с тех пор, как себя помню, и вот оно. Спасибо, ДНК.
— Ты больше, чем другие.
Мы допили пиво и тихо сидели бок о бок, наблюдая за городом.
— Ты намерена довести до конца этот дурацкий брак?
— Да. Ты почувствуешь облегчение, узнав, что будет настоящий пир?
— Цветочек, вернись со мной.
Я повернулась и посмотрела на него. Страдание исказило его лицо.
— Пойдем со мной, — сказал он. — Оставь все позади. Вернись ко мне домой. Какова бы ни была твоя цена, я заплачу ее. У нас заканчивается время, но так не должно быть. Возвращайся домой. Нам о стольком нужно поговорить.
Все, что мне нужно было сделать, это встать и уйти с ним. Он не смог бы тогда убить моего сына, если бы сына не было. Это было бы намного проще. Все это давление исчезло бы. Я могла бы выторговать жизнь Кэррана и город и занять место моей тети. Стать полностью реализованным монстром.
Я проглотила внезапный комок в горле.
— Я не могу.
Печаль наполнила его глаза.
— Ты не можешь спасти всех, Цветочек.
— Речь идет не о том, чтобы спасти всех. Речь идет о том, чтобы спасти меня. Если я пойду с тобой, мне придется отказаться от всего, за что я выступаю. Я не хочу быть монстром. Я не хочу убивать людей или разрушать города. Я не хочу, чтобы кто-то съеживался, когда слышал мое имя. Я хочу жить своей жизнью.
Он поморщился.
Я взяла его за руку.
— Отец, то, что ты делаешь, неправильно. То, что ты делал в течение этих последних лет, то, что ты будешь делать после того, как восстановишь Шинар, неправильно. Ты приносишь боль и страдание. Ты хочешь возродить старое королевство, но мир движется дальше. Шинару здесь не место. Он потерян. Его больше никогда не будет. И если бы ты каким-то образом заставил этот мир подчиниться твоей воле, он пал бы так же, как пал старый мир магии. Останься в городе, отец. Поживи немного нормальной жизнью. Приходи на мою свадьбу, узнай, каково это — быть дедушкой. Наслаждайся мелочами в жизни. Живи, отец. Поживи немного, никем не правя.
— Ты простила бы мне все мои прошлые прегрешения, если бы я остался? — спросил он.
— Да. Ты мой отец.
Если бы это означало, что город выживет, я бы так и сделала. Я бы вспомнила о выражении лица Андреа, когда она держала на руках малышку Би, о слезах Джули, о невыразительном взгляде Джима, о ноже в груди Дали и обо всем, через что мне пришлось пройти, и затолкала бы это подальше, чтобы все они могли продолжать жить.
Он нежно похлопал меня по руке.
— Я не могу. Это против моей природы. Возможно, десятилетия назад, когда я проснулся. Но теперь слишком поздно. Я иду по этому пути.
— Я права. Глубоко внутри ты знаешь, что я права. Это одноразовое предложение. Я не позволю тебе убить человека, которого люблю. Я чертовски уверена, что не позволю тебе убить моего сына. Ты понятия не имеешь, на какие жертвы я пойду, чтобы остановить тебя. Я не позволю тебе навязывать свою волю тем людям, которых ты видишь на улице.
— Людьми нужно руководить.
— Люди должны быть свободны.
Он покачал головой и вздохнул.
— Что мне с тобой делать, Цветочек?
— Подумай об этом, отец.
— Мы отправляемся на войну, дочь моя. Я очень люблю тебя, Цветочек мой.
— Я тоже люблю тебя, отец.
Мы сидели вместе и смотрели на город, пока, наконец, он не встал, не натянул капюшон на голову и не ушел, растворившись в потоке машин.
Эрра появилась рядом со мной, ее фигура была такой хрупкой, что казалась просто тенью.
— Прощай, брат, — прошептала она.
КОГДА САДИЛОСЬ СОЛНЦЕ, я стояла на нашем заднем дворе и погружалась в невидимый океан магии вокруг себя.
— Возьми и держи, — сказала тетя.
Магия изгибалась, повинуясь моей воле. По всей земле, которую я притязала, магия перекатывалась, затвердевая, будто податливая мягкая вода превращалась в непробиваемый лед. Это было похоже на работу мускулов. Ее магия пробила мою «ледяную» стену и отступила.
Мы занимались этим четыре часа.
— Отпусти. Возьми и держи. Отпусти. У тебя получается лучше, но тебе нужно меньше думать. Магия земли — это щит. Ты поднимаешь его. Это должно быть инстинктивно, иначе ты не успеешь среагировать вовремя.
Возьми и держи. Отпусти.
Возьми и держи. Отпусти.
— Фиксируй! — прорычала тетя. Магия ударила меня по голове. У меня поплыло в глазах.
— Ой-ё.
— Чего ты боишься?
— Что возьму на себя слишком много.
— Чего слишком много?
— Слишком много магии. Однажды я сражалась с джинном и использовала против него слово силы…
Эрра закатила глаза к небу.
— Мама, дай мне сил. Зачем тебе совершать подобные идиотские поступки?
— Потому что я не знала, что в нас течет кровь джиннов. Именно тогда я узнала, что давным-давно одна из моих предков была ифритом, и присутствие ее крови в нашей родословной сделало джинна невосприимчивым к нашим словам силы. Что подняло вопрос о том, что произойдет, если я когда-нибудь использую слово силы против отца. Вероятно, оно не сработало бы. У Хью и Адоры, казалось, не было проблем с использованием слов силы против меня, и их мозги не взорвались, но их кровь была не такой сильной, как у моего отца.
Ноздри Эрры затрепетали. Казалось, что она дышала. Было видно, как поднимается и опускается ее грудь. У нее не было причин дышать, она была мертва. Возможно, это была сила привычки.
У меня зазвенело в голове.
— Ой.
— Сосредоточься! Что случилось с джинном?
— Мой мозг пытался взорваться. Я умирала, не физически, а ментально. Магия ослабла, и медики мало что могли для меня сделать. Итак, я лежала в постели, чувствуя, что умираю, и протянула руку и взяла немного магии, чтобы сохранить себе жизнь. Это причинило боль земле.
Внезапно лицо моей тети оказалось в полудюйме от моего.
— Слушай меня очень внимательно. Больше так не делай. Если ты будешь продолжать так делать, это сделает из тебя акиллу, пожирательницу, мерзостью. Ты королева. Твоя обязанность защищать землю, а не питаться ею.
— Я не планировала повторное выступление.
— Хорошо, потому что я сама убью тебя, если ты сделаешь это снова. Это священное правило. Даже в худшие времена я никогда не прибегала к этому. Когда рухнули любимые башни твоего отца, он не питался землей, чтобы поддержать их.
— Поняла, — прорычала я.
— Я не виню тебя, — сказала она. — Я виню себя. Нельзя просто вручить
