– Ты что? – Николая охватило бешенство.
– Пошутила. – Пчелка сникла, поспешно запахнув плащ. Поправила волосы. – Все-таки психованный ты, а от таких неприятностей не оберешься. Анька правильно сделала, что укатила от тебя подальше. Бывай, Ромео!
Обращение прозвучало обидно и неуместно. Деревской проводил девушку взглядом, устало вздохнул. Закрыл глаза, откинулся на сиденье. Он чувствовал себя разбитым. В таком состоянии вряд ли сможет работать. Настроение было безнадежно испорчено.
Анна с другим. Столько планов, столько надежд! Все в прошлом в тех двух счастливых месяцах, когда они были вместе. Вспоминает ли Анна хоть иногда о том, что у них было? Николаю хотелось, чтобы вспоминала и мучилась так же сильно, как он сейчас. Хотя, если быть честным до конца, он никогда не верил в ее любовь. Она играла им, его чувствами, его жизнью. Заранее знала, что ничего хорошего из их отношений не получится. Анна никогда не была по-настоящему откровенна с ним. И чем больше он думал об этом, тем паршивее становилось на душе. Довольно.
Николай завел машину, включил рацию на прием. Скорее бы диспетчер отправила его по нужному адресу. Пассажиры умеют нагружать своими проблемами. А ему это сейчас нужнее, чем когда-либо.
Медленно проезжая мимо здания клуба, Николай вдруг увидел, как по ступенькам спускается Анна: длинная белая шуба играет мягкими складками, шелковые волосы рассыпались по плечам. Услышав ее задорный, заразительный смех, он резко нажал на педаль тормоза и в следующий момент пришел в себя. Это была совсем другая девушка. Такая же красивая, такая же уверенная и раскованная. Нет, не такая, ей далеко до Анны.
Тронувшись с места, Николай напряженно всматривался в дорогу, автоматически переключая скорости, реагируя на светофоры. Оказывается, он может вести машину в таком состоянии. Все-таки человек – сильное существо, если в состоянии переносить такие страдания. Мучается, но упрямо цепляется за эту жизнь и идет дальше.
Наконец Николай услышал голос диспетчера Риты:
– Освободился, Коля?
– Да. Готов.
– Тогда отправляйся на Лазоревскую, дом девять.
– Заказ принял, – ответил Деревской.
Через несколько минут к нему в машину сядет пассажир. Тогда на время Николай станет вежливым, обходительным. И случайный попутчик даже не почувствует, как паршиво на душе у водителя. Сейчас у него полоса черная, непроглядная. Ничего, он выдержит. Уйти, сломаться легче легкого. На самом деле Николай – счастливчик, однажды должен был замерзнуть в сугробе. И тогда с ним ничего не произошло бы. Ни хорошего, ни плохого.
Открыв окно, Николай закурил. Ничего страшного с ним уже произойти не может. Разбитое сердце? Ничего. Оно сильное, выдержит. Немного времени, и, может быть, Николай еще кого-нибудь полюбит. Любовь не пройдет мимо. Только бы понять, что это она, только бы не пропустить…
Елена медленно шла знакомой дорогой. Тяжелые сумки обрывали ей руки. По дороге с работы она свернула к базару и накупила всякой всячины. Как будто ничего лишнего, но получилось два внушительных пакета. Елене не привыкать носить тяжести. Это всегда было ее обязанностью. Иван никогда не вникал в хозяйственные проблемы. Он как человек науки был выше этих мелочей. Елена не пыталась ничего изменить. Она грустно улыбнулась. Ее жизнь как раз и складывается из этих самых мелочей. Что ж, она смирилась.
Конец апреля выдался жарким. Снять бы ветровку и идти в одной блузе, продуваемой легким ветерком, но до дома оставалось совсем немного, и Елена решила не останавливаться. Скорее домой. Еще чуть-чуть. По спине стекали струйки пота, в руках напряжение. Кажется, пальцы вот-вот разожмутся.
– Добрый день, Елена Георгиевна! – Возле подъезда на скамейке соседки-старушки. Они на своем посту.
– Здравствуйте. – Она улыбнулась.
Впереди ступеньки подъезда – самое тяжелое испытание. Елена подняла голову, глянула на свои окна. Заметила Арсения. Мальчик сидел на подоконнике, жестикулируя руками. Сколько Елена говорила ему, что нельзя сидеть на подоконнике. Но каждый раз он забирается туда и ждет ее возвращения. Елена кивнула ему. Она не сердится на сына за непослушание. Она вообще не может сердиться на Арсения.
– Ты балуешь его! – твердит Майя.
– Сеньке всегда все сходит с рук, – обижается Филипп.
– Арсению нужна крепкая рука, – замечает Николай. – Что ты делаешь? Я не понимаю тебя.
Дети несправедливы к ней, но такова судьба родителей. Сначала дети их боготворят, потом осуждают, а потеряв, испытывают чувство вины. Ничего не поделаешь. Ее мальчики взрослеют.
Благодаря широкому жесту Елены Максимовны и Георгия Павловича Николай недавно переселился в собственную квартиру. Приезжает один раз в неделю, а если не получается приехать, звонит.
– У меня все в порядке, мам. Что у вас нового?
У них все по-старому, И Елена не уверена, что это плохо. Филипп пропадает на дополнительных занятиях по программированию, французскому. А если он и дома, то сидит за компьютером. Филипп верен самому себе. Елене трудно находить с ним темы для разговора. И Арсению с Филом скучно.
Младший пока мало проявил себя. Он еще совсем ребенок, зависимый от настроения в доме, оценок в школе. Кстати, он легче братьев пережил потерю отца. Это радует и настораживает Елену. Несмотря на это, она хочет, чтобы именно он оказался самым талантливым, самым удачливым из ее сыновей. Несправедливо по отношению к Коле, Филу, но это правда.
– Привет, мам! – Арсений бежит через весь коридор. У него ритуал: бег начинается только тогда, когда мама открывает дверь и оказывается на пороге. До этого момента он в нетерпении сидит на подоконнике в своей комнате, прислушиваясь к каждому звуку. Главное для него – пробежав эти несколько метров, повиснуть у матери на шее и получить долгожданный поцелуй.
– Привет, любимый! – Елена едва успела поставить пакеты с продуктами на пол, чтобы подхватить сына. – Ты поел?
– Да, мам. Тетя Майя нас накормила.
– Как дела?
– Все в порядке. Сегодня писали контрольную по математике. У меня полный порядок.
– Это здорово! – Елена улыбнулась. – Я рада.
– Филипп пошел на французский.
– Хорошо. – С некоторых пор у Филиппа проснулся интерес к иностранным языкам. К английскому сын решил добавить французский, Елена была только «за». Она считала, что ему нужно заниматься еще чем-то, кроме программирования. Французским? Прекрасно.
– Мам, по-моему, у Фила проблемы, – серьезно заявил Арсений.
– С чего ты взял?
– Вижу, не маленький. И Олька совсем перестала к нам заходить.
