пробежала дрожь.
Тёплое дыхание Зейна скользнуло по моей шее, когда он медленно поднял голову. Я заставила себя успокоиться настолько, насколько это было возможно, пока его дыхание танцевало на моей щеке, и тогда я больше не могла стоять смирно.
Я повернула голову, ловя его тёплое дыхание. Я остановилась только тогда, когда почувствовала его дыхание на своих губах. Я открыла глаза, и всё, что я могла видеть, это бледные волчьи глаза, горячие и всепоглощающие. Мой взгляд опустился, и я увидела тонкую полоску клыков, раздвигающих его губы, но я не испугалась.
Я была в восторге.
Я задумалась, каково это, целовать его в его истинном обличье, и что-то, чего я никогда раньше не испытывала, пронеслось сквозь меня. Мощное, парализующее желание расцвело, оставив меня чувствовать себя неуправляемой и ошеломлённой и…
Как будто я целую вечность ждала этого — ждала его.
Зейн внезапно прервал контакт и прыгнул на платформу, оставив меня замерзать в отсутствие тепла его тела и задаваться вопросом, что только что произошло.
— Тринити, — сказал он, протягивая руку и присаживаясь на корточки. Он поднял меня, и мы оказались на боку, лицом друг к другу.
Я перекатилась на ноющую спину и согнула колени.
— Боже Милостивый.
— Да, — он тяжело выдохнул. — Он тебя укусил?
— Нет, — ответила я.
Укусы Геллиона были чрезвычайно ядовитыми. Они могли убить человека за несколько секунд и парализовать Стража на несколько дней.
— А тебя?
— Нет. Ты в порядке?
— Просто отлично, — я поморщилась, сев. — Ну, это было весело. Они искали меня. Первый из них сказал…
— Я слышал, что он сказал. Он мог и соврать, — он повернул голову и посмотрел на меня. — Просто чтобы заморочить тебе голову.
— Возможно, — прошептала я, но знала, что это не так. Зейн тоже знал. — Ты видел, что сделал этот Геллион? Он сам напоролся на мой кинжал.
— Я видел это.
— Он предпочел покончить с собой, чем сказать нам, где Баэль.
— Нисколько не удивлён, — Зейн отбросил с лица прядь волос. — Ты ведь понимаешь, что это значит?
— Что? — простонала я, безуспешно пытаясь стряхнуть с себя пыль.
Я выглядела так, словно упала в кучу сахарной пудры.
— Баэль знает, что ты здесь.
— Он знает, что я здесь, — сказала я Джаде, лёжа в постели на следующее утро.
Как и было обещано, мой телефон был прислонён к дополнительной подушке, и мы общались лицом к лицу по «ФейсТайм». Она выглядела потрясающе, её глаза блестели. Она уютно устроилась, закутавшись в розово-серое пёстрое одеяло. Я же, с другой стороны, была наполовину скрыта одеялом Зейна и была очень благодарна, что не могла видеть себя в этом крошечном квадрате в верхней части моего телефона.
— Баэль послал за мной двух Геллионов.
— Святое дерьмо, — сказала она.
— Да, — я прижала одеяло к подбородку. — Я даже не почувствовала их, пока они не появились прямо из воздуха. Я и забыла, что они так умеют. Мы пытались схватить их живыми, но Зейну пришлось одного убить, а другой сам напоролся на мой кинжал.
— Боже, Трин, твоя первая ночь там прошла не особо хорошо, — она протянула руку и поправила телефон, поднеся его ближе к лицу. — Наверное, он знает, кто вы с Мишей друг для друга.
— Я знаю, — вздрогнула я. — Я имею в виду, что это хорошая новость.
Я увидела, как у неё отвисла челюсть.
— Почему ты думаешь, что это хорошая новость?
— Ведь это значит, что он держит Мишу в живых, — я задумалась. — Возможно, в качестве приманки, что отстойно, но он жив, и это самое главное.
Несколько долгих минут Джада молчала, и затем спросила:
— Разве?
Я нахмурилась.
— Что ты имеешь в виду?
Она шумно вздохнула.
— Я не хочу даже думать об этом, и знаю, что ты тоже не хочешь, но одному Богу известно, что они делают с Мишей и как это повлияет на него. Я не говорю, что быть мёртвым лучше, но… наверное, будет очень тяжело, когда ты его вернёшь.
— Я знаю. — Слёзы жгли мне глаза. — Я… я не могу об этом думать. Неважно… в каком он будет состоянии, мы снова сделаем его нормальным.
— Да, — согласилась она, быстро моргая и вытирая ладонью глаза. — Ладно. Расскажи мне что-нибудь ещё. Ты уже успела посмотреть город?
Обрадовавшись смене темы, я прерывисто вздохнула.
— Не совсем так. Мы заехали в квартиру и отдохнули вчера днём, а вечером вышли, — сказала я ей, не упомянув о встрече с Ротом и Лейлой.
Вряд ли Джада поймёт, что нужно искать помощи у демонов, когда я сама этого не понимала.
— Найдешь время на осмотр достопримечательностей? — спросила она.
— Я хочу, но мне кажется немного странным ходить по экскурсиям, пока там Миша… — я слегка покачала головой.
— Да, ты права, — едва заметная улыбка появилась и тут же исчезла. — Мне бы очень хотелось посмотреть музеи. Всегда хотела, но сомневаюсь, что такое когда-то произойдёт.
Сочувствие росло, пока я наблюдала за ней. Женщины-Стражи содержались в инкрустированных драгоценными камнями клетках.
— Может быть, Тая назначат сюда в следующем году? Им явно нужна помощь.
— Возможно, — сказала она со вздохом. — Знаешь, я понимаю, почему не могу просто приехать и увидеть тебя или помочь, но это…
— Это отстой, — сказала я ей. — Если бы они просто обучали женщин драться, вы бы такими не были… — я замолчала, пытаясь подобрать подходящее слово.
— Застрявшими, — ответила за меня Джада. — Именно так я себя и чувствую. Застрявшей.
Я не знала, что сказать.
— Не пойми меня неправильно. Мне повезло, понимаешь? Я люблю Тая и знаю, что буду счастлива с ним, но… зная, что мои друзья там, и им нужна помощь, а я ничего не могу сделать, просто отстой, — она тяжело выдохнула. — Меня это тоже бесит, потому что так не должно быть.
— Тогда измени это, — сказала я ей.
— Как?
— Тьерри прислушается к тебе. Если кто и может помочь тебе изменить ситуацию, то это он.
Мне показалось, что я услышала Зейна в гостиной. Я слегка сместилась и посмотрела на закрытую дверь спальни. Но когда боль вспыхнула вдоль моей спины, я застонала.
— Я видела! — воскликнула Джада. — Ты ранена?
— Не совсем. Просто у меня спина болит, — сказал я ей. — Геллион швырял меня, как непослушного ребёнка. Слушай, давай я тебе перезвоню.
— Подожди! Вкратце расскажи, как дела с Зейном?
Я снова перевела взгляд на телефон.
— Нормально. Я думаю. Я хочу сказать, мы ещё пока не пытались убить друг друга.
— А ещё раз целовала?
— О, Боже мой, — простонала я, вспоминая
