проснулся рано, потому что там, за занавеской из пестрого коврика, ведьма начла греметь горшками. Потом она выглянула — без чепца, седые волосы скручены в аккуратный узел на затылке — и, как-то особенно остро глянув на Итана, тихо сказала:
— Иди, умойся. За домом отхожее место и бочка с водой. А потом приходи, позавтракаешь — и можешь приступать к ремонту.
Он потянулся, разминая затекшее от неудобной позы тело, и вынырнул из теплого дома в прохладную свежесть леса. К нему тут же подбежал Барон и просительно затявкал, заглядывая в глаза. Интересно, это в самом деле заколдованный человек, или ведьма обманула? Итан рассеянно погладил волкодава по большой голове и направился за дом.
Потом он долго поливал себя ледяной водой, черпая деревянным ковшом из бочки, вдыхая полной грудью. Вопреки всему он снова был на свободе, и Вельмина выздоравливала, подремывая в магическом коконе. Можно было думать о том, что делать дальше.
Как бывший король может заработать денег? У Итана стремительно рождалось множество планов. Он был обучен грамоте и поэтому мог наняться писцом. Он был силен и умел обращаться с оружием — королеве всегда нравились мужчины, способные биться ради нее на мечах, и мечами дело не ограничивалось, Итан и в ружьях разбирался. Следовательно, он мог попробовать наняться охранником, или даже поступить в гвардию местного короля. И таких мыслей было немало.
Вернувшись в дом, Итан улыбнулся спящей Вельмине и, отодвинув пестрый полог, проскользнул на территорию ведьмы. Та уже сидела за столом. Посреди исходил паром чугунок с вареным картофелем, присыпанным рубленой зеленью. Рядом на плоской тарелке красовалось колечко кровяной колбасы. Завидев Итана, ведьма поманила его рукой — и он, кивнув, молча сел на табурет, где его ждала пустая тарелка. Ведьма поднялась, принялась накладывать бледно-желтые клубни. Потом отрезала половину колечка колбасы, и все это поставила перед Итаном.
— Спасибо, — он посмотрел на ведьму.
Как странно — в потемках она казалась совсем уж древней старухой, а сейчас, поутру, выглядела… Ну, значительно моложе. Лицо разгладилось, глаза смеялись.
— Крышу починишь — вот и будет твое спасибо, — ответила она с улыбкой.
— Отсюда до деревни недалеко, — уточнил он, разламывая ложкой клубень.
— С чего ты взял? — ведьма приподняла брови, — лес вокруг.
— Тебе привозят съестное, — Итан кивнул на
