Она уснула на нем, утомленная, взмокшая. Слышал тихий ритм ее сердцебиения, дыхания и вдруг поймал себя на мысли, что этот звук дороже любой музыки, свиста меча и звона дуций. В дверь постучали.
— Руаха Эш зовет вас к себе, Господин.
Этого следовало ожидать. Осторожно переложил Шели на подушки и накрыл обнаженное тело покрывалом. резко встал с постели. В Мендемае уже раннее утро, днем провозгласят победителя турнира и это будет он — Аш. Потому что тот ублюдок, который ранил демона был последним, оставшимся в живых, воином Берита. Остальные сошли с дистанции в предыдущих боях на арене. Иначе и быть не могло. Да! Суки! Байстрюк привезет победу в Огнемай так же как и Северная башня теперь в его владении.
Аш натянул через голову рубашку, слегка поморщился от боли. Проклятая сталь эльфов распорола его до ребер. Веда отменно залатала тело, но кровоточить будет еще долго.
Прикрыл за собой дверь, успев бросить взгляд на серебристые волосы, рассыпанные по подушке, на припухшие алые губы и подрагивающие ресницы. Усмехнулся уголком рта, и переместился в покои отца, находящиеся отдельно от других. Взбежал по лестнице, отмечая царящую здесь гробовую тишину. Руах не переносил громких звуков, голосов, музыки. Он любил полный покой. Аш прошел по узким коридорам, освещенным факелами и толкнул дверь комнаты отца.
Настораживало отсутствие слуг. Или Руах был в паршивом настроении, и все затаились в ожидании взрыва. Покои отца, разбиты на несколько секторов. У него свой штат обслуги.
Запах крови Аш почувствовал внезапно, когда распахнул последнюю дверь, ведущую в спальню.
На секунду Ашу показалось, что у него отнялись ноги и занемело все тело. Руах Эш лежал на полу в луже крови с вывороченной грудной клеткой. Аш бросился к телу, упал на колени. Сейчас он четко видел, что голова отца отделена от тела. На шее тонкая полоска и из нее тонкой струйкой сочится кровь. Но это уже сделали после его смерти, которая наступила всего пару минут назад. Рядом, валялся короткий меч…его меч. Аша. Ледяной пот покатился по спине, а в горле застрял рык…только демону казалось, что он онемел. Еще не пришло осознание. Только ступор. Онемение всех конечностей.
Аш протянул руку и взялся за рукоятку меча. Двери с грохотом распахнулись и стражи Руаха Эша замерли на пороге. Один из них, едва шевеля губами, пробормотал:
— Байстрюк убил Повелителя…
Отряд ехал верхом по узкой тропинке, вьющейся между скалами, прямо над обрывом и серая дымка тумана ползла ниже уровня глаз, то открывая, то скрывая красную, потрескавшуюся землю Мендемая. Аш посмотрел вперед. Там вдалеке виднелись шпили Огнемая, который теперь принадлежал Бериту. Сожжённого дотла родного города Аша, где войско братьев не оставило камня на камне. Уцелел только дворец. Черный мрамор не горит, он сам излучает огонь.
Полтора года назад был убит Руаха Эш, полтора года назад Аша провозгласили отцеубийцей и объявили на него охоту. Самую настоящую травлю. Его лишили всего: наследства, титула, земель, рабов, наложниц. Жизнь байстрюка стоила десять миллионов золотых дуций, в такую сумму оценили его голову родные братья. Твари, которые сговорились против него еще до этого проклятого турнира и одна из этих тварей убила отца. Все было продумано еще до того, как Аш согласился на турнир, до того, как выехал из Огнемая. И напали на них в дороге не Эльфы Балместа. Веда была права. В то роковое утро решения принимались молниеносно. Аш не думал правильные они или нет. Его когда-то учили не думать, а действовать. В бою только так, иначе останешься без головы или с развороченной грудной клеткой. А это несомненно война. Ее начало. Тогда это было начало, а сейчас кровопролитная бойня, которую байстрюк объявил своим родственникам, длиной в полтора года.
Аш вырезал сердца охранников с такой скоростью, что те даже не успели удивиться или испугаться. В башне еще не сработала система тревоги, когда раздавался гул нескольких горнов одновременно в одной тональности и блокировались все входы и выходы, усиливалась охрана и даже верховные демоны лишались иммунитета. У него не было времени горевать, если вообще он умел это делать, скорбеть, анализировать. Он понимал одно — его подставили. Кто и как? В тот момент не имело значения. В их мире это мог быть кто угодно. А в его семье — так тем более. Это скопище ядовитых змей всегда норовило покусать друг друга до смерти. Но в тот момент они крепко сдружились против него. Аш казался им опасным, лишним. Костью поперек горла. Они его ненавидели, впрочем, и Аш любил их так же сильно. Криво усмехнулся. Отец слишком много власти дал незаконнорождённому и поплатился за это.
У Аша оставались считанные минуты убираться из цитадели и уводить с собой тех, кто хотел и мог уйти вместе с убийцей Короля Демонов. Тех, кто ему верил.
Спустя час небольшой отряд во весь опор скакал к Мертвому озеру, чтобы укрыться в гуще Проклятого леса, который простирался к скалам до самого Асфентуса, через границу Менемая с миром смертных. Тогда их было всего десять, из них трое — женщины. Только шесть воинов в то утро ушли за байстрюком. Остальные либо были убиты на турнире, либо остались в Огнемае. Тогда еще целом, но уже осажденном Беритом с его армией, в день смерти отца.
Горстка демонов-беглецов разбили лагерь прямо в лесу. Временное пристанище. В тот момент все еще верили, что это ненадолго, что ситуация разрешится, что найдутся свидетели. Эта надежда растаяла очень быстро. Никаких свидетелей, если они и были, то им закрыли рты навечно. И все тайны гниют вместе с телами, выброшенные или закопанные в землях вокруг Цитаели.
Более того, Сеасмил сказал, что "видел" в своих видениях, как Аш отрезает голову отцу и выковыривает сердце из его груди. Проклятый вонючий пес. Ублюдок и лизоблюд. Он не простил обиду, затаил ее и вонзил нож в спину своего воспитанника, которого сам же и вырастил диким зверенышем, голодным и жадным до крови монстром, который не знал ничего кроме войны. Она ему заменяла и мать, и отца. По сути рабом. На вечной службе у высокородной семейки с неистребимым чувством собственной второсортности. Огнемай продержался около месяца в осаде. Дозор дворца не сдавался до последнего, а потом бастионы рухнули под натиском подоспевшей армии Асмодея. Почти все воины и их семьи бежали через подземные ходы дворца, город сдали братьям. Ашу доложили об осаде Фиен и Тиберий. Они нашли лазейку в город и именно тогда, стиснув челюсти Аш отдал приказ сжечь Огнемай. Не отдавать город врагу. Остались только плиты и стены. Дворец испепелили изнутри. Миена исчезла, и никто не знал куда она подевалась. Аш надеялся, что его, далеко не глупая, жена бежала к своему отцу. Байстрюк предупредил своих, как только удалось покинуть пределы цитадели.
