— Мы же уже рассказывали, что через подземный ход.
— А почему в лагерь не вернулись?
— Из-за Ксанки, — сказал Гальяно тихо, почти шепотом. — Дэн ее в лагере вечером не нашел, вот мы и подумали, что она могла в лес пойти.
— Ночью?
— Ночью.
— И были прецеденты? — Васютин не сводил взгляда с Дэна, наверное, ждал его реакции.
Гальяно порывался что-то сказать, но Матвей пнул его под столом ногой.
— Понимаю! — Следователь хлопнул ладонью по столу. — Но и вы меня поймите. Чтобы разобраться в том, что произошло, мне нужно знать все.
— И вы разберетесь? — Впервые за время беседы заговорил Дэн. Голос его звучал глухо.
— Приложу максимум усилий.
— Ксанка иногда уходила на Чудову гарь.
— Ночью?
— Нет, днем, но эта ночь была особенной.
— Самая темная ночь. Понимаю. И вы решили, что девочку нужно искать на этой вашей гари?
— Да.
— Мы разделились, — поддержал Дэна Матвей. — Дэн с Гальяно пошли к гари, а мы с Тучей — на то место, где видели блуждающий огонь.
— Решили, что Суворов может быть там? — догадался следователь.
— Да.
— Вы ведь очень рисковали, молодые люди. Думаю, в погребе вас запирали для вашего же блага.
— Начальнику лагеря понравится ваша версия. — Матвей невесело усмехнулся. — Он большой поклонник дисциплины.
— Дисциплина еще никому не навредила, — сказал Васютин назидательно. — Но мы немного отклонились от темы. Вы разделились и?..
— И мы с Тучей нашли Суворова, а Дэн с Гальяно не нашли никого, — сказал Матвей, возможно, излишне поспешно.
— Что же привело вас к затону? — Следователь ему поверил. Или сделал вид, что поверил.
— Мы решили, что командира проще дотащить до дебаркадера дяди Саши, чем до лагеря, — сказал Матвей.
— А мы услышали выстрелы. — Гальяно передернул плечами, как от холода. — Когда мы добежали до затона, все уже было кончено.
— Все кончено, — повторил Дэн, глядя прямо перед собой.
Лето закончилось. И парк, и поместье, и лес подернулись серой пеленой мелкого, как пыль, дождя. Дэн не замечал ничего вокруг, он думал лишь о том, что Ксанку до сих пор не нашли, и мысли эти выхолаживали все внутри, не позволяли ни думать, ни чувствовать в полную силу.
Вместе с Васютиным ребята спустились в погреб, осмотрели внутренности старых часов. Вернее, это Васютин осматривал, а они молча сидели на топчане из мешков с картошкой.
— Значит, говорите, с вентиляцией были проблемы? — Следователь посмотрел на окошко.
Если проблемы и были, то их кто-то уже успел решить, сквозь окошко в погреб просачивался тусклый свет.
— Там брус деревянный был вбит. — Гальяно достал сигареты, повертел в руках и сунул обратно. — Он его вытащил, наверное. Нужно поблизости поискать.
— Кто вытащил?
— Не знаю. — Гальяно пожал плечами. — Тот, кто пытался нас убить.
— Суворов в коме. — Следователь погладил резную дверцу часов. — Красивая штука, — сказал задумчиво.
— Значит, это был не он, — предположил Матвей.
— Или у него имелся пособник, — сказал Гальяно тихо.
— Или убить нас пытался не Суворов, а Лешак. — Ненавистное имя огнем опалило голосовые связки, в нос шибанул запах гари.
Как же он его ненавидел! Кто бы знал! Если бы старик остался жив, Дэн бы, наверное, придушил его своими собственными руками. Но старик умер, Турист всадил в него всю обойму, не оставив Дэну ни единого шанса.
— Такой вариант тоже не исключен. — Васютин кивнул. — Посмотрим, разберемся.
Это его «посмотрим-разберемся» доводило до зубовного скрежета, но Дэн терпел, потому что только от Васютина зависело, узнают ли они хоть что-нибудь.
— А как он попал на территорию? — спросил Гальяно.
— А как вы попадали за территорию? — развел руками следователь. — Я смотрю, дисциплина у вас в лагере только формальность, а на деле полный бардак. Все успели отличиться. — Он обвел их задумчивым взглядом, сказал уже оскомину набившее: — Посмотрим, разберемся.
В подземный ход Васютин их не пустил. И сам не полез. Отдал распоряжение какому-то молодому пареньку из следственной группы. Уже выбравшись из погреба, еще раз внимательно осмотрел вентиляционное окошко.
— А ведь вы правду говорите, парни. — В голосе его слышалось удивление. — Видно, что клин вбивали, вот и следы есть.
— А зачем нам вас обманывать? — обиделся Гальяно.
— Зачем? — Васютин сунул в рот леденец. — А затем, что каждому человеку есть что скрывать. Уж больно складно вы все рассказываете. Складно да ладно. Вот только все ли? — Он хитро сощурился.
Взгляд его выдержал только Дэн, Матвей отвернулся, Гальяно пошел багровыми пятнами.
— Что еще вы мне не рассказали, парни? Я ведь все равно узнаю. Работа у меня такая — узнавать правду.
— Вы бы лучше узнали, откуда у Туриста пистолет, — буркнул Гальяно.
— Уже узнал. С этим все в порядке. Мы отклонились от темы, что еще вы видели прошлой ночью?
— Ничего, — ответил за всех Дэн.
Зачем рассказывать про гарь и необычные Ксанкины способности? Кому это теперь нужно? Сердце сжалось, дыхание сбилось. Чтобы взять себя в руки, Дэну пришлось крепко-крепко зажмуриться. Ксанки больше нет, и виноват в этом только он один.
— Вот оно как. — Васютин огладил поля своей дурацкой шляпы. — Только ведь я еще не всех из вашей дружной компании опросил. Есть еще Степан Тучников, который лишь чудом не погиб под упавшим деревом. Тоже странность, я вам доложу, бури никакой не было, а дерево вот взяло и рухнуло прямо на вашего товарища. Посмотрим, что он мне расскажет, совпадет ли его версия с вашей.
Очень скоро выяснилось, что на показания Тучи Васютин надеялся зря. Ребята как раз подходили к главному корпусу, когда в ворота въехал кортеж, состоящий из «шестисотого «мерса» и двух джипов.
— Это еще кто у нас? — Васютин замедлил шаг, с интересом уставился на вышедшего из «Мерседеса» мужчину.
Тот был высок, статен и… узнаваем. Его холеное, породистое лицо Дэн едва ли не каждый день видел в телевизоре. Лидер какой-то там партии, политик, бизнесмен, меценат и по совместительству, Дэн только сейчас это понял, отец Тучи.
— Может, однофамилец? — Матвей не сводил взгляда с приближающейся процессии.
— Таких совпадений не бывает. — Гальяно покачал головой. — И ведь этот конспиратор даже словом не обмолвился, кто у него папаша.
— А чей это папа? — Васютин держал ухо востро, не выпускал ситуацию из-под контроля.
— Это Степана Тучникова отец, — сказал Матвей и тут же добавил: — Наверное…
