Невысокий широкоплечий человек в черном дорогом пальто выступил из-за стоящего на коленях Яра, и Лука узнала… Богдана Галактионовича Выдру — бессменного секретаря и летописца Ковена.
— Мне жаль, что так вышло с Эммой, — сказал он, глядя на старшего Гаранина, — правда, жаль, Борис Сергеевич. Она была талантлива и сильна, поэтому прожила бы свои века и без броши, а я давно и смертельно болен! Только сила чужих душ поддерживала меня в последние пятьдесят лет! Мог ли я допустить собственную смерть, когда рядом существовало подобное средство Макропулоса?
Гаранин-старший покачнулся. Лука видела, как в его лице промелькнул страх. Над Яром гудела линией ЛЭП такая простая и такая неумолимая смерть. Стоило заклятью коснуться хотя бы его волоса — и его бы не стало!
— Тогда, двадцать лет назад, пожар в доме Эммы — ваших рук дело? — спросил Борис и сделал маленький шажок вперед.
Лука догадалась — ведьмак пытается тянуть время, чтобы приблизиться как можно ближе для броска.
— Виктор оказался слишком силен! — сухо заметил Богдан Галактионович. — Пришлось поджечь дом, чтобы отвлечь Литвина на спасение жены и дочери, и уничтожить! К сожалению, момент был упущен… Мне пришлось скрыться, так и не получив брошь!
— А бомба? — голос Бориса напоминал рычание разъяренного зверя, а не человека, который… сделал еще один шажок.
— Черт бы подрал друзей, лезущих не в свои машины, — усмехнулся Выдра. — Но я умею ждать! Жизнь того стоит!
— А зачем вам жизнь? — крикнула Лука, отвлекая его внимание. — Взгляните на себя — никакая стрекоза вам уже не поможет! У вас душа давно мертва, в ней одна гниль и останки!
Богдан Галактионович прищурился.
Гаранин-старший придвинулся еще немного.
— Ты напоминаешь мне Эмму, девонька. Такая же замкнутая и дикая на вид, а в глазах огонь! Жаль, я не успел забрать твою душу! Она подарила бы мне еще лет пять!
— Какая же вы мразь, Борис Галактионович! — с чувством заметил Борис.
— Пусть так, — легко согласился тот и быстро задвигал пальцами, будто плел невидимую нить, — но я, в отличие от вас, дражайший Борис Сергеевич, буду жить. А вы — нет!
Дрогнул пол. В неверном свете туристической лампы, давно сбитой с треноги, прах тонкими струйками потек вверх, а кости начали сползаться в центр пещеры, постукивая друг о друга. Соединялись в подобие узора, поскрипывали на сочленениях. С изумлением и ужасом Лука смотрела, как вырастает странная овальная конструкция о восьми коленчатых ногах, с острыми костяными наростами на передней части тулова.
И никто, даже Гаранин-старший, не заметил, как из темноты змеей проскользнуло бежево-черное тело. Разжавшейся пружиной взвилось в воздух. Спустя мгновение Богдан Галактионович хрипел, пытаясь отодрать от шеи намертво вцепившегося в нее Вольдемара и захлебываясь собственной кровью.
Если вы не знаете, на что в порыве ярости способно существо весом до пяти килограмм, с четырьмя лапами, хвостом и маской Зорро на морде — вы не знаете ничего. Кот не разжал челюсти даже тогда, когда его тело обмякло и лапы бессильно повисли — Выдра переломал ему позвоночник. Не разжал, когда Богдан Галактионович, продолжая хрипеть, упал и забился в конвульсиях, в последнем усилии выбрасывая руки в сторону сооружения из костей. Слетевшее с его пальцев заклинание втянуло и энергетическую воронку над Яром. Тот рухнул, тяжело дыша — колдовство лишало его возможности двигаться и почти не давало дышать.
Костяк заколыхался. Внутри него разгоралось мрачное багровое свечение, излившееся из восьми отверстий, распложенных в два ряда над костяными наростами. Ожившее существо заскребло по камню шипастыми ногами и принялось подниматься, подтягивая под себя одну конечность за другой.
Лука, открыв рот, наблюдала за пугающими метаморфозами. Затем, спохватившись, метнулась к Вольдемару, скатившемуся с затихшего Выдры.
Кот был еще жив. Дышал судорожно, рвано, смотрел огромными черными зрачками в темноту. Плача, девушка подняла его на руки и прижала к себе. Целовала ушастую голову, шептала ласковые слова, ощущая когда-то гибкое тело сдувшимся шариком, тряпочкой, пустеющей оболочкой. В ответ зрачки Вольдемара дернулись, словно задышали. Перед внутренним зрением Луки промелькнула тень тоскующей на кладбище претки, в сознании прозвучало тяжелым вздохом, похоронным звоном: «Упокой… прошу!» Кот в последний раз содрогнулся, и его глаза остекленели. Так окончилась девятая жизнь Вольдемара.
Потеря была такой болезненной, что на какой-то момент Лука позабыла о том, где находится, об оживающем позади ужасе, не обратила внимания на запах гари, потянувшийся из коридора… А затем ее обняли знакомые и родные руки. Яр, хорошенько встряхнув девушку, заставил посмотреть на себя.
— Уходи, пока можно уйти!
— А ты?
— Мне нужно разобраться с этой тварью…
Лука невольно оглянулась и едва не заорала — существо, больше всего напоминающее гигантского паука, медленно ползло в их сторону, задевая костяным гребнем потолок пещеры.
— Что это?!
— Оно называется умкову, — раздался рядом голос Гаранина-старшего. Ведьмак был бледен, а мощный торс — снова перемазан кровью. — Чудовищное порождение магии вуду, воссоздаваемое колдуном из костей умерших.
— Но колдун мертв! — прошептала Лука, крепче прижимая к себе Вольдемара.
— Он передал твари последнюю волю вместе со всей своей силой, — мрачно пояснил Яр, — теперь его ничто не остановит!
Отец и сын переглянулись. В глазах обоих мелькнуло понимание. Яр посмотрел на Луку:
— Прости меня за то, что сделал — мне больше нечего сказать и нечем оправдаться! А сейчас — уходи!
Лука задохнулась: душа рванулась к нему, но в ушах звучало, не умолкая: «Упокой… прошу». Понимание пришло свыше, принеся мыслям прозрачную ясность. Каждый должен делать то, что должен — и будь, что будет!
Она резко развернулась и побежала вверх по коридору, бережно обнимая окровавленное тело кота.
* * *
В подвале висел туманный смог. Запах гари вызвал спазм в горле. Похоже, дом горел. Лука заметалась в длинном коридоре, толкаясь в запертые двери. А потом остановилась, задержала дыхание и закрыла глаза. Что толку в панике? Надо использовать данные ей возможности! Сначала — дышать. Ей нужен воздух без гари, оседающей в глотке, убивающей легкие! Смог раздался в стороны, словно разведенный чьими-то руками. Вокруг девушки образовалась сфера, хорошо видимая периферическим зрением. Она едва заметно мерцала, фильтруя окружающий воздух. Его, чистого, получалось немного, но достаточно, чтобы не потерять сознание в задымленном помещении.
