такая молоденькая, – Матильда сюсюкала со мной, как с младенчиком. Казалось, сейчас решит потрепать за щеки. – Называйте меня тетушкой Мо, а то что вы все нейрой меня величаете.
Я знала, что Матильда происходила из обнищавшей ветки местных аристократов, но родители выгнали ее из дома, когда та решила выйти замуж против их воли. Дети ее давно выросли, и теперь она самозабвенно служила медицине.
– Отлично, тетушка так тетушка, – я улыбнулась и повела новых работниц по коридору. – Сейчас я покажу ваши владения. Надеюсь, вам все понравится!
Конечно, кому могла не понравиться такая красота и чистота? Особенно их впечатлил водопровод со встроенными артефактами, которые нагревали воду. Теперь не придется таскать ведра! А новость о прибытии магички, занимающейся помощью детям, вообще привела тетушку Мо в восторг. Ее пухлый подбородок дрожал, как будто она собиралась расплакаться.
– Как это чудесно! Девочки, – она обратилась к стайке нянечек, – вам нравится?
– Еще бы!
– Конечно, тетушка Мо!
– А кроватки для малышей тут такие красивые, не то что в старом госпитале, когда мы укладывали троих в одну постель.
Глядя на этих женщин, я ни капли не сомневалась в том, что мы сработаемся.
Еще два дня я встречалась с желающими у нас трудиться и проводила беседы. Все эти люди уже имели какой-никакой опыт, у некоторых голова была забита суевериями, но большинство выражало желание учиться и совершенствоваться.
– Нейт Кертис, почему вы решили перейти в госпиталь благой Валиры? – спросила я молодого хирурга. Это он просил меня принять роды у Мари с двойней. Признаться, его появление меня немного удивило.
Тот скромно пожал плечами.
– В старом госпитале лекарей хватает, а вам ведь все равно работники нужны. К тому же мне сразу понравилась идея новой лекарской школы, а нейт Бэйнс вас очень хвалит.
Когда мы договорились с Кертисом и он ушел довольный, я думала начать собираться домой, как вдруг явился Ойзенберг. Он шагал с недовольной миной, увесистой сумкой через плечо и деревянным чемоданчиком с золотыми уголками. Я боялась, что лекарь сбежал из города под шумок, а он тут как тут! И уже с вещами.
Взгляд опустился ниже…
– Почему вы не переобулись?! – у меня отвисла челюсть от возмущения, когда я увидела, что лекарь не сменил свои растоптанные запыленные башмаки, к которым вдобавок прилип комок грязи.
– Я что же, в домашних тапочках ходить должен? – ехидно поинтересовался он.
– Как вариант, – ответила ему спокойно, совладав с эмоциями. – Можете купить розовые с веселыми помпончиками. Запомните, здесь не должно быть грязи.
– А то злые болезнетворные частицы накинутся на бедных пациентов?
Зря он это сказал, потому что следующие пятнадцать минут я читала ему лекцию о гигиене, а тот внимал, то и дело поглядывая в потолок и едва ли не ковыряя в носу от скуки.
– Да понял я, понял. Буду переобуваться лишь ради того, чтобы больше не слушать ваших нотаций.
– Отлично. Теперь пойдемте, я покажу фронт работ.
Ойзенбергу определенно нравилось то, что он видел, хотя из вредности лекарь это и отрицал. Операционные здесь были большие, с удобными столами для больных, бестеневыми магсветильниками и стойками для лекарств и инструментов. В предоперационной стоял шкаф, ширма для переодевания и раковина для мытья рук.
– Кстати, не желаете извиниться?
– За что?! – искренне возмутился лекарь.
Я развернулась к нему всем корпусом и уперла руки в бока.
– За то, что подстраивали гадости: велели подбросить мне во двор мертвого цыпленка, наняли Роба Кривоноса, чтобы он меня припугнул и ограбил.
Ойзенберг закатил глаза.
– Сколько можно, а? Ну ладно, я это был, я. Теперь вы довольны? Только не ждите, что я буду каяться.
– Ладно. Не будем об этом. Нам еще вместе работать. Важнее всего здоровая атмосфера в коллективе.
Мы покинули операционную и пошли дальше по коридору.
– А это комната лекарей, – я открыла дверь и кивнула в сторону двух длинных столов, дивана и книжных полок. – Осваивайтесь, можете пока просмотреть мои записи. Я законспектировала некоторые медицинские техники, которые здесь не используют. Возможно, они окажутся полезны.
Потом, когда я снова заглянула в комнату, Ойзенберг сидел за столом, листая мои записи. Он поднял взгляд и произнес:
– Да вы издеваетесь?
– О чем речь, дорогой нейт Ойзенберг? – я улыбнулась и подошла ближе.
Он снова уткнулся носом в конспект. Я знала, что лекарь иногда занимается лечением хирургических и травматологических больных, вот записями по теме он и заинтересовался.
– Тут написано, что в черепную коробку можно запихнуть кусок мышцы бедра, чтобы остановить кровотечение!
– А что вас смутило? – спросила я с самым невинным видом.
– Да это же бред! За такое вас засмеяли бы все лекарские гильдии!
– Ну, когда нет иного выхода, лучше попытаться спасти пациента любым способом, чем просто смотреть, как он умирает. Ведь сильного мага может и не оказаться рядом, придется спасаться подручными средствами.
На самом деле я описала прием конца девятнадцатого века из книги профессора Лежара, о нем рассказывал профессор-хирург. При ранении мозговой артерии и обширном кровоизлиянии в мозговые синусы один врач, не имея иного выхода, срезал у пациента фрагмент четырехглавой мышцы бедра, размягчил его молотком и уложил в полость. Это оказалось действенным методом – фибрин, выделившийся при размягчении мышцы, остановил кровотечение и спас больного.
– А можно и моток кетгута засунуть, – добавила спокойно.
Ойзенберг схватился за голову.
– Куда? Прямо туда?! За что мне это, о боги?
– Вы мне еще спасибо скажете, – я назидательно подняла вверх указательный палец. – Если бы вы продолжили лечить так, как раньше, то очень скоро лишились бы всех пациентов.
– А вам откуда это знать?
– В последнее время слишком много на вас жалоб поступало.
– А вы о себе слишком хорошо думаете.
Ойзенберг пробубнил еще что-то неразборчивое и снова уткнулся в записи. Я открыла шкаф и указала на нижнюю полку. Не смогла удержаться от подкола:
– А здесь можете хранить свои тапочки с розовыми помпонами.
– Да идите вы уже… работайте, – огрызнулся лекарь.
Впрочем, беззлобно.
Стоял вечер, когда я вышла из госпиталя с гудящей головой и выжатая как лимон. Организационная работа отнимала не меньше сил, чем сама медицина.
– Как идут дела? – на выходе меня встречал Норвин. – Много осталось? Уже известна официальная дата открытия?
Я спустилась со ступеней, и муж взял меня за руку.
– Дела никогда не заканчиваются, ты же знаешь, – улыбнулась устало. – А открытие должно быть на этой неделе, я еще посоветуюсь с Клавиусом и градоправителем.
– Эллена? А давай сходим на выкупленный участок, – предложил Норвин, и я с радостью согласилась. Приятно было мечтать о том,
