девушка понимала, что делает что-то… пожалуй, неправильное. Она словно наказывала саму себя отвратительным вкусом отвара.
Сейчас же руки ее дрожали. Вчера еще она была уверена, что решение принято. Она хочет родить Баяру сына. Все женщины рожают, вон, некоторые – и по шестеро детей. Ничего в этом страшного, наверное, нет. Для кохтэ очень важны дети, ведь правда? И Баяр, она точно знала – об этом мечтает.
Медленно перевернула кубок, сглотнув натужно. Отвар вылился на землю. Вот так. Пусть никто не знает о ее решении, ни к чему. Она и сама пока не поняла, что натворила, а уж остальным и подавно не нужно знать.
Поставила возле шатра кубок, огляделась. Со стороны “обеденной зоны”, как она иронично называла места, где устанавливались котлы для воинов, как обычно раздавались крики.
Ссорились Найра и Гаюна, они вообще сцеплялись по любому поводу. Обе – вдовы, сильные, красивые, обе – Женькины подруги.
– Дженна-аах, – накинулись они на Женьку, едва ее завидев. – Да что нам делать с этим мальчишкой?
— Каким мальчишкой?
— Мором!
Морами тут называли северян, они жили вдоль морского побережья. Женька бы назвала их рюсами, судя по рассказам – моры были крупными бородатыми мужчинами, добывающими на севере драгоценные меха, живущими в деревянных теплых домах. Почему женщины решили, что пленный мальчишка – мор, Женька так и не поняла. Видимо, из-за светлых вьющихся волос и голубых глаз.
— Не ест ничего, проклятый! А теперь еще и от воды стал отказываться!
— Я и говорю — не ест, так и не давать ему еды. И вообще, пусть заживо сгниет в своих нечистотах, падаль иштырская!
Гаюна иштырцев ненавидела смертельно просто, ее лицо перекашивалось от одного их упоминания. Найра была более мягкой, хотя и ее дети остались сиротами.
Женька досадливо вздохнула, мор, действительно, доставлял всем кучу хлопот. Непонятно теперь было, зачем его оставили в живых, если он так хочет умереть.
Сходила, поглядела на мальчишку. Сидел он возле шатра с веревочной петлей на шее. Как пес. Руки связаны, лицо осунулось.
— Эй, Ольг, ты еще не помер?
— Уже скоро, потерпи, женщина, – не открывая глаз, ответил мальчик.
Спустя несколько дней вдруг выяснилось что на кохтском он разговаривает довольно сносно. И даже имя свое знает. Ольг – вот совершенно не иштырское имя. Кто он, все-таки, такой?
— Воды хоть выпей.
— Не буду.
Она опустилась на землю рядом с Ольгом и принялась его разглядывать. Как приручить такого звереныша? И главное, зачем ей это нужно?
— Знаешь, зачем тебя догола раздели? – с усмешкой спросила она. Тот не ответил, но ей почудился под ресницами влажный блеск глаз. – Думали, ты девчонка. Тоже.
Вздрогнул, покосился на нее, облизнул сухие воспаленные губы.
— Я так же к кохтэ попала. Меня в поле нашли истекающую кровью. В мужской одежде. Принесли к шаману, мы с ним поговорили… и он позволил мне остаться мальчиком. Я сирота, Ольг. Жила… не помню, где жила. Знаю только, что все время пряталась и убегала. Мальчиком было проще.
— Врешь ты все, – прохрипел мор. – Невозможно прятаться. Первый же поход отлить тебя выдал бы.
— Так он и выдал, – хмыкнула она. – Разоблачили меня. Хотели убить или воинам отдать на потеху, но Баяр женой взял.
— Глупо. Чтобы шаман – да скрыл от всего стана столь важное? Да позволил всем думать, что ты мальчик? Нарушая все традиции, оскорбляя войско? Он бессмертный или просто рехнулся от старости?
Женька удивленно поглядела на оживившегося Ольга. Действительно, с такой точки зрения она не рассматривала ситуацию. А ведь верно! Чем так важен был для Аасора мальчишка-рюс, что он предпочел рискнуть? А рисковал ли? Правда ли, что совсем никто не знал?
Додумать не успела: снова в стане началась какая-то суматоха. Ну правильно – Баяр и еще три десятка воинов еще затемно уехали в обход, заодно – собирались найти логово шакалов, повадившихся нападать на овец. И конечно, без твердой руки хана сразу начались какие-то неприятности.
— Пей, – быстро сказала Женька мору, придвигая чашку с водой. – Сдохнешь ведь как собака, я лично прослежу, чтобы тебя не сожгли, а с псами в землю закопали.
— Прекрасно, – согласился мальчишка. – Из меня трава вырастет. Ядовитая. Козы ваши ее сожрут и дадут ядовитое молоко. И вы умрете.
— Я тебя в пустыне закопаю. В песочек. Так еще и проще.
— Дженна-аах!
Ну, уж если сам Наран ее зовет, то дело и в самом деле пахнет керосином. Или, как бы сказали кохтэ – навозом запахло.
Стойкое предчувствие неприятностей не оставляло Женьку до того самого момента, когда она увидела причину беспорядка. Снова – новоприбывшие.
На этот раз – даже знакомые и почти родные.
— Охтыр! – засияла Женька. — Бурсул! Вы как здесь, зачем?
— К своим присоединиться решили, – мягко улыбнулся когда-то спасенный Дженной воин. – Как только я поправился, так сразу и рванул… за своим ханом.
Третий всадник ей был незнаком, ну и ладно – двоих вполне было достаточно.
Между тем Сулим, а это, конечно, был он, разглядывал стан с явным удовольствием, а вот Дженну – с
