Лично меня радовали симпатичные елочки и клумбы, коих в городке было очень много, но Лексусу об этом знать не стоило. Он и так считал меня легкомысленным недалеким человеком. А еще я была невероятно рада, обнаружив библиотеку. Счастливая, я носилась по маленькому одноэтажному зданию, и лишь усилием трех моих друзей меня удалось вытащить оттуда.
Если честно, я сначала боялась, что жителям деревни будет тесно в городке, но, оказавшись внутри, поняла, как я ошибалась. Нас было слишком мало! Городок был рассчитан на пять тысяч жителей, а нас осталось только восемьдесят семь. Плюс всякая живность, которую мы благополучно расположили в ангаре, расположенном недалеко от одного из пропускных пунктов.
Были и другие проблемы. Лексус надеялся, что у нас будет электричество, но этому не суждено было сбыться. Единственный генератор, обеспечивающий электроэнергией штаб, был уничтожен взрывом. Радиосвязи тоже не было. Мы нашли радиоузел, весь прошитый пулями. Так что пришлось довольствоваться тем, что есть. Хранить продукты в подвалах и контактировать только друг с другом. Часть людей поселилась в нескольких домах, предназначенных для офицеров. Там были довольно неплохие квартиры. Но нашлись и такие, кто захотел обосноваться в общежитии.
Мы с Лексусом оккупировали штаб. Если честно, я хотела жить в квартире, но друг сказал, что военный корреспондент всегда должен быть под рукой, и меня добровольно-принудительно поселили в комнате, расположенной рядом с его кабинетом. Теперь-то я начала понимать, что имел в виду дед Макар, когда сказал, что друг держал жену с дочерью в ежовых рукавицах.
Михалыч с Юми решили жить вместе, чем шокировали добрую половину жителей. Особенно возмущалась этим фактом Моня, что было для меня странным. Ведь девушка сама не брезговала запретными связями, а тут и мужик был свободен, и все по взаимному согласию было. Да, у них была серьезная разница в возрасте. Да и принадлежали они к абсолютно разным культурам, но это не помешало им признаться в своих чувствах друг к другу. Хотя как так получилось, никто толком не понял.
После этого случая все с удвоенным вниманием наблюдали за мной и Лексусом. И хотя мы не раз объясняли, что только друзья, и испытываем друг другу скорее родственные чувства, никто нам не верил. Моня так вообще достала меня вопросами, когда у нас свадьба. Она, кстати, стала моей соседкой по комнате. Я была против, да и сама девушка не горела желанием жить со мной. Но так получилось, что в дом, где хотела осесть Моник, вселилась Лиза. В другой въехали ее подружки. Моня, помня про случай с кислотой, ни в какую не хотела оставаться с ними в одном здании. А общага, видите ли, ей по статусу не подходила.
Я сначала хотела спихнуть ее к Юми и Михалычу, и те были даже не против взять девушку к себе на попечение, но та сама быстро слиняла от них. При этом обозвав сладкую парочку извращенцами. Меня мучил лишь один вопрос. Я ведь видела, что хранила девушка в своем шкафу в доме мужа, поэтому никак не могла понять, чем могли поразить друзья Моню с ее-то опытом. Но как я не пыталась выведать это у Моник, в ответ получала лишь причитания о том, что она не хочет вспоминать весь тот ужас, который ей пришлось лицезреть.
Теперь мы жили вместе с ней, и я стала понимать, почему люди становятся маньяками. В голове я уже придумала сотни вариантов, как можно незаметно устранить девушку и спрятать тело. Моя кровожадность начала беспокоить меня, поэтому я полностью посвятила себя новому делу: фотографии. А еще я стала документировать все собрания и важные события.
И потом в голову мне пришла идея сделать местную газету. И она пользовалась популярностью. Еще бы, конкурентов-то у меня не было. Для этого я использовала обычную пишущую машинку. А текст вывешивала на доске объявлений рядом с площадью. Там же расклеивала фото.
И пусть писала я пока коряво, да и фото не всегда были удачными, мое творчество нравилось местным жителям. Они часто собирались на плаце и потом могли часами обсуждать последний выпуск. Иногда сами подкидывали новости. Рассказывали, у кого когда день рождения или годовщина свадьбы. Так что я все больше узнавала о людях, поселившихся в военном городке, а они постепенно прониклись симпатией ко мне.
Сам Лексус похвалил мою идею. Теперь он мог через меня объявлять даты собраний и передавать людям важную информацию. Открытые собрания мы проводили в актовом зале в клубе, а вот по-настоящему важные слушания, где присутствовали немногие, проходили в закрытом подземном бункере под штабом. Почему Лексус решил сделать именно так, я не понимала.
Друг в последнее время стал каким-то нервным. Его очень беспокоило отсутствие людей. И не только их. Монстры тоже куда-то пропали. Он все прошерстил в округе, но никого не нашел. Наш район как будто вымер. Я понимала, почему это его так волнует. Нам нужны были союзники. Молодые и здоровые люди. Все понимали, что еще каких-то десять лет, и нас останется меньше пятидесяти человек. Это в лучшем случае. В то, что ситуация изменится, и правительство наведет порядок, уже не верил никто. Необходимо было что-то делать, но надежды друга пополнить гарнизон за счет найденных в области людей не оправдались.
Ехать к столице он не рисковал. Помнил о гадах, напавших на нас. Меня же снова и снова посещали мысли о дочери. Я мечтала получить хоть какую-то весточку о ней. И тут в моей голове родился план. Я помнила о телефоне в нашем доме. Благодаря ему я могла связаться с родными. А еще о подземном накопителе. И пусть никто из нас не понимал, как он работает, это было неважно. Мы могли его перетащить в городок и попытаться настроить сами.
Получится или нет — все равно. Это был реальный шанс снова услышать родной голос. Поэтому, когда в штабе Лексус проводил очередное собрание, я все-таки решилась поднять эту тему.
— Таким образом мы сможем разобраться с этой проблемой! — закончил свою речь Михалыч.
Я все совещание сидела как на иголках. Лексус видел это. Он понимал, что я что-то задумала и был этим очень недоволен. Поэтому, когда все встали, чтобы уйти, а я вдруг подскочила и попросила внимания, он нахмурился и грозно посмотрел на меня.
— У меня тут предложение, как мы могли бы решить часть наших проблем! — начала я, чувствуя, как трясутся коленки. — Я знаю, где взять генератор, способный работать долго и без топлива.
Все посмотрели на меня как на умалишенную. Михалыч так вообще цыкнул, а Моня закатила глаза. И только Лексус был максимально сосредоточен. Он понял, что я задумала, и не одобрял этого.
— У нас в доме есть такой. Мы можем перевезти его сюда. И не надо так смотреть на меня! Лексус, ты же знаешь. Ты представь, сколько возможностей он нам даст!
— Лексус, что она несет? Вы опять втихаря сивуху распивали? Заканчивайте уже! Отношения не только на алкоголе строятся! — начала было Моня, но тут же получила втык от Михалыча и возмущенно крикнула: — За что?
— Ты заканчивай свои шуточки, девочка! Не забывай, с кем говоришь. Лексус теперь не просто обычный житель, он наш глава! И если будешь подрывать его авторитет, сильно пожалеешь. Кстати, пора уже оборудовать что-то типа изолятора. Будем сажать туда провинившихся. Угадай, кто будет первым? — сказал Михалыч вмиг притихшей Моне, а потом обратился к другу: — То, что сказала Женя, правда?
Лексус молчал.
— Саш, подумай! По дороге мы можем наведаться в другие населенные пункты и поискать там выживших. Заодно пополним запасы.
— У нас все склады ими забиты. И рисковать людьми, которых у нас и так мало, я не собираюсь. Не забывай, что где-то в том районе орудует банда подонков. Забыла, как они расстреляли людей на бензоколонке?
— Лексус. Лизе скоро рожать. Надо найти врача. К тому же я не предлагаю ехать всем. Я могу отправиться сама. Даже если не вернусь, поселение не пострадает.
— Ага, и как ты генератор вытаскивать собралась? Ты представляешь, сколько он весит?
— Да. Менее пятнадцати килограммов.
— Что? Я что-то не понял…
