Никогда не слышала шипение змей, но наверняка очень похоже.
— Со мной говори, — звучно припечатал Макс, привлекая внимание.
Свободно выдохнула, избавившись от убийственного давления. Теперь оно направлено не на меня.
— С тобой? — вкрадчиво и злобно протянул мужчина. — Позор семьи! Меня. Какой ты теперь альфа?
В груди неприятно засвербело. Скривилась, словно кто-то вел вилкой по тарелке. Макс же внешне оставался безучастным. Черт знает, что у него внутри, но снаружи ему будто плевать на реакцию этого человека.
— На ней твоей метки нет. Сучка свою шею не дала, а ты, щенок, свою подставил! — незнакомец не повышал голоса, оберегая посторонние уши от словесной желчи.
К воображаемой вилке добавился нож. Симфония ада безжалостно играла на нервах.
Запила водой рвущийся наружу комментарий. Вдруг мужик только и ждет, что кто-то сорвется. Провоцирует, выводит.
— Ты оскорбляешь мою истинную, — холодно заявил Макс.
Захотелось одновременно съежиться, чтобы никто меня не видел, и расправить плечи, чтобы заметили. Слишком сильное противоречие.
— Кого?
От явной пренебрежительности в голосе все-таки сжала челюсть, усилием сдерживая язык за зубами. Я ведь скажу. Много. И не факт, что моя тирада пойдет на пользу.
— Она, что ли? — на меня махнули кистью. — Вот эта — истинная?
Его глаза отражали откровенное неприятие, которое ничем не замаскируешь. Гранитный взгляд еще раз прошелся по мне, подрывая мое фантастически короткое терпение.
— Да, я истинная Макса.
Глянула на него. Он коротко мотнул головой, призывая помолчать.
Не в этот раз. Я молчала дольше обычного.
— Я поставила метку. Я его пара. Вы отвратительны и не нравитесь мне.
Мужик оскалился с улыбкой.
— Пара? — переспросил он вкрадчиво. — Где метка, пара?
— Не ваше дело.
— Мое, — гневно проскрежетал незнакомец. — Ты вонзила зубы в моего племянника. В наследника моего брата.
Все-таки дядя. Родной, да? Настолько печется о своих племянниках, что одного едва не угробил?
— О, конечно. Разделяю ваши переживания. Родная кровь, ее не подвергают опасности. Так ведь? Или опыты над племянниками не считаются?
Рука незнакомца взметнулась. Не знаю, что он собирался сделать. И не узнаю. Макс перехватил за предплечье, не позволяя притронуться ко мне.
Я вскочила с места по другую сторону стола. Бешенное сердцебиение отдавалось в горле, заполнило уши.
Между родственниками едва ли не летали снопы искр. Посетители ресторана за соседними столами заметно напряглись, кто-то даже решил уйти, опасливо оглядываясь.
Исходящая от мужчины энергия действительно побуждала бежать. Далеко. И быстро.
— Я не позволю какой-то выскочке высказывать мне, будь она хоть трижды истинной, — он дернулся освободиться из захвата, но Макс не ослабил хватку.
— Я не позволю какой-то выскочке высказывать мне, будь она хоть трижды истинной, — он дернулся освободиться из захвата, но Макс не ослабил хватку.
— Как и я не позволю причинить ей вреда.
— Печешься за свою слабость перед девкой? — мужчина скалился. — Теперь тебе надо быть внимательнее, вдруг с ней что-то случится? Останешься без наследников.
Хотелось заявить, что со мной ничего не случится, но я не могу знать наперед. Вчерашний случай в баре тому подтверждение. Беда может прийти откуда угодно.
— Ты угрожаешь моей паре?
Они одновременно поднялись, поравнялись друг с другом. Кажется просунь лист бумаги на траектории их взглядов и он испепелится.
— Нет, — прошелестел мужчина с улыбкой. — Всего лишь прошу, умоляю быть осторожнее.
О, наверняка я должна польститься столь сильному беспокойству. Будь у меня ума как у гусеницы, точно бы повелась.
Макс выдохнул смешок, покачивая головой.
— У тебя нет истинной, ты не знаешь этих ощущений. У тебя нет семьи. Она была у моего отца, и власть была. Думаешь, мы не знаем, кто поспособствовал его убийству, чтобы занять его место?
Вот, черт. Гнилой столичный. Мерзкий, а с виду приличный.
Все столичный такие.
Ладно, почти все. Несколько исключений я готова признать.
— Это твои домыслы, — легко возразил мужчина.
— Я говорил тебе не приближаться к нам. Ко мне, к Скаму. Какого черта тебе надо?
— Скам… как он поживает? Все такой же неуравновешенный?
По лицу Макса пробежала тень. Челюсть напряженно сжалась вместе с кулаками.
На больное давит, ублюдок.
— О, не заводись, — издевательски засмеялся мужчина. — Вы теперь друг друга стоите: один псих, другой помеченный. У меня к тебе дело, Макс. Твоя кровь оказалась ценнее твоего братца, у тебя больше шансов превратится в зверя. Ты нужен науке.
Чего?! Науке?
Моего истинного в подопытные?!
Желание сделать больно непреодолимо расширялось, заполняя изнутри. Глупо переть на альфу. Бесполезно. Ничего, кроме проблем, не добьюсь. И Макс наверняка распсихуется.
— Я не собираюсь жертвовать собой. Ты хочешь превратится — давай! И Кристмалу передай, что может помолиться на мою кровь, которую ему удалось получить. Я принимаю подношения по воскресеньям после обеда.
Мужчина отступать не планировал. Сдавил плечо Макса крепко, не дружеским пожатием.
Скривилась, словно это мне делают больно. Физически не чувствую, конечно, но наблюдать неприятно.
— Ты не можешь отказаться. Я твой Верховный, и я приказываю тебе.
Я пошатнулась, отступила на шаг с помутневшей головой. Виски болезненно ломило, очертания расплывались перед глазами.
Сидящие вокруг тоже оглушенные хватались за голову.
Нельзя же так… Альфы вынесут такое давление, а человек и с ума сойти может.
— Могу. — Услышала будто из-за плотной стены, а смотрела будто через запотевшее стекло. — Я не стану в этом участвовать. Мы подадим заявление на изменение статуса моей невесты и будем жить долго и счастливо. А ты не посмеешь сунуться на мою территорию.
Надавила на виски с двух сторон, вдруг поможет снизить вкручивающуюся боль?
— Изменение статуса? Твоя истинная — биомусор?
Громкий и совершенно издевательский смех ударил по барабанным перепонкам.
Зашипела от обострившегося восприятия звуков, болезненно жмурясь.
— Нужно разрешение всех Верховных. Я его не дам. Но если ты согласишься с моими условиями, я даже помогу ей с "особым" статусом.
Вот уж нет! От кого точно нельзя принимать помощь.
— Макс, — проскулила, присаживаясь на корточки от головокружения, — не соглашайся.
— Какая самоотверженность, — саркастично протянул неприятный голос. — Соглашайся. У тебя нет выбора, а у твоей девчонки нет прав. Одно неловкое движение и никто о ней не вспомнит, а ты останешься один до конца жизни.
Опять давит на больное. Очевидно ведь, что как бы Макс ни храбрился, в глубине души боится этого.
Черт, даже я боюсь его потерять! Инстинктивно, неосознанно. Простое понимание, что он моя пара и он мне нужен активирует разные страхи.
Проклятая истинность.
— Я брошу тебе вызов, если не оставишь нас в покое, — предупреждение звучало весомо и жутко.
Взгляд прояснился, наконец смогла увидеть Макса.
Ничего не изменилось, он и дядя держались в незримом противостоянии. Последний больше не держал Макса, только сжимал кулаки.
— Что ты несешь? Сдохнуть захотел? — зашипел мужчина.
Макс криво усмехнулся.
— Я не один пойду на поединок, а со Скамом. На одну территорию — один альфа, а мы близнецы, у нас одна территория, и выступаем как единое целое. Хочешь проверить способности того, в ком одним видом пробуждаешь звериную ярость?
Кадык мужчины дернулся вверх-вниз, но он не изменился в лице. Держался, скрывая истинные эмоции. Очевидно, перспектива столкнуться со Скамом в бою его пугала.
Я же наоборот свободно выдохнула. Нехорошо так думать, но если бы не особенность Скама… как бы обернулось?
— Заявление подпишешь и остальных убедишь, — дожал Макс свои условия.
Мужчина снова сжал и разжал кулаки, желваки натянулись. Он явно не хотел отступать, но сделал это. Развернулся и с несгибаемой спиной зашагал на выход.
