придется вернуться в столицу, Найя, — Мансур перевел взгляд на меня.
— Но… — я задохнулась от ужаса. — Что тогда будет с тобой?
— Думаю, конкретно сегодня — ничего, — притянул к себе и поцеловал.
— А потом?
— Мы женаты, ягодка моя, они больше ничего не могут сделать, — лед глаз полыхнул нежностью. — И поверь, я все сделаю, чтобы дожить до первой брачной ночи!
— Я тоже! — заявила смело, а потом спрятала лицо у него на груди, потому что оно запылало горячее Прорехи.
— А теперь позволь мне раздеться, — мой дракон с явным сожалением отстранился. — И не вздумай отворачиваться, ты имеешь полное право смотреть на голого супруга. А вот маме с сестрой и Лайле лучше повернуться спиной.
— Уже видела тебя голым, — напомнила ему, наблюдая, как муж разоблачается.
— А, точно! — он остался стоять обнаженным.
Заглянул в мое лицо, довольно ухмыльнулся.
— Дерзкая! Сам себе завидую! — а потом огорошил, — я тоже видел тебя нагой.
— К-когда?! — ахнула я, ожидая чего угодно, только не такого признания.
— Когда ты купалась в оазисе.
— Ах ты!.. Бесстыжий! — покраснела пуще прежнего.
— Накажешь, когда останемся наедине, — голубой лед глаз разгорелся желанием.
— Тут дети, — напомнила Асурия, стоя в паре шагов от нас и прижимая к себе Сури.
— А я все поняла! — похвасталась девчушка. — Найяна выпорет Мансура!
— Непременно! — со смешком кивнула я.
Но потом снова взглянула вниз, на тварей, и помрачнела.
— Надо торопиться, — муж понял меня без слов. — Будьте осторожны. Крыша маленькая, я большой.
Мы отошли подальше. Мансур сжал кулон матери, зашептал что-то, из его кулака вырвалась яркая вспышка. Пока она расширялась во все стороны, он успел перекинуться. И в самом деле занял всю крышу!
Перекрытия заскрипели натужно, громко треснули. Пол начал проваливаться внутрь храма. Мой дракон обернулся и рыкнул, намекая, что нам нужно поторопиться. Так мы и поступили. Асурия залезла на него первой, я передала ей дочку и сама взобралась на мужа. Эль помог Лайле и тоже запрыгнул на друга.
Вот уж воистину, о чем не мечтала, так это о том, чтобы после свадьбы сесть супругу на шею и свесить ножки! Но именно это, по иронии судьбы, мне и пришлось сделать!
Скосив на нас глаза, он убедился, что все надежно держатся, и взлетел — как и водится, в последний момент, когда крыша храма просела и, натужно ухнув, начала проваливаться внутрь.
Это отвлекло тварей, которые бросились врассыпную от здания. Но лишь на пару мгновений. Потом они заметили нас и загалдели возмущенно и так громко, будто мы взяли у них в долг, а теперь нагло сбежали, не заплатив.
Я победно усмехнулась, глядя, как они подпрыгивают, стрекочут и поливают нас грязью на каком-то своем языке. Но потом мигом скисла, увидев, как некоторые из монстров расправляют жилистые перепончатые крылья и… и тоже взлетают!
Дракон рыкнул, осознав, видимо, что перспективы у нас не особо радужные. А какие эти твари шустрые! Я затаила дыхание, видя, что некоторые уже почти догнали нас. Мансур заложил вираж вниз, и крик встал костью в моем горле. Но он был огромным, а чудища из Прорехи совсем маленькими по сравнению с ним. И это не играло нам на руку, наоборот — ведь их было так много!
Облепив нас, как мошкара, они начали пикировать вниз. Кого-то я успела снять на подлете кипящими сгустками огня, других покалечил дракон, взмахнув мощным хвостом, который вошел в гущу тучи этих гадов, проредив ее основательно. Но их все равно было так много!
Мансур зарычал, стряхивая тех, что вгрызлись в его крылья. Но взамен налетело еще больше гадов! Ситуация стала совсем катастрофической, когда он начал терять скорость. Его черная тень на серебристом песке под нами увеличивалась в размерах, пока он не затормозил лапами, подняв небольшую песчаную бурю.
Это неожиданно сослужило нам отличную службу — мошкара заметалась, посеченная песком, кто-то упал, другие разодрались, налетев друг на друга. Мансур мигом натянул брюки и начал швырять в тварей фаерболами. Я присоединилась — с огневой поддержкой.
А потом по земле прошел гул. Она задрожала, будто кто-то намеревался выбраться из толщи песка наружу. Как ни странно, это напугало чудищ — их будто ветром сдуло, ни одного не осталось! Только раненые, да и те уползали прочь, как могли.
Стало так тихо, что мы смогли расслышать, как шуршат лапками жуки, тоже спеша покинуть это место.
Медленно обернувшись, я посмотрела на Прореху. Она словно только этого и ждала — тут же выдохнув в мое лицо непереносимым смрадом.
Когда судьба придет за тобой — так они говорили, и оракул в Тайном городе, и Шасиана.
Ха! Как бы не так! Я сама пришла к ней!
Глава 41 Когда судьба придет за тобой
Мансур
Оторопев, я смотрел на Прореху. Она стала в несколько раз больше, или так кажется, потому что впервые стою так близко к этому разрыву в ткани бытия, который разверзся, словно кара богов, неподалеку от земель драконов? Нет, точно, он расползается в разные стороны, как прогнивший материал, чтобы выпустить наружу всю гадость, что накопилась внутри.
Это уже началось — видно по оплавленному песку, который черными струйками расползается во все стороны, покрывая все вокруг мерзким серым налетом и неизменно губя, высасывая жизнь.
Здесь тяжело дышать, паника стискивает горло, сердце бьется медленнее в несколько раз, краски меркнут, а душу охватывает предчувствие чего-то плохого.
И так тихо — как в могиле. Ни привычного вздыхающего в пустыне ветра, который поглаживает спинку дюн, а они отзываются в ответ тонким пением. Ни живности, вечно скребущей, воющей, чавкающей, топающей. Даже звезд в небе не видно, будто и они попрятались, чтобы не смотреть на эту мерзость. Чужеродную, отвратительную, уничтожающую все на своем пути.
— Найяна, куда ты? — я вздрогнул, увидев, что моя юная супруга уже шагает к Прорехе.
Стряхнул остатки наваждения и помчался за ней.
— Да постой же, шустрая моя! — нагнал уже почти у входа в эту мерзость.
Здесь было жарко, будто кто-то заставил все бассейны в купальне разом вскипеть. Смрадные порывы ветра, словно выдохи из разрыва в ткани бытия, ударяя наотмашь, жалили кожу такой непереносимой жарой, что хотелось поскорее отвернуться.
— Это моя судьба, Мансур, — посмотрев мне в
