Он нашел Стефана в саду. Тот начинал рьяно ухаживать за растениями, когда был расстроен.
Эйдан подошел ближе, и Стефан отложил мотыгу.
— Ты тоже чувствуешь это. Мне стало не по себе еще вчера вечером, перед сном.
Стефан говорил на их родном языке. Еще один признак, что он взволнован.
— Вампир завывал вчера вечером. Он послал мне вызов и будет мстить. Я опрокинул их планы, какими бы они ни были, и оставшийся в живых мечтает меня уничтожить. Но когда он попытается это сделать, я не знаю.
— Он нападет на одного из нас, — печально заметил Стефан. — Мы твоя ахиллесова пята,[15] Эйдан. И всегда были ею. Он станет ловить тебя на приманку, и этой приманкой будет Мэри, мальчик или я. И ты знаешь это.
Эйдан нахмурился.
— Или Александрия. Я не знаю, как она воспримет все это.
— Она сильная, Эйдан, и смелая. Она справится. Ты должен верить в свою Спутницу жизни.
Эйдан кивнул.
— Я знаю, что у нее в уме и в сердце, но ее счастье для меня превыше всего. — Он грустно улыбнулся. — Я до сих пор не забыл, как много лет назад пришел на помощь Михаилу. Он встретил свою Спутницу, человеческую женщину. Она была такая решительная, что я посоветовал ему лучше заботиться о ней, заставляя во всем ему подчиняться. Я думал, что только так он может обеспечить ее безопасность. Мы не имеем права терять ни одну женщину, ты знаешь это. Но его Спутница показалась мне такой необычной, она так отличалась от представителей нашего вида. Я поклялся, что, когда найду свою Спутницу, не стану поступать как Михаил и потакать ей. А сейчас не могу просто стоять и смотреть на горе в глазах Александрии. Мне плохо, когда ей больно или она расстроена.
Стефан усмехнулся.
— Ты влюблен, мой друг, а это изменяет всех мужчин.
— Даже Грегори Темный оставил своей Спутнице свободу, когда она его испугалась. Но как сделать женщину счастливой и в то же время защитить ее? — размышлял Эйдан вслух.
Стефан пожал плечами.
— Ты живешь в современном мире, Эйдан. Здесь женщины сами принимают решения. И часто своими решениями доводят нас до безумия. Добро пожаловать в двадцать первое столетие.
Эйдан покачал головой.
— Она думает, что будет работать с этим идиотом Томасом Айвэном. А я прекрасно знаю, чего ему от нее надо.
— Если она хочет работать, Эйдан, разве ты сможешь этому помешать?
Золотые глаза вспыхнули.
— У меня есть выбор, Стефан. Путь наименьшего сопротивления — потолковать с мистером Айвэном. Уверен, я смогу его убедить посмотреть на вещи моими глазами.
Стефан рассмеялся.
— Хотел бы я иметь такой же талант, Эйдан. Как легко можно было бы решить некоторые проблемы.
— Запрети Джошуа идти сегодня в школу. Вампир, по всей вероятности, попытается нанести удар через него.
— Согласен, — кивнул Стефан. — Мальчик наиболее уязвим.
— Задействуй снова Винния и Расти. Попроси их остаться еще на несколько дней, — распорядился Эйдан и взглянул на небо сквозь темные очки. — Опасность придет сегодня.
Стефан снова кивнул, соглашаясь.
— Я буду настороже. Не стану разводить огонь в эти дни, чтобы не случилось, как в прошлый раз, когда сгорело все, что ты построил.
Стефан смотрел себе под ноги. Ему все еще было стыдно за тот случай, хотя он и не был виноват в том, что случилось.
Эйдан похлопал дворецкого по плечу.
— Без тебя никто не пережил бы тот день, и я тоже.
Сам он спал тогда в безопасности спальной палаты, но если бы его семья погибла, Эйдан не смог бы жить дальше. Это произошло несколько лет назад, когда один из вампиров использовал человека, чтобы заманить их в ловушку, а Эйдан, беспомощный, лежал в земле. С тех пор он усилил гарантии и получил знания, умножившие его власть и способности. Никогда больше он не оставит свою семью в беде.
Беззаботный смех Джошуа достиг его ушей. Ребенок занимал в сердце Эйдана уголок, который не смог бы занять никто другой. Он был похож на Александрию, он наполнил его жизнь смыслом, и у него были такие же, как у нее, голубые глаза.
— Никто не навредит мальчику, пока я жив, — твердо пообещал Стефан.
Эйдан отвернулся. Он не хотел, чтобы Стефан, который хорошо его знал, понял, как ему страшно. Несмотря на свою силу, Эйдан был уязвим для солнечных лучей, а вампир мог привлечь на свою сторону человеческих марионеток, чтобы воспользоваться его дневной слабостью. И хотя он может бодрствовать в течение многих дневных часов — настоящий подвиг для его вида, — рано или поздно ему придется оставить Стефана без поддержки, а Стефан уже не молодой мужчина. Эйдан не хотел терять друга, как не хотел потерять и Джошуа.
Мальчик, смеясь, выбежал из кухни, белокурые локоны подпрыгивали.
— Помоги мне, Эйдан, она хочет защекотать меня до смерти.
Он побежал к ним.
Стефан загородил свои тюльпаны, а Эйдан плавно переместился, чтобы прикрыть розы. Он на лету поймал Джошуа одной рукой и посадил себе на плечи.
— Кто хочет тебя съесть, малыш Джошуа? — спросил он, подыгрывая.
— Ты не станешь защищать этого маленького бездельника! — прибежала за братом Александрия, ее волосы были собраны в хвост, сапфировые глаза сверкали. — Ты не поверишь, что этот маленький хулиган прячет под кроватью!
Джошуа спрятался за шею Эйдана.
— Спасайся, Эйдан! Она хочет применить пытку щекоткой, я точно знаю.
Эйдан притворился, что хочет спрятать Джошуа, и рысью побежал в гараж, зная, что Александрия поймет его маневр.
— Ха! — отозвалась Александрия, прячась от опасного утреннего солнца. — Это ты думаешь, что я буду тебя щекотать. Но у меня другие планы, еще более ужасные. Заставь его замолчать, Эйдан, и дай я надеру ему уши.
Джошуа зарылся лицом в шевелюре Эйдана.
— Говорю тебе, Эйдан, мы должны быть заодно.
— Ну, не знаю. — Эйдан притворно задумался, подмигивая Стефану. — Она очень злая. Не хочу, чтобы она сделала это и со мной.
Он повел плечами, словно собираясь отдать ребенка его сестре.
Александрия сделала вид, что сейчас набросится на Джошуа. Но в последний момент Эйдан развернулся и стал между ними. Джошуа крепко обхватил его за шею и завизжал что есть силы.
— Я все ей расскажу! — кричал Джошуа. — Если ты меня не спасешь, Эйдан, тебе тоже придется несладко!
Его глаза угрожающе сверкнули.
Александрия остановилась и бросила взгляд на Эйдана.
— Так ты тоже в этом участвовал?
Эйдан был сама невинность.
— Не имею ни малейшего понятия, в чем меня обвиняет этот ребенок. — Золотые глаза смеялись. — Не забывай, Александрия, мужчина может сказать все, что угодно, лишь бы спасти свою шкуру.
