Гражина поднялась на крыльцо и потянулась к двери. Открывшись со скрипом, дверь пропустила девушку в холл, а затем также противно заскрипев, захлопнулась сама. Грася осмотрелась, удивившись тому, что дом кажется пустым, но тут увидела тень на лестнице.
- Интересно, где это ты бродишь целый день? – тень спустилась ниже на несколько ступеней и обрела лицо и тело Елень Вишневской.
- Гуляла! – просто ответила княжна, смело глядя в глаза дочери Главы.
- К любовнику, наверное, бегала! – с усмешкой сказала Елень. – Вот тебе и княжна!
- Не стоит судить по себе, - ответила спокойно Грася и стала подниматься по лестнице, не глядя на застывшую камнем ведьму. Но стоило им поравняться, как Елень резко шагнула наперерез княжне и впилась в нее взглядом холодных глаз.
- Мы тут совсем одни, так скажи честно, зачем заявилась в Круг? Я ведь не глупа и вижу какие у тебя способности. Тебе здесь не место! Возвращайся туда, откуда явилась и радуй отца.
Грася улыбнулась, стараясь придать улыбке холодной отстраненности.
- Не ты меня принимала, не тебе и выгонять! – сказала она. – Оставь свои советы при себе, дочь Главы и лучше займись своим образованием, чем караулить сестер Круга с ненужными советами! – и, смерив взглядом фигуру девушки, продолжила подниматься, почти физически ощутив на себе всю силу ярости Елень.
В пещере, куда привезли нас Вацлав и Трайлетан, было сухо и темно. Мужчины быстро развели костер и принесли воды, а Арон приготовил для Стефы постель, расстелив ворох одеял на камнях, посыпанных пучками сухой травы, которую я нарвала перед входом в пещеру. Уже когда сумерки стали опускаться над землей, появились первые признаки того, что у Стефы скоро начнутся роды. Она стала жаловаться на тянущие боли внизу живота, а когда ложе было готово, а огонь весело вспыхнул, освещая темноту пещеры, у сестры отошли воды, и она слегла с первыми схватками на одеяла.
- Ждем! – приказал князь.
Арон остался подле жены, а мы втроем, я, Вацлав и Трайлетан, принялись разводить костры перед входом в пещеру.
- Почему ты уверен, что никто не сможет проникнуть сюда? – спросила я Вацлава, пока он раскладывал дрова. Трайлетан тем временем ушел в лес и время от времени возвращался, неся в руках связки сухих дров. Я же только дивилась его силе, так как мужчина нес столько дров одновременно, сколько вмещалось в руках и это были знатные бревна.
- Это особенное место! – тем временем ответил Вацлав. Из его пальцев вырывалось пламя и сухое дерево занималось почти в ту же секунду, как только он подносил ладонь к сухим веткам.
- Место силы! – предположила я.
- Именно! – кивнул он и улыбнувшись, посмотрел на меня. – Вижу, ты многое почерпнула из моих книг.
- А ты думал, я, зря их читала? – ответила шутливо.
Вацлав пристально посмотрел на меня, затем встряхнул кистью руки и пламя исчезло. Трайлетан прошел мимо нас, а через несколько шагов сбросил с рук дрова и отряхнул одежду.
- Еще? – спросил он, вопросительно глядя на друга.
- Да! – не посмотрев на всадника, ответил Вацлав. Его рука потянулась ко мне и через секунду обхватила подбородок. Мужчина приблизился, запрокидывая мое лицо себе навстречу и склонился над ним, глядя так, что колени едва не подкосились, а сердце стало биться сильнее.
Кажется, Трайлетан выругался, глядя на нас и поспешно ушел, а князь продолжал смотреть на меня, и синева его глаз становилась все темнее, позволяя мне окунуться в огонь первобытного желания, разгоравшийся в глубине любимого взгляда. Ни я, ни Вацлав не обратили внимание на недовольство всадника. Мой мужчина просто прижал меня к своей груди и накрыл мои губы сладким поцелуем, от которого закружилась голова и подкосились ноги. Я вцепилась пальцами в широкие плечи, опасаясь, что упаду, но Вацлав держал меня так крепко, что, наверное, никакая сила и ни за что на свете, не вырвала бы меня из его объятий. Его рот терзал мои губы, заставляя прижиматься сильнее к крепкому сильному телу, вынуждая реагировать на мучительные прикосновения. Я задыхалась от его поцелуя и понимала в то же время, что умру без него. А когда князь отстранился, помутненным взглядом посмотрела в синие глаза, в уголках которых веселыми лучиками разбежались мелкие морщинки.
- В замке продолжим! – прошептал он.
- О, боги! – я прижала ладонь к губам, опомнившись. – Что ты делаешь со мной? – спросила, бросив еще один взгляд на любимое лицо.
- Просто хочу, чтобы ты знала, что я чувствую! – шепнул он. – Ты должна понимать, что дорога мне, а значит, не сделаешь ничего такого, чтобы я мог назвать это глупостью.
- То есть? – удивилась я.
- Никакой бравады и самопожертвования! – уже строже предупредил Вацлав. – Трайлетан рассказал мне о том, как ты заменила собой сестру. Так вот, сегодня ты слушаешься меня и все, что я скажу. Будешь подчиняться беспрекословно. Просто доверься мне и поверь.
- Я верю! – отозвалась тихо.
- Вот и хорошо! – кивнул он, но синие глаза снова заглянули в мою душу, словно хотели удостовериться в том, что я не обманываю его.
Когда Трайлетан вернулся снова из глубины пещеры донесся крик. Мы с Вацлавом переглянулись, и он проговорил:
- Отнеси зелье сестре и возвращайся.
Я поспешно углубилась в пещеру и спустя несколько шагов оказалась в темноте, едва разбитой светом пламени от костра. Арон за спиной жены, придерживая ее за плечи, пока Стефа, с изрезанным муками лицом, пыталась выровнять дыхание.
- Ребенок идет! – не знаю, кому принадлежал голос, проговоривший эту фразу, слишком уж размыто она прозвучала. То ли ее сказала я сама, то ли Арон, но сейчас дело было не в этом.
- Зелье! – опомнилась я.
Бутылочка лежала в моей холщовой сумке. Я достала ее и еще пучок сухих трав, отданный мне домовихой, и метнулась к сестре.
- Пей! – открыв бутылочку, поднесла к губам Стефы. – Ровно три глотка, не больше и не меньше. Это снимет боль!
Она посмотрела на меня. В глубине ее глаз плескался страх, но уже не перед неведомой бедой, а перед болью, волнами накатывавшей на тело роженицы. Она едва успела сделать эти несчастные три глотка, как снова скривилась в муке, едва не выплюнув то, что только проглотила. Привалилась спиной к державшему ее Арону и закрыла глаза, сцепив зубы.
- Как же…больно! – прошипела сестра.
Я смотрела на ее высокий лоб, покрывшийся испариной, на муки, исказившие красивое молодое лицо. Все женщины рожают в боли. Мы не приходим в этот мир иначе. Только так, через муки наших матерей. Я была уверена, что со Стефой все будет хорошо, если мы не подпустим к ней беду.
- Арон, - сказала я, посмотрев на свояка, - схватки могут идти очень долго. Я дала ей зелье, которое смягчит боль и ускорит процесс. Когда все начнется, зови меня так громко, как только сможешь.
В глазах мужчины мелькнул страх.
- А как я узнаю, что началось!
Стефа в его руках застонала. Я увидела, как она судорожно вцепилась в поддерживающие ее руки.
- Узнаешь, поверь мне! – я встала, чтобы приготовить полотенца и чан с водой. Когда придет время, я поставлю его на огонь, а сейчас мне нужно было возвращаться к Вацлаву, чтобы позже вернуться снова, проверить состояние сестры и дать ей еще зелья. Закончив нехитрые приготовления, направилась прочь из пещеры, бросив взгляд на Стефу, которая немного успокоившись, казалось, задремала на руках Арона. Но уже спустя мгновение в спину мне донесся ее стон, и я поняла: не уснула. Уснешь тут, когда все разрывает от боли.
Впереди горели костры. Я увидела высокие фигуры князя и всадника, находившееся под защитой скалы, а там, за линией огня уже лежала ночь. Еще не такая темная, какой она бывает в самый разгар, но серая со странным небом, покрытым фиолетовыми грозовыми тучами. Когда я уходила к сестре ничего подобного не было и в помине, и сердце мое затрепетало от предчувствия беды.
- Вацлав! - позвала я тихо.
Одна из фигур тут же повернулась и на меня посмотрели светящиеся синие глаза. В облике человека проступила демоническая сущность, но это не отпугнуло меня. Наоборот, я поспешила к мужчине и неловко обняла его, уткнувшись носом в крепкое плечо.
