Маняша фыркнула ей вслед и открыла конвертик. Так оказался такой же аккуратный листок с навыком строительства кузниц третьего уровня. Она машинально заглянула в конверт и заметила второй листок. Этот предлагал поднять уровень кабака до того же третьего уровня.
– Юмористы, – хмыкнула она.
Вы совершили две выгодных сделки. Ваш текущий уровень: 49.
Вы подняли мораль населения, находящегося под вашей опекой. Ваш текущий уровень: 50. Общая сумма очков репутации: 11.
У вас двадцать восемь нераспределённых единиц опыта. Распределить?
– То-то же, – пренебрежительно усмехнулась Маняша.
Вы предотвратили гибель населения, находящегося под вашей опекой. Ваш текущий уровень: 52.
У вас шестьдесят нераспределённых единиц опыта. Распределить?
– Я просто неподражаема, – похвасталась она.
И степенно направилась в деревню. Откуда навстречу нёсся сияющий Жох. Тянул к ней руки, как дитя – честное слово. Откуда только узнал, что ей прислали?
Возившиеся на пожарище мужики, как по команде, отрывались о работы и приветливо махали хозяйки руками. Кабак третьего уровня того стоил: туда можно приглашать музыкантов. А куда деревенским без музыки?
Глава 28
Помещица и бесприданница
Домой вернулась уставшая от впечатлений и счастливая. Приведя себя в порядок, уселась на кухне с бабулей вечерять. Девчонок забрали Мишка с Айланой – мудрая якутянка оценила, насколько Кудыкины заездили Анну Иоановну.
– Кто из двоих? – оценив светящиеся глаза внучки, поинтересовалась она.
– Оба! – выдохнула Маняша, рассчитывая произвести фурор.
Бабуля руками не всплеснула, глаз в изумлении не вытаращила. Хмыкнула и полезла в холодильник.
– Не говори, что ты знала? – удивилась и тут же обиделась Маняша, терзая диетический хлебец.
– Не знала, – опровергла несправедливые домыслы бабуля. – Однако что-то подобное на ум приходило. Твои описания Тура и Лобачевского сходились в деталях. Значит, Максим всё-таки добился своего. Хороший мальчик. Надеюсь, ты не примешься заново вести хронологию его грехов. Это категорически не полезно. Мужчины рождены для иного обращения: их нужно хвалить.
– Лобачевский, ты самый восхитительный врун и бабник! – дурашливо прогундосила Маняша и уточнила: – Так сойдёт?
– Не занудствуй, – поморщилась Анна Иоановна, ставя в микроволновку суп. – Кто-то из вас должен был поставить точку. Он взял этот груз на себя. Что тут скажешь? Нормальный мужчина. Радуйся и не зазнавайся своим везением.
– Не буду, – проглотив обиду вместе с отповедью, пообещала Маняша. – Я сегодня пораньше лягу. Завтра… мне нужно будет пораньше кое-куда съездить.
– В ЗАГС? – деланно предположила бабуля, ставя перед ней ужин.
– Почти, – хмыкнула она и принялась нарочито громко хлебать супец.
Получила кулаком в лоб и окончательно угомонилась.
– Он сделал тебе предложение, – догадалась бабуля. – Поэтому ты такая счастливая и развязная. Небольшая победа над твоим дутым комплексом неполноценности, раз тебя любит такой невероятный мужчина.
– Всё в точку, – похвалила внучка свою дивно проницательную бабушку. – Кроме невероятного. Я называю его трудным.
– Не запихивайся, – строго указала Анна Иоановна и вдруг тяжко вздохнула.
– Ты чего? – насторожилась Маняша.
– Если доживу до правнуков, умру счастливой, – задумчиво молвила бабуля. – Лучшего и желать трудно.
Они затеяли долгий разговор о важном, какие у них иногда случались. Так славно было сидеть вот так в тишине, покое и ощущении всего самого хорошего. Но тут из Маняшиной спальни затрезвонил компьютер.
– Беги, – почти потребовала бабуля.
– Мы же… – начала Маняша.
– Не заставляй жениха ждать! – не полном серьёзе приказала Анна Иоановна. – Подобные вольности невест не красят. Как тебя замуж выдавать: такую клушу?
Без ресторанов – выдвинула Маняша категорическое требование, падая за компьютер. Без выкупов, мотания по достопримечательным местам и лестной роли куклы в белом, которую переставляют с места на место. Быстренько расписались, перекусили и в аэропорт. Она давно мечтала побывать на Камчатке – а чем свадьба не повод?
– Я невовремя? – осведомился Макс, развалившись в своём гигантском кресле.
– Даже не знаю, – притворно загрустила она. – Последнее слово, каким меня напутствовали сюда, было: клуша.
– Значит, бабушка тебя учила тому, как нельзя обижать мужчин, – мигом догадался он. – И что? Научила?
– Макс. Мне рано вставать. А ещё целый час истязать себя зарядкой. Я Мишке обещала.
– И мне поклянись, – усмехнулся он. – Будет вдвое стыдно, если начнёшь уклоняться. Так, что ты хотела поведать после такой жалобной преамбулы?
– Я тебя люблю, – поведала она, немножко стесняясь смотреть ему прямо в глаза.
– Когда я это слышу, сам начинаю себя любить, – очень серьёзно признался Максим. – Маш, я хочу видеть тебя каждый день. Вечером, засыпая, и утром, просыпаясь.
– До капсулы и после? – съехидничала безумно счастливая женщина.
– Давай поженимся.
– Может, сначала просто поживём вместе?
– Нет, – твёрдо отрезал Макс, нахмурившись. – Ты не поняла. Нужды притираться не испытываю. Ты уже втёрлась в меня и угнездилась.
– Дивный комплимент, – мягко усмехнулась она.
– Мне кажется, всё дело в бабушке, – вскрыл он главную причину её сомнений. – Ты боишься оставить её одну. Я совсем не против сесть ей на шею. Надеюсь, она не станет драться.
– Она профессор! – дурашливо возмутилась Маняша.
– Надеюсь, профессор не станет драться. Всё. Отдыхай. Я заеду ровно в семь тридцать. Ради нас адвокатскую контору откроют на час раньше. Занимайся и думай о том, как меня любишь. До завтра.
Она подскочила в пять. Опередила будильник на целый час и уже не смогла заснуть. После зарядки долго лежала в ванне, пытаясь представить, как будет кормить его завтраками. Представлялось отменно: завтраками их по-прежнему будет кормить бабуля.
Макс подъехал ровно в семь двадцать восемь. Выскочил из своего огромного УАЗ Патриот и открыл заднюю дверцу.
– Привет, золотце, – улыбнулась Маняше невысокая полноватая женщина в элегантном брючном костюме.
С усталым лицом человека, не высыпавшегося, как минимум, неделю.
– Яра, – невольно растянулись губы в ответной улыбке.
Она производила ровно то же впечатление, что и её кибра: не красавица, но как-то по-особенному обворожительна. Глаза просто невероятные – залезая в машину, подумала Маняша.
– Ты очень похожа на себя в игре, – не удержалась она от признания.
– Думаешь? – усмехнулась Яра. – Что ж, давай знакомиться: Мария.
– Ничего себе! – выпалила Маняша.
– Да, тоже, – кивнула Яра. – Но я уже почти отвыкла от собственного имени.
– Знаешь, я тоже.
– И понеслось, – насмешливо процедил впереди Макс.
Дамы его проигнорировали. Им было, что сказать друг другу.
Процедура заключения договора оказалась жутко скучной. Пожилой юрист всё нудил, нудил. Сыпал вроде знакомыми, но абсолютно непонятными терминами. Маняша кисла и пялилась в окно. Макс обсуждал нюансы с Ярой – её уже просто невозможно называть иначе.
– Маш, деньги на счёт Анны Иоановны?
Ей стало тепло и уютно оттого, как он поименовал бабулю. И откуда узнал, что она именно Иоановна? Неужели у них за её спиной развивается какая-то партизанщина с перепиской и перезвоном?
– Да, пожалуйста.
– А, почему глаза, как у Торквемады?
– Подозреваю тебя, – изысканно съязвила Маняша.
– Думаешь, не женюсь на бесприданнице?
– Женится, – заверила Яра и вдруг огорошила: – Маш, ты намерена и все остальные суммы переводить бабушке?
– Да, а что? – напряглась она.
– Не обижайся, но подумай вот о чём. Твоя бабушка в том возрасте, когда может всякое случиться. И тогда ты не будешь единственной её наследницей. Твои деньги могут попасть в чужие руки помимо твоего желания кому-то помочь. А кому-то и не помогать.
