class="empty-line"/>
Рэмси с улыбкой рассказал о выволочке, устроенной им хозяйкой дома, а также о неудачном вопросе Лидии по поводу совместной жизни с Креллом. Старший брат поморщился: - я не успел вас предупредить, чтобы вы ни в коем случае не задевали болезненную тему. Перед нападением чёрных Настъя категорически отказалась ехать в Йоханнес, а Крелл её поддержал. Не нужно лишний раз обострять отношения. Думаю, Малышу придётся смириться с одинокой жизнью. Он не сможет жить во Фрикании, а она...
- А она ненавидит венценосных! - Подхватил Лукас. Все с удивлением воззрились на него, и тогда сангома с горечью передал им свой разговор с Настей.
Лицо Повелителя стало отрешённым. Он помолчал, глядя в потолок:
- что же, как ни неприятно нам это признавать, Настъя права. Конечно, мы не считаем, что мархуры и люди по уровню своего развития равны обезьянам, но равными себе мы тоже их не считаем. Как жаль, что именно нашему Креллу, самому лучшему из нас, приходится на себе испытать плоды нашей недальновидности и неразумных поступков.
Лидия осторожно сказала:
- Рэндам, всем венценосным под угрозой жестчайшего наказания Рэмси приказал оказывать хозяевам и помогающим здесь мархурам всяческое уважение, соблюдать скромность и почтительность. Даже соседи уже перестали прятаться от нас, а их дети играют на улице.
Муж, вздохнув, поцеловал её ладонь и прижался к ней щекой:
- дорогая моя, уважение и скромность невозможно заставить испытывать в приказном порядке. Это семья Повелителя венценосных должна показать пример. Нам нужно налаживать добрые отношения с мархурами.
Лукас хмыкнул, вспомнив презрительный взгляд Патрика и издёвку в голосе, но ничего не сказал.
Настя понимала, что она должна навестить Рэндама. Она знала, что ему значительно лучше, поэтому, собравшись с силами, постучала в дверь и, получив приглашение, вошла.
Повелитель венценосных внимательно смотрел на неё блестящими чёрно-жёлтыми глазами, и Настя отчего-то смутилась, сбивчиво произнесла:
- я рада, что тебе лучше, Повелитель Рэндам.
Он дружески, как когда-то, улыбнулся:
- Настъя, мне кажется, мы знакомы целую вечность, может быть, ты, всё же, оставишь эти церемонии?
Это было то, что нужно, чтобы привести её в чувство и напомнить ей, что с его-то точки зрения ничего страшного не случилось! Подумаешь, подправили память человеческой девчонке и велели ей уехать, чтобы младший братец мог спокойно искать себе пару.
Она побледнела, и венценосный, в растерянности, увидел, как похолодели её глаза:
- благодарю тебя, Повелитель Рэндам, мне удобно и так, с церемониями!
Сдаваясь, он криво усмехнулся, показал на кресло:
- присаживайся, Настъя. Мы не смогли толком поговорить перед нападением чёрных. Если ты не торопишься, конечно, - добавил он, вспомнив о вежливости.
Настя села и молча смотрела на него, не собираясь помогать ему в тяжёлом разговоре. Он собрался с мыслями, серьёзно глянул ей в глаза: - Настъя, я начну с самого приятного для меня. Ты спасла нас всех, девочка, и наша благодарность тебе не знает границ! - Её брови удивлённо взметнулись, но она промолчала, продолжая спокойно смотреть на него. - Мы все погибли бы, если бы ты не догадалась позвать на помощь Рэмси с воинами и мархуров. Я обязательно встречусь с Джамайеном. Нам пора начинать дружить.
Она удивлённо смотрела на него.
- С Повелителем мархуров нам обязательно нужно обговорить, как мы будем развивать наши отношения на благо наших подданных. Расширение торговли, обмен знаниями, да мало ли что. Я очень надеюсь, что ты не откажешь нам с Джамайеном в помощи, станешь нашим консультантом. Твой сторонний взгляд очень важен для нас!
Да-а, - Настя думала о том, что не зря Рэндам много лет правит этими дикими и воинственными существами. За его сладкими речами она даже забыла о своей неприязни к нему и всем венценосным в целом.
- Повелитель Рэндам, - Настя кивнула головой, - я с радостью сделаю всё, что пойдёт на пользу мархурам!
О венценосных она умолчала, - усмехнулся по себя Повелитель и отметил, что на изящную лесть девушка не купилась.
- Настъя, а теперь я предлагаю поговорить о наших отношениях. Ты не возражаешь? - Она молча, равнодушно дёрнула плечом, и он решил счесть это согласием. - Я просил у тебя прощения, но вижу, что не получил его... Что будет дальше? Как ты видишь дальнейшую свою жизнь?
О-о-о, он задел открытую рану, чего должен был бы опасаться, но его подвела самоуверенность. Настя вскочила с кресла, сжала кулаки и с бешенством сказала:
- Повелитель Рэндам, оставь в покое мою жизнь! Я не являюсь твоей подданной, и не состою от тебя ни в какой зависимости! Я не обязана отчитываться перед тобой в своих действиях и планах! Вы..., все... венценосные..., оставьте меня в покое, наконец!! - Забывшись, она уже кричала, а потом резко повернулась, чтобы уйти, но Рэндам, рванувшийся остановить её, застонал и, побелев, упал на подушки.
Гнев Насти сразу схлынул, уступив место стыду и неловкости. Ведь он, беспомощный, как-никак находился в её доме. Она подошла к кровати, тревожно глядя на него:
- Повелитель Рэндам, тебе плохо? Позвать лекаря?
Он слабо улыбнулся:
- не надо, спасибо. Посиди со мной, Настъя. Выслушай мои оправдания. Ты можешь отвергнуть их или принять, но прошу, выслушай.
Со вздохом она вернулась в кресло.
Лёжа на спине и глядя в потолок, Повелитель тихо заговорил:
- вся моя жизнь, Настъя, отдана моему народу, Йоханнесу. Все мои помыслы и стремления направлены на благо венценосных. Поверь, это тяжкое бремя и ответственность. Мне приходится принимать решения, последствия которых я рад бы, но не в силах изменить. Ты, наверняка, считаешь меня бессовестным, но поверь, это не так. Угрызения совести очень болезненны. Они терзают меня днём и ночью. Я плохо поступил с тобой, девочка. Я ошибся. Вашу любовь с Креллом я посчитал обычным увлечением. Ты показалась мне хрупкой и ранимой, не такой, как наши женщины. Они легко влюбляются и легко расстаются. Я испугался за тебя, Настъя. Что, если он встретит свою истинную пару? Что тогда будет с тобой? Мне стало страшно.
- Знаешь, - он усмехнулся, по-прежнему глядя в потолок, - я ничего не боюсь. Даже смерти. А тут испугался. Чуждая, непонятная, но милая и доверчивая, - как ты сможешь пережить его измену? Нас ведь и обвинить-то в этом нельзя.
