Медсестра отбивает по стойке короткую дробь своими длинными ногтями.
— Лучшее, что вы можете сделать в данном случае,— это подать официальное заявление в полицейский участок. Можете также обратиться в любой муниципальный участок регуляторов...
— Нет,— категорически заявляю я.
Рядом со мной на стойке лежит стопка регистрационных листков. Я выравниваю края стопки, одновременно сканирую список докторов, пациентов и их проблем (недосыпание, сны, перепады настроения, грипп) и наугад выбираю имя.
— Я настаиваю на разговоре с доктором Брэншоу.
— Вы лечитесь у доктора Брэншоу?
Медсестра снова отбивает дробь по стойке, ей явно скучно.
— Доктор Брэншоу знает, как поступить в этом случае. Я очень расстроена. Вы должны меня понять. Я живу под этими людьми. А моя сестра... она еще не исцеленная. Я думаю не только о себе, но и о ней, понимаете? Может, есть какая-нибудь... ну, не знаю, вакцина, которую ей может прописать доктор Брэншоу?
Медсестра вздыхает и переключает свое внимание на монитор компьютера. Она несколько раз щелкает по клавиатуре и говорит:
— У доктора Брэншоу сегодня весь день расписан. Все наши медицинские специалисты сегодня заняты. Их участие необходимо в проведении исключительно важной процедуры...
— Да, я знаю. Джулиан Файнмэн. Мне об этом известно.
Медсестра настораживается и смотрит на меня с недовольным видом.
— Откуда вы...
Я не даю ей договорить:
— Это было во всех новостях.
Наконец-то я нашла нужный образ: богатая, избалованная дочь политика или одного из руководителей АБД. Девушка, которая привыкла все делать по-своему.
— Естественно, я понимаю, вы хотите, чтобы все прошло по-тихому. Пресса вам тут не нужна. Не волнуйтесь, им ни о чем не известно. Но у меня есть друзья, друзья которых... ну, вы понимаете, как расходится подобная информация.— Я наклоняюсь к медсестре, как будто она моя лучшая подруга и я собираюсь поделиться с ней секретом,— Вообще-то я думаю, что все это немного глупо. Вы так не считаете? Доктор Брэншоу мог исправить ситуацию раньше, когда он сюда обращался в первый раз. Здесь немного надрезал, там немножко отрезал. Это ведь так работает? Всего этого легко можно было избежать.— Я отстраняюсь от стойки.— И об этом я тоже намерена сказать ему при встрече,— Тут я молюсь, чтобы доктор Брэншоу оказался мужчиной.
Вообще-то ставка верная. Медицинская подготовка дело сложное и требует времени, а от женщин ждут, что они посвятят свою жизнь вынашиванию и воспитанию потомства.
— Доктор Брэншоу здесь ни при чем. Джулиан Файнмэн не его пациент,— торопливо объясняет медсестра.
Я закатываю глаза, как это делала Хана, когда Андреа Гренгол говорила в классе что-то особенно глупое.
— Да нет же. Все знают, что Джулиан — пациент доктора Брэншоу.
— Джулиан — пациент доктора Хиллбрэнда,— поправляет меня медсестра.
У меня учащается пульс, и я, чтобы скрыть волнение, снова закатываю глаза.
— Да кто угодно. Вы вызовете доктора Брэншоу или как? — Я складываю руки на груди,— Я не уйду, пока не увижу его.
Медсестра смотрит на меня с упреком, как раненое животное, будто я ей пальцами нос прищемила. Я испортила ей утро, нарушила рутину.
— Вашу идентификационную карточку, пожалуйста.
Я выуживаю из кармана карточку Сары Бет Миллер и передаю ее медсестре. Часы на стене тикают все громче, кажется, от этого звука в комнате начинает вибрировать воздух. Это все, о чем я могу думать,— каждая секунда приближает Джулиана к смерти. Медсестра поднимает голову и снова хмурится, я усилием воли заставляю себя расслабиться.
— Не могу разобрать номер,— говорит она.
— Случайно постирала в машинке в прошлом году,— небрежно отвечаю я,— Послушайте, я была бы очень признательна, если бы вы просто передали доктору Брэншоу, что я здесь.
— Мне придется запросить о вас систему легализации,— говорит медсестра и с тоской смотрит за спину на кофеварку.
Я замечаю спрятанный под стопкой файлов журнал. Без сомнения, она думает о том, что я похоронила ее тихое утро. Медсестра встает из-за стола. Это крупная женщина, лаборантский халат с трудом сходится на ее груди и животе, кажется, что пуговицы не выдержат натяжения ткани и вот-вот оторвутся.
— Присядьте. Это займет несколько минут.
Я киваю, а медсестра вразвалку проходит мимо металлических шкафчиков и исчезает. Я слышу, как открывается дверь, потом звук телефона и голоса. Дверь закрывается, наступает тишина, слышно только, как тикают настенные часы.
Я выбегаю в двустворчатые двери.
Богатая обстановка остается позади, здесь я наконец- то вижу все тот же линолеум неопределенного цвета и обшарпанные стены, что и во всех обычных лабораториях и больницах. Сразу слева от входа двустворчатая дверь с табличкой «Аварийный выход», сквозь стекло видно узкую лестницу.
Я быстро прохожу по коридору, почти все двери закрыты, некоторые открыты нараспашку, но за ними темно.
Навстречу мне идет женщина-доктор со стетоскопом на шее и на ходу просматривает какую-то папку. Когда я прохожу мимо, она с любопытством смотрит на меня, но я смотрю под ноги, и, к счастью, она меня не останавливает. Я вытираю потные ладони о джинсы.
Лаборатория небольшая. Дойдя до конца коридора, я понимаю, что здесь все просто устроено. Вдоль здания тянется всего один коридор, в конце этого коридора лифт, на котором можно подняться на любой из шести этажей. У меня нет определенного плана, все, чего я хочу,— это найти Джулиана, увидеть его. Я сама не знаю, на что надеюсь, но нож в кармане ветровки придает мне сил.
Я поднимаюсь на лифте на второй этаж. Здесь, в отличие от первого этажа, есть все признаки активной жизнедеятельности: пикают медицинские приборы, слышны приглушенные голоса, доктора ходят по смотровым кабинетам. Я быстро ныряю в первую дверь справа от себя и оказываюсь в туалете. Я делаю глубокий вдох и пытаюсь успокоиться и сосредоточиться. В дальнем углу стоит поднос с пластмассовыми баночками для анализов мочи. Я хватаю одну банку, наполняю ее наполовину водой и выхожу обратно в коридор.
Две лаборантки стоят напротив одного из смотровых кабинетов. Когда я к ним приближаюсь, они замолкают, и, хоть я и стараюсь не встречаться с ними глазами, чувствую, что они за мной наблюдают.
— Вам помочь? — спрашивает одна из них.
Обе лаборантки похожи друг на друга, и мне даже в какой-то момент кажется, что они сестры-близнецы. Но все дело в том, что у них одинаково зачесаны назад волосы, одинаковые безупречно чистые халаты и у обеих эта больничная отстраненность в глазах.
Я демонстрирую им пластмассовую баночку и говорю:
