— Мария, ты не знаешь, где Джастис?
Мария оглянулась через плечо и улыбнулась.
— Он и Элени отправились вместе с Алехандро патрулировать. Какой мужчина! Вам повезло, что вы его женщина, а ему повезло найти вас женщину с огоньком как в душе, так и в волосах.
— Я не его женщина, — проворчала Кили, пробираясь по тропинке, поросшей дикой растительностью. Вдруг она осмотрелась и пожалела, что не захватила с собой ружье. — А сюда не забредают ягуары, верно?
Мария рассмеялась.
— Нет, они держатся подальше от деревни и наших тропинок. Запах еды, тушащейся на огне…
Она замолчала, и Кили поняла, что они обе задумались о пожарах.
— Мне так жаль, — сказала Кили. — Я даже не могу представить, как вы настрадались.
Плечи девушки опустились, но потом она выпрямилась.
— Алехандро вывезет нас отсюда. Прежде случались лишь отдельные нападения; один вампир пытался напасть на одного из нас. И за всю мою жизнь подобное случалось пару раз. Но это, это была организованная военная кампания, и мы не могли справиться с ними. Если бы только ваш мужчина мог остаться с нами, защищать нас… я слышала про его магию. Но вы не можете остаться, верно?
Она оценивающе посмотрела на Кили, в ее глазах смешались надежда и смирение.
— Нет, прости. Мы останемся, пока не прибудет подразделение паранормального отделения, но нам необходимо завершить нашу миссию и вернуться домой.
Мария кивнула.
— Мы понимаем. Алехандро спасет нас.
Она говорила с благоговением, и Кили, прежде редко обращавшая внимание на межличностные отношения, вдруг поняла:
— Он — твой мужчина, не так ли? Алехандро?
— Я бы очень этого хотела, — ответила покрасневшая Мария. — Но он думает, что я — ребенок.
Они повернули туда, где тропинка изгибалась, и перед ними предстал ручей, сиявший в солнечном свете, который танцевал на его поверхности. Кили остановилась и глубоко вздохнула, с удовольствием глядя на подобную красоту после ночи ужаса и смерти.
— Мы вымоемся, и вы сможете одеть это, если хотите, — застенчиво сказала Мария, протягивая ей узел. — Это моя одежда, а размер у нас почти одинаковый.
Кили посмотрела на роскошные изгибы тела Марии, и испытала сомнения, как ее не такая роскошная фигура будет смотреться в одежде этой девушки. Но поблагодарив ее, Кили взяла подарок. Одежда, подходящая по размеру, была последним, что занимало ее, хотя частичка тщеславия в ней желала, чтобы Джастис увидел ее почти такой же симпатичной, как и красавица Мария.
Они разделись до белья и зашли в ручей, чтобы помыться. Они пользовались одним куском мыла, словно шелковым, с запахом изысканных цветов джунглей. Кили вымыла волосы и почти заплакала, испытывая облегчение от того, что снова чистая. Когда они закончили, то направились к берегу, разговаривая о пустяках, стремясь к земному и нормальному. Они нуждались в передышке от ужаса и смерти.
Громкий треск ломающейся ветки прозвучал в воздухе как выстрел, и они обе застыли. Мария начала плакать, и Кили обняла ее.
— Это не могут быть вампиры, не в дневное время, — успокаивала она, сама в то же время размышляла, о каких других опасностей они не подумали, предпринимая вылазку на пруд.
Но из джунглей выступили Джастис и Алехандро. Она снова затаила дыхание при виде воина, как будто видя его впервые. Он переоделся в простые джинсы и черную футболку, но его великолепные синие влажные волосы были распущены, мышцы груди и рук так выделялись под футболкой, так что она захотела сорвать ее с него и обнять.
В голом виде.
Она скрестила руки на груди, когда поняла, что соски выделяются под тканью лифчика в ответ на волну жара, захватившего ее тела. Ей нужно было лишь взглянуть на него, чтобы захотеть его.
Глуповато улыбаясь, она, наконец, встретилась с ним взглядом и вздрогнула. От ярости его глаза почернели, а судя по напряженной челюсти, Кили поняла, что он расстроен.
Вероятно, из-за нее.
Она подняла подбородок и дерзко взглянула на Джастиса.
— Почему ты так смотришь на меня? Если это из-за того, что я ударила тебя прошлой ночью…
— А тебе не приходило в голову, насколько опасно быть здесь одной и полуобнаженной? — он цедил слова сквозь зубы и оглядел ее с головы до ног и обратно. Она чувствовала себя так, словно он ее только что раздел.
Судя по его глазам, он желал это сделать. Или покричать на нее часика два. Второй вариант ей не нравился, а для первого варианта время было неподходящее, независимо от того, как подскакивали ее гормоны при этой мысли.
Она посмотрела на Алехандро, внезапно осознав, что не только Джастис видит ее в мокром и почти прозрачном белье, но она могла с таким же успехом быть лишь частью окружающего пейзажа. Он смотрел на Марию, как будто никогда прежде не видел ее, и Кили могла поклясться, что он никогда ее такой не видел. Роскошное тело Марии натягивало кружевные бретельки ее лифчика и трусики, но она не прикрыла себя, хотя на скулах появился румянец.
— Тебе нравится то, что ты видишь? — Мария спросила его, ее голос немного дрожал, но был решительным.
— Dios mio, ты должна быть… ты должна быть… — Алехандро запнулся, словно не в состоянии мыслить связно, его глаза зажглись страстью.
Кили улыбнулась. По крайней мере, что-то хорошее произошло сегодня, если эти двое нашли друг друга. Однако прежде чем она успела слово сказать, синеволосый мужчина подхватил ее и унес в джунгли.
К тому времени, как Джастис, наконец, остановился и поставил ее на ноги, она пришла в бешенство и была готова выложить ему всё свое недовольство.
— Ладно, мне жутко не нравится твое поведение пещерного человека. Ты мне не начальник, ты мне не отец…
— Слава Посейдону, — пылко ответил Джастис, страстно глядя на ее грудь.
Она на мгновение потеряла мысль, когда он наклонился к ее грудям, взял их в руки. Тем не менее, она попыталась продолжить:
— Ты не…
Он лизнул сосок и взял его в рот.
Она откинула голову и застонала, но вновь попыталась закончить свою мысль:
— Ты не…
Он опустил ее трусики и скользнул пальцем по ее влажности, затем несколько раз провел пальцами по ее клитору, и колени Кили подогнулись.
Он поймал ее рукой, продолжая ритмично гладить ее, одновременно посасывая вершинку груди, Она могла лишь бессвязно стонать, забыв всё, что собиралась сказать. Она лишь была способна сосредоточиться на том, что он делал с ее телом, и знала, что если он не окажется вскорости внутри нее, то она сойдет с ума.
— Джастис, пожалуйста, — сказала она, почти моля, лишь желая, чтобы он не останавливался, никогда не останавливался. О, боже, теперь он ласкал ее второй сосок и вошел сначала одним, а потом двумя пальцами в нее, потом провел ими по клитору, снова, и снова, и снова, пока она не прислонилась к нему. А он в ответ сжал пальцы внутри ее жаркого лона. Она вскрикнула, почувствовав взрыв, но он не отпустил ее и не вынул своих пальцев.
