— Однако задачка… — усмехнулся Элькос. — Боюсь…
— Магистр, он подарил мне Канатор, — прервала я мага, — думаю, мы оба понимаем, что может стать следующим шагом. — Чуть помедлив, Элькос кивнул. — Если он и вправду намеревается жениться на мне, то я желаю иметь верного мужа. Даже если верность его будет вынужденной. А жить на половине королевы и знать, что рядом с моим супругом поселилась другая женщина… Нет, это невозможно. Или я при всем Дворе откажусь от оказанной мне чести и верну герцогство, чем навлеку на себя гнев государя и немилость.
— И погубите свое дело…
— Нет, — я отрицательно покачала головой. — Я сделаю всё, чтобы оно перестало зависеть от королевского одобрения и стало данностью. Если я сумею укрепить позиции моего рода, то даже моя опала не отразиться на нем. Я готова на многое, магистр. Но точно не готова стать несчастнейшей из женщин. Мой муж может быть только моим и ничьим больше. Иначе это не мой мужчина. А с чужим мужчиной я не желаю делить ложе, как и любить его.
— Вы немало успели обдумать, — улыбнулся Элькос. Он потер подбородок и кивнул: — Моя душа согласна с вами, Шанни, и я хочу, чтобы вы были счастливы. Я подумаю над этой задачкой. Но учтите, ее решение может занять даже не год.
— Думаю, год я смогу удержать его только подле себя. А может и дольше, но точно не вечность.
— Пусть Боги будут на нашей стороне, — вновь улыбнулся маг, и мы скрепили наш тайный договор дружескими объятьями.
В общем-то, на этом все значимые события прошедшей недели и закончились. Я вновь желала в покоях наследного принца, читала, гуляла, чаще в сопровождении государя, слушала болтовню его приближенных и продолжала отчаянно скучать в этом навязанном мне безделье. Душа жаждала действий, обстоятельства их лишали. И, устав от дворца, я приказала седлать Аметиста и уехала к озеру, на берегу которого король пробудил мое влечение к нему…
День клонился к закату, солнце опускалось всё ниже, и на душе моей царил вялый покой. Я откинулась назад, оперлась на руки и прикрыла глаза, слушая деловитое жужжание шмеля. Невольно улыбнулась, когда мой ненаглядный Аферист ткнулся мне в щеку мягкими губами.
— Отойди, животное, эта женщина для меня, — послышался знакомый голос, и рядом уселся монарх.
Аметист фыркнул, но отошел и опустил морду в траву. Я приоткрыла один глаз и обнаружила, что король навис надо мной, а еще через мгновение навалился сверху и, устроившись в совершенно возмутительной и неприличной позе, оперся на локти.
— Ив… — попыталась я возмутиться, и рот мой оказался заткнут поцелуем.
Впрочем, вскоре монарх отпустил меня и снова уселся рядом. Он помог сесть и мне, а после взял за руку и, поцеловав ее, опустил на траву, так и не отпустив.
— Почему ты не дождалась меня? — спросил Ив. — Я бы не отказался прокатиться верхом.
— Мне было скучно, — ответила я. — Я устала от безделья.
— Всего неделя…
— Целая неделя!
— Ты готовила прием…
— Это небольшое событие, важное только для меня и моих детей. Церемониал займет немного времени, угощение тоже. А после они отправятся обратно в Тибад. Чтобы подготовить такой прием, не нужно тратить месяц, хватает пары дней.
— Скоро у тебя будет дело, потрепи еще немного, — улыбнулся Ив.
— Терплю, — со вздохом ответила я. — Но хотелось бы знать, о чем идет речь.
— Узнаешь, — как обычно увильнул от ответа монарх, и я снова оказалась лежащей в траве.
Пальцы государя скользнули по моему виску, по щеке, нырнули в волосы, и он склонился к моему лицу.
— Мне не хватает тебя, лучик, — шепнул он, почти касаясь моих губ. — Вернись в нашу жизнь, без тебя в ней неуютно.
— Я рядом с тобой, — ответила я с улыбкой.
Он отрицательно покачал головой.
— Ты всё еще далека. Почти недостижима.
— Ты сам отдалил меня.
Ив со вздохом уткнулся лбом мне в грудь, и до меня донеслось:
— Не хочу без тебя. — Затем вновь поднял голову и посмотрел мне в глаза. — Однажды ты мне снова поверишь.
Закусив губу, я некоторое время смотрела ему в глаза, а после, обняв лицо ладонями, спросила:
— Что я для тебя, Ив Стренхетт?
— Моя душа, — ответил он, не отведя взгляда.
— Тогда больше не смей топтать меня, мой господин, иначе ты станешь совсем бездушным.
— Никогда, — сказал король. — Клянусь…
Я накрыла его рот кончиками пальцев и отрицательно покачала головой:
— Не клянись. Просто исполни.
Поцеловав мне пальцы, Ив отвел мою руку в сторону и кивнул:
— Хорошо. Я не стану клясться, ты сама всё увидишь.
— Не разбивай мне сердце, Ив, — вымученно улыбнувшись, шепнула я. — Оно у меня одно. Не погаси свой лучик. Без огня он станет всего лишь ледышкой.
— Ни за что, — не отводя серьезного взгляда, ответил монарх.
Я потянулась к нему, сама. Наверное, он сейчас верил тому, что говорил. Наверное, даже хотел сдержать обещание. Однако показать, что король способен исполнить то, о чем говорил, могло только время. Увы, с нашим окончательным примирением он получал успокоение. А покой становился пылью для государя. Но мне хотелось, чтобы он сумел совладать со своей натурой, правда, хотелось. Монарх Камерата был моим первым и единственным мужчиной, ставшим почти мужем. Только он сумел вызвать во мне пробуждение чувств. Да и, что бы между нами ни произошло, мне было с ним не только плохо, но и хорошо. И я, зарывшись пальцами в волосы на затылке короля, коснулась его губ.
Объятья Ива стали крепче настолько, что мне показалось, будто я слышу хруст своих ребер. Он ответил мне с жаром и жадностью, потому что понял – я готова сделать следующий шаг. Мое тело тоже изголодалось по ласке, а душа нуждалась в тепле. Я не знала иного мужчины, и потому мне нужен был мой… хотя бы пока он был моим. И потому, отстранившись, я шепнула:
— Я скучаю по тебе, мой дорогой хищник.
— Правда? — блуждая взглядом по моему лицу, спросил государь. Я прикрыла глаза, так ответив ему, и Ив снова завладел моими губами.
— Давай вернемся во дворец, — сказала я, вновь отстранившись. — Я нагулялась. И пусть никто не приходит, не хочу сегодня никого видеть. Пожалуйста.
— Убью каждого, кто осмелится помешать, — заверил меня король, и я усмехнулась в ответ.
Он поднялся на ноги сам и помог встать мне, а после, подхватив на руки, направился к своему Бурану. Во дворец мы возвращались на его жеребце, поручив заботу об Аметисте гвардейцам. И когда поднялись до двери покоев, телохранители государя закрыли собой проход для каждого, кто желал его внимания. Этот вечер и ночь принадлежали нам и только нам…
Утро я встретила на королевском ложе. Его хозяин еще спал. Осторожно высвободившись из объятий, я отодвинулась и некоторое время рассматривала своего любовника. Меня не захлестнула нежность, как это бывало раньше. Нет, равнодушия не было, но и прежних чувств тоже. Для их пробуждения время еще не пришло. Они были рождены доверием, однако доверие еще нужно было восстановить, и потому всё, что я ощущала – это удовлетворение и доброе расположение духа.
О том, что сделала этот шаг, я не сожалела. Он был предсказуем и понятен. Я желала того, что свершилось, как и мужчина, мирно спавший после жарких утех. Да и искушать его затянувшимся воздержанием было бы неосмотрительно. Голод, когда он становится слишком силен, толкает к насыщению, даже если после нутро сведет судорогой от куска, подхваченного наскоро. А государь Камерата был всеяден, и потому мог проглотить и не поперхнуться. Так что наша близость была не только желанна, но и необходима.
Вздохнув, я покинула постель. Ожидать пробуждения монарха я не стала. Впереди был приезд детей и королевский прием, к которому еще нужно было подготовиться. Вся моя одежда осталась там, где всё началось – в гостиной. Встретиться с прислугой или придворными я не опасалась, потому что король приказал никого не впускать, пока не велит обратного. А ему было вовсе не до отмены своих указаний, и потому я выскользнула из спальни, прикрывшись лишь волосами.
