Даниил стоял посреди комнаты и взирал на нас с ухмылкой, несмотря на рассеченную губу. Взглядом коснулся наших сплетенных рук, на которых теперь сияли два кольца, сложил руки на груди и ехидно заметил:
– Вот теперь понятно, что она твоя пара, так что приношу свои извинения, брат.
Кирилл хмыкнул беззлобно, притянул меня к своему боку и объявил:
– Так, теперь решаем, как дальше поступить. Сегодня у нас ночуем, завтра определяемся с местом дальнейшего жительства каждого из вас. По дороге сюда вы видели несколько свободных домов. Честно говоря, хотел, чтобы в них мои друзья поселились, – лица троих мужчин выражали признательность и расплывались в улыбках. – Затем регистрируем вас, расскажете о ваших умениях и способностях. В соответствии с ними распределим обязанности и обязательно познакомимся с нашей общиной.
До нового года мы всех благополучно разместили по домам. Несмотря на начавшиеся сильные морозы, жизнь продолжала бурлить. Таюгринцы часто встречались в мэрии, решая множество общих вопросов. А еще теперь часто спорили на тему политического устройства нашего города, модели которого предлагал Давид Насер.
Так же было решено, что Тюбрин надо постепенно хоронить, целыми домами погружать в землю. Там после страшной болезни осталось слишком много трупов в квартирах, и ненароком разбудить эту заразу снова никому не хотелось. Крупные предприятия, магазины, институты и различные ведомства оставить под будущую промышленную зону и деловой центр, а вот жилые дома разрушать магией и хоронить. За это проголосовали единогласно, да и жутко знать, что в нескольких километрах от Таютры находится сплошное кладбище неупокоенных и непреданных земле.
Каждый вечер Кирилл продолжал попытки связаться с теми, кого когда-то знал и с кем служил, пока многие молчали. Но как он порадовал меня однажды, к весне должна попробовать по зимнику добраться до нас еще пара его друзей с восточной части Россины.
На новый год мы устроили всеобщие гулянья, и впервые за этот год я чувствовала себя необычайно счастливой и свободной от тревог и плохих предчувствий, ощущая невероятную свободу.
Даниил все же разрешил Руслану ухаживать за Вероникой, а мы, особенно женщины, активно помогали девушке вернуть знания и «взрослили», но без фанатизма.
Со временем все придет, и Руслан, зная об этом, приготовился ждать свою женщину, сколько потребуется. Впрочем, Вероника – от природы умная и любознательная – довольно быстро вспоминала свои знания и навыки.
1 февраля
Сегодня прямо на собрании, в течение очередного обсуждения первостепенных задач на весну и лето, отошли воды у Инессы. Все мужчины дружно побледнели, разглядывая лужу у ее ног, зато более сильные духом в такой ситуации женщины тут же начали неторопливую, обстоятельную деятельность. Столь же дружно покинув собрание, отправились во временный медицинский пункт, где вспоминали все, что им говорил врач перед этим, обучая принимать роды. Свен присутствовал там же, временно переквалифицировавшись в акушера.
Инесса оказалась не только первоклассным доктором, но и прекрасным организатором, и наставником. Стоило ей получить должность главного врача Таюгры, сразу же потребовала клинику. И теперь весной первое в планах – строительство изначально большого здания больницы с различными отделениями. Все приборы и оборудование мы перевезем из больниц Тюбрина. У Свена, как ранее обещано, в этой же больнице будет лаборатория.
Деятельные супруги Карсун организовали зимние медицинские курсы для женщин и отдельные для мужчин. Женщин Инесса взяла на себя, мужчинами Свен занялся сам, включив туда экстренную помощь во время боевых действий. Инесса считала, впрочем, как и Кирилл, что теперь каждый житель Таюгры должен знать медицинский минимум и уметь оказывать первую медицинскую помощь пострадавшим. Пока у нас только два врача, значит, должна быть грамотная квалифицированная служба доврачебной помощи, а проще – фельдшеры.
Взрослая дочь Марты и Семена и старший сын Димона поступили на обучение к Инессе, и все очень надеялись, что они в будущем смогут стать полноценными врачами. Димон с восторгом и гордостью смотрел на своего сына, при любом случае упоминая о милом его сердцу событии. Обычно это звучало: «А вот мой сын, он сейчас учится на врача...» Вообще, каждый день теперь приносил помимо забот еще и приятные сюрпризы.
Так что, вместе с занятиями по самообороне и военным действиям мужчины обучались теперь и медицинским азам. Кирилл с сослуживцами мотались в город в поисках новых переселенцев, искали еще нетронутые склады с продовольствием, осуществляли охрану территории и выполняли еще множество важных задач. Но каждую ночь мы с Кириллом любили друг друга все жарче и нежнее, и наши старания не прошли даром.
В феврале я узнала, что беременна и решила сказать об этом мужу в один из вечеров. Наши дети уже спали, а мы сидели перед камином, глядя на огонь, и пили чай, наслаждаясь тишиной и покоем.
– Кирюш, – потянулась к мужу и шепнула на ухо, так не хотелось нарушать тишину,
– у нас будет ребенок, еще один. Только в этот раз наш собственный.
Чашка в руках Кирилла резко звякнула о столик; он повернулся ко мне и, взяв мое лицо в сильные жесткие ладони, заглянул в глаза. В его глазах отражались язычки пламени, казалось, подсвечивая набирающий силу смерч из восторга и благоговения. Погладил большими, немного шершавыми пальцами рук скулы, любуясь. Потом руки медленно скользнули по моему телу вниз, надавили на плечи и мягко уложили на диван. Сам же с невероятным трепетом положил ладони на живот, погладил, а потом и вовсе лицом уткнулся. Я перебирала его жесткие, коротко стриженые волосы, а любимый мужчина потерся о мой живот лицом, дрожа от переполнявших его эмоций. И я, наконец, поняла, что нашим детям достался самый лучший папа на свете. Когда-то Лида сказала мне, что суры – самые любящие и сумасшедшие родители, чересчур сильно привязанные к своему потомству. Я заметила такое отношение к нашим приемным детям, но вот увидеть столь откровенно трепетную реакцию на сообщение о нашей беременности не ожидала.
Мы еще какое-то время посидели, прижавшись друг к другу. Руки Кирилла постоянно касались моего еще плоского живота, и я буквально утопала в его объятиях и источаемой им любви и нежности. Потом поднялись в спальню, и в ту ночь меня любили осторожно и так несказанно нежно, что в конце, когда мы оба смогли, наконец, перевести дух, я расплакалась. Кирилл всполошился, испугавшись, что причинил мне боль, и пришлось полчаса шепотом успокаивать его. Точнее, я рассказывала, о том, что его нежность и любовь потрясли и переполнили меня эмоциями, что я безгранично люблю его и счастлива и что... Эту ночь мы оба, я уверена, не забудем никогда и не важно, сколько детей у нас еще будет, но такую близость, которую мы испытали, многие лишь мечтают прочувствовать, а у нас она была.
