должен знать, что произошло. Я не смогу преступить клятву. Не могу позволить государству рухнуть только из-за того, что наш нынешний король — столь отвратительное существо.
Дараэлла замялась. Она словно сверялась, может ли сказать что-нибудь, а потом подняла голову, глядя на небольшой фонарик под потолком, освещающий всю карету. Заколдованное сияние не вырывалось за пределы кареты, а та мчалась, руководимая призрачными лошадьми, по стране, чтобы поскорее домчать некроманта и его оставшихся невест до столицы.
— Мне начинать с самого начала? — спросила Дара. — Или сначала сделать общий вывод? Я долго собирала картину по маленьким кусочкам. Мне не хватает только одного, но… — девушка вздрогнула. — Боюсь, нет смысла тянуть время. Когда я расскажу правду, прошлое будет иметь особенное значение.
— Говори, — велел Себастьян. — Говори, как тебе удобно. Только расскажи, что на самом деле случилось.
Дараэлла замялась. Она вновь сверялась со своей силой, не слишком ли рано рассказывает о долге, имеет ли вообще право говорить. Но, очевидно, что-то внутри неё соглашалось поведать тайны прошлого всем присутствующим.
— На самом деле, — промолвила она, — я не имею права рассказывать об этом тем, кто не принимает участия в долге. Но пока слова будут литься из меня сами, возможно, долг не восстаёт? Я расскажу всё, что мне известно, но в первую очередь — самое главное.
В карете на мгновение воцарилась тишина. Фонарь замигал и погас на несколько секунд, погружая их во мрак, и от этого стало ещё тревожнее.
— Что ж… Самое важное, что я могу сказать, так это то, что Юстиниан — давно уже не тот, кого за себя выдаёт. Настоящий король ещё двадцать лет назад был предан своим же советником и, вероятно, погиб. И в тот же день скончалась леди Трау.
Оживлённая вскинула голову, не веря своим ушам, но Дараэлла, кажется, уже ушла в себя, начиная длинный, страшный рассказ, сковавший цепями не только её судьбу, но и судьбу всей страны. С каждым произнесённым ею словом становилось всё более понятно, что любое промедление действительно подобно смерти.
И с каждой законченной фразой лорд Себастьян становился всё серее и серее.
— Много лет назад, — начала Дараэлла размеренным голосом опытного рассказчика, много лет подряд поведывающего свои истории огромным толпам слушателей, — когда молодой король должен был вступить на престол, оказалось, что у него дар некроманта. Юстиниану необходимо было хоть как-то обучить пользоваться даром, и он отправился к Арниму Далену. Закрытая некромантская школа, разумеется, была не тем местом, куда так легко попасть, и королю пришлось даже пообещать, что он легализует дар, которым сам и пользовался… А вместо него в королевстве временно правил советник покойного отца Юстиниана.
Себастьян открыл было рот, чтобы что-то добавить, но Дара остановила его быстрым жестом.
— Не перебивай! Я знаю о том, что он носил на себе иллюзию — облик юного короля. Чтобы не шокировать народ. В конце концов, нельзя было позволить, чтобы те догадались о даре короля. Сначала после легализации должно было пройти определённое время, людям следовало свыкнуться с мыслью о том, что их правитель — то самое страшное существо. Сейчас к некромантии с суеверным страхом относятся те, кто в те времена молод, а юнцы и девицы уже почти не думают о том, каков дар у их случайного знакомца. А прежде некромантов боялись, как огня…
Леди Трау активно закивала. Она, как та, что ощутила на себе силу поцелуя некроманта — ну, или думала, что ощутила, — с удовольствием бы предостерегла всех и каждого от контакта с ними. И заодно с отвратительными королевскими советниками, натягивающими на себя личину молодого короля.
— После войны — после того, как лорд Брайнер фактически сам выиграл войну, — молодой Юстиниан серьёзно повздорил с Арнимом. Каковы были на то причины, неизвестно.
— Обозлился на то, что Арним отказался выступить на его стороне во время войны? — предположила Айрис.
— Вряд ли, — возразил Себастьян. — Никто так и не узнал о причине конфликта. Юстиниан об этом не говорил после ни слова, он вообще не любил вспоминать об Арниме. А Арним проклинал его, на чём свет стоит, и отказывался связываться. Тогда завис закон о легализации некромантии, а твой дедушка предпочёл уехать к супруге в тихий городок и воспитывать внучку. Он знал что-то, чего не знали мы…
Дараэлла усмехнулась и выразительно посмотрела на леди Трау. Кажется, оживлённая не понимала, почему стала объектом подобного внимания, но молчала, понимая, что с горными ведьмами, когда они рассказывают столь важные вещи, вообще не стоит спорить и требовать, чтобы отвернулись. К тому же, Дараэлле не хотелось, чтобы её прерывали — она с огромным трудом выдавливала из себя признание.
— Советник очень хотел захватить власть, — протянула Дара. — В тот вечер, когда Юстиниан решил отправиться в столицу и занять своё положенное место, он прибыл к нему в некромантский замок и…
— Совершил попытку убийства, — раздражённо вмешался в разговор Остин. — А потом, понимая, что надо замести следы, смоделировал на леди Трау поцелуй некроманта. Только иллюзия тогда не до конца на него легла, и внешность его запомнить было практически нереально. Подлая скотина!
Кот, кажется, очень сильно проникся историей молодого короля. Он завозился на костлявых дамских коленях и выдал несколько возмущённых пофыркиваний подряд, подчёркивая, насколько ему не нравится всё происходящее и рассказываемое Дараэллой. Впрочем, не нравилось это никому, включая саму горную ведьму, но она не могла так легко прервать рассказ.
— Шли годы, — вновь заговорила Дараэлла. — Лже-Юстиниан не слишком заботился о судьбе своего государства, запасался деньгами, жил в роскоши и позволял народу болтать о себе всякие гадости. Некромантию легализовали, но старые легенды о смертельном поцелуе вернулись в виде ужасного страха. Никто не хотел иметь дело с некромантами, а одарённых женщин, способных перенести прикосновение некромантских губ, становилось всё меньше. Арниму Далену повезло — его супруга была одной из последних, хранивших в себе каплю забытого предками дара, полученного от прапрадеда, потому муж был ей не страшен.
Айрис задумчиво кивнула. И вправду, секрет дедушкиного счастья был именно в том, что бабушка его не боялась — каким бы сильным он ни был.
— Всё шло ровно, пока король не увидел гуляния горных ведьм и не вздумал жениться. Увидел меня, прокричал — моё, и… Он вздумал жениться, но ведь король не может взять в супруги горную ведьму, а горная ведьма — покинуть своих сестёр. Тогда я, увидев ложь в королевском лике, поклялась восстановить справедливость и ушла от своих сестёр. А потом он придумал всё это с отбором, чтобы избавиться от излишне
