на плечо.
Устроиться так, чтобы не беспокоить его раны с ушибами, оказалось делом непростым, но когда это получилось, Недил ещё разок осенило: вот её место, созданное и предназначенное Отцом специально для неё. И плевать на всё! Просто потом, когда они отсюда выберутся, будет ещё лучше, а пока и того, что есть достаточно.
– Скажи, о чём ты мечтаешь, – выдохнул теплом ей в макушку маркграф.
– Я же уже говорила.
– Это планы, а не мечты.
– Ну-у, ещё хочу сестёр…
– Это тоже планы. Кстати, они в столице, одна в монастыре, другая в пансионате. Не понимаю, почему ты решила, будто так для них лучше. По-моему, оставить всё, как есть, было б милосерднее. А так в итоге получишь двух избалованных штучек, способных лишь на то, чтобы самого Отца капризами замучить. Но не мне спорить.
– Ты?..
Леора попыталась поднять голову, но Редиш не дал, надавив ей ладонью на затылок.
– Я, – серьёзно подтвердил он. – Но мы говорили о твоих мечтах.
– Да вроде всё, – пожала плечами Недил.
– Хочешь сказать, ты никогда ни о чём не мечтала? Не фантазировала?
– Разве что тебя заполучить хотела, – буркнула в ямку под его шеей кадет.
– Судя по тому, что я сегодня услышал, и это были планы. Даже не знаю, должно ли это льстить.
– Ну а ты сам?
– У меня мечт хватало, – кажется, Редиш снова усмехнулся. – От намерений перебить всех магов на свете, до собственного пиратского корабля.
– Между прочим, что там про магов и убить их всех? Это ты тоже в бреду говорил.
– Не интересная и долгая история. Если кратко, то жена моего отца была магиком. Даже не магиком, а, скорее, ведуньей. Так, кое-что знала: травки, заговоры. А ещё умела запугать всех кругом своими якобы безграничными возможностями.
– Ну и Левый с ней тогда, – от всего сердца пожелала Недил. – Расскажи лучше про корабль. Кстати, почему именно пиратский?
– Потому что тут, в замке, старый матрос жил. Уверял, что был настоящим пиратом, хотя здесь, на побережье, все этим понемножку промышляют. Но его байки меня очень уж впечатлили. Представлял, как стою, попирая ногой бушприт. Это такой брус, на носу корабля. Над головой пузырём кливер с бом-кливером. Это паруса. На мне бархатный камзол в золоте, на боку золотая шпага, на голове косынка…
– Золотая? – хихикнула Леора.
– Ничего вы в пиратстве не понимаете, кадет, – серьёзно осадил её Редиш. – Алая, естественно, шелковая. А впереди судно. Оно всё ближе, ближе. Белоснежные паруса на синем-синем небе, представляешь? Подо мной, внизу вода кипит. Я даю отмашку, и пушки стреляют разом. Снасти – в клочья, такелаж в щепки. На абордаж! – шёпотом рявкнул маркграф. – Нас ждут сундуки золота, мешки пряностей и прекрасные девы.
– Тебе сколько лет было? – улыбнулась Недил ему в грудь.
Расскажи кому, что милорд Редиш не только планировал пиратом в детстве стать, но ещё умеет так красочно расписывать, так ведь не поверят. Впрочем никому, конечно, рассказывать она не собиралась. Слишком уж это драгоценно было.
– Восемь, может, чуть старше. А что?
– И ты знал, что делать с прекрасными девами?
– Твой прагматизм перестаёт меня умилять и начинает угнетать, – проворчал маркграф. – Не умеешь ты мечтать, кадет.
– А ты научи.
– Только с одним условием.
– Всё, что угодно. В пределах разумного, конечно.
– Будь со мной.
Редиш взял её руку, тихонько сжал запястье.
Почему-то в памяти живо всплыл тот вечер у него в кабинете, когда он пил и пел. И вот также перехватил, останавливая её. И хотя в этом: «Будь со мной» – ничего просительного не было, слабости и на грош бы не набралось, скорее, звучало оно как требование, Недил послышалось что-то вроде: «Спаси меня».
Хотя теперь она уже ни в чём не была уверена. Вернее, уверенности стало ещё меньше, чем раньше. Но одно Леора знала точно: она все силы приложит – и те, что есть, и те, о которых сама пока не знает, а условие его выполнит.
***
Редиш шуршал в полумраке, постукивал чем-то, металлически позвякивал, как гигантская, но очень деликатная мышь. Уже по звукам было кристально ясно: он старается всё делать потише, чтобы не разбудить Леору, но у него, впрочем, как у любого мужчины, это плохо получалось.
Недил перевернулась на живот, положила руку на руку, пристроив сверху щёку.
– Ты чем там занят? – спросила негромко.
– А ты почему не спишь? – отозвался маркграф, появляясь в тусклом круге света, отбрасываемого лампой на пыльный пол.
В руках генерал держал выпрямленный, а оттого как-то по-особенному уродливый крюк для настенных светильников, похожий сейчас на искалеченную кочергу. А появившись, Редиш встал в позицию, изобразив бронзовым чудом нечто вроде фехтовального выпада. Выглядело это…
– Кажется, я уже на всю жизнь наспалась, – пробормотала Леора, старательно глотая смешок.
– А что здесь ещё делать? – логично возразил генерал.
Марграф ушёл от воображаемого противника в сторону, подняв своё оружие в квинту[1], и тут же ужалил сам, опасно далеко выбросив руку. Кажется, подмышке теневого врага не поздоровилось.
– И всё-таки, чем это таким интересным ты занимаешься? – поднажала Леора, складывая кулаки под собственным подбородком в столбик.
– А на что это похоже? – Редиш закрутил искалеченный крюк, ударил плоско – вроде бы это был батман[2]. И, охнув, схватился за бок, сам согнувшись кочергой. – Спокойно, – процедил сквозь зубы мгновенно вскинувшейся Недил. – На помощь звать ещё рановато.
– У тебя наверняка рёбра сломаны.
– Вы не поверите, кадет, но я в курсе.
Маркграф опёрся о крюк, используя его вместо костыля, вытер предплечьем пот, густо усеявший бисером лоб.
– Тебе самому лежать надо, – несмело напомнила Леора, ожидая вполне закономерной взбучки, – сил набираться.
– Без воды я их не наберусь, – неожиданно спокойно отозвался Редиш. – И что-то мне подсказывает, благодатный дождь Отец тут не прольёт.
– У нас есть ещё полфляги. Мне много не надо, а тебе…
Маркграф так глянул на Недил, что она не только немедленно рот захлопнула, но и моментально растеряла всякое желание возражать.
– Ясно, самопожертвование ты не оценишь, – пробормотала кадет, садясь и пытаясь пригладить волосы.
Безуспешно, понятное дело.
– Твоё не оценю совершенно точно,
