— Настя, если ты согласишься быть моей, я никогда не женюсь. Ты будешь единственной. Я огражу от косых взглядов и сплетен.
— Запрёшь? — догадалась я.
— Запру.
Эх, ну что за жизнь? Перспективы — одна лучше другой. Даже не знаю что выбрать.
— А четвёртого варианта случайно нет? — спросила шепотом, взглянуть на Рогора так и не решилась.
Недолгую тишину нарушил протяжный звук рога, тут же послышался топот, кто‑то забарабанил в дверь.
— Армия Ремвида, — со злостью констатировал мой благодетель. Зарычал. — Почему так рано?!
Он дёрнулся к двери, но тут же развернулся, ухватил за локоть и потащил вглубь спальни. Я не сопротивлялась. Я почти сроднилась с этой злосчастной кладовкой, и даже жесткая кровать уже не пугала.
— Сиди здесь! — приказал горанец, будто у меня был выбор. И, конечно же, запер.
Чёрт. Я уже ненавижу двери. Все до единой!
Но расслабиться я не успела. Не прошло и пяти минут, как злосчастная дверь распахнулась и на пороге возник Санаминэль. Статный маг, укутанный в белую мантию, глядел бесстрашно, с вызовом. Нашел перед кем выпендриваться, блин.
— Чего тебе? — без тени любезности спросила я.
Ответом послужила протянутая рука.
За спиной Санаминэля маячило ещё несколько фигур. Все в белом, как какие‑нибудь сектанты, честное слово.
— Рогор тебя порвёт, — буркнула я. Но встать и последовать за магом всё‑таки пришлось.
Уже на ходу сообразила, что никакой армии под стенами нет. Ремвидцы не могли добраться так быстро. Это, скорее всего, иллюзия. Однако быстро же эти ребята учатся.
Санаминэль шагал рядом, крепко держал за руку. В затылок дышали ещё шестеро. Мы миновали несколько пустынных коридоров, спустились в подвал.
И снова двери. Чёрт, да меня уже трясёт от одного вида! Чёрт!!!
— Это что? Тюрьма? — выпалила я, скрывать злость даже не пыталась.
Маг, наконец, снизошел:
— Да.
— Зачем? — я зверела с каждым шагом, но продолжала подчиняться. Против семёрки боевых магов мы с колечком не выстоим, это знала наверняка.
— Посидишь тут, пока не разберёмся с кораблём, — Санаминэль галантно ввёл меня в одну из камер, чуть поклонился.
На то, что горанские воины, назначенные для охраны тюремных коридоров, стоят столбами и не дышат, я внимания не обратила. На заледеневших у решетчатых окошек заключённых — тоже. Меня только тишина смущала. Будто не в тюрьме оказалась, а в склепе. Даже мышиного писка не слыхать.
— Зачем? — с усмешкой повторила я. — Что вам от меня нужно, Санаминэль?
Паршивец в белом балахоне не ответил. Учтиво поцеловал руку и вышел вон. От лязга задвигаемого засова меня передёрнуло, а щелчок навесного замка привёл в бешенство. Напоследок меня одарили добродушной улыбкой, сквозь зарешеченное смотровое окошко. Гад!
Несколько минут стояла посередине камеры и пыталась дышать. Просто дышать, потому как ярость застилала глаза и напрочь лишала способности мыслить. Единственное что могла в тот момент — броситься на дверь. Но даже в таком состоянии понимала — это плохая идея, кулаки нужно беречь, они ещё пригодятся.
Санаминэль оказался умнее многих, даже намёка на дальнейшие планы не дал. Единственное что ясно — меня вот — вот погрузят на корабль и отвезут в Горанг.
Рогору не удастся меня отыскать, это очевидно. Более того, главнокомандующему придётся стерпеть бунт магов, потому как на подходе армия Ремвида, и она может оказаться вооружена не хуже отрядов, защищавших столицу. Без магии Рогору не удержать этот город.
Чёрт, что же делать?
Я зажмурилась, представила лицо Санаминэля и прорычала:
— Что тебе нужно, зараза?!
Чёрт… Зачем я это сделала?
Сознание очистилось, образ мага стал стократ чётче. Я ощутила ментальный отклик Санаминэля — слабый, рассеянный. Он отмахивался от моего зова, неосознанно и вяло — будто от мелкой, не слишком настырной мухи. Но этого хватило…
Желание знать правду — как яркая, оранжевая вспышка. Я почувствовала, как оно концентрируется, скручивается в толстую, тугую нить. Злющую, словно раненая змея. Медленно и плавно, нить потянулась к магу, и едва он осознал, чей ментальный зов не даёт покоя — обрушилась бичом. Звук вспарываемой ткани был до того противным, что я закричала.
В следующую секунду я лежала на полу и снова… пыталась дышать. На меня обрушилась такая лавина информации, что мозг едва не взорвался. Череп гудел, как облитый дихлофосом улей, нервные клетки стремительно дохли.
Санаминэль не делился своими планами, я вырвала их силой. Причём тупо, иначе бы не свалилась и головную боль не заработала. А кто‑то сроднившийся с моей личностью молчаливо веселился. Я чувствовала эту радость отчётливей, чем головную боль.
Когда всё‑таки сумела собрать мысли в кучку, захотелось стукнуться головой о стену. Желательно насмерть. Потому что вытерпеть уготованное магами я не смогу.
— Вот ведь гады! И откуда такие берутся? — прорычала я и осеклась.
Благодаря Санаминэлю ответ на вопрос я знала. Увы.
Горанг действительно единственная страна этого мира, где рождаются маги. Это случается редко, очень редко. Сейчас на весь Горанг всего сто восемнадцать магов. Все мужчины. За женщинами магических способностей никогда не замечали.
Маги рождаются в обычных семьях, чаще всего у тех, кто живёт близ Источника. Их вычисляют по особым всполохам магического поля, по выбросам силы. Забирают из семей, воспитывают в соответствии с установленными правилами.
Для них почти не существует запретов, а беспрекословно исполняется только один — не прелюбодействуй. Маги определили, что отношения с женщиной отнимают силу, а дети, рождённые от этих союзов, магию не наследуют.
И вот появилась я.
Санаминэль вызвался быть первым, кто рискнёт своей силой. За ним на очереди ещё десятка два свихнувшихся от воздержания мужиков. Даже глава Совета — двести лет, а всё туда же.
Экстремалы фиговы. Ненавижу.
А хуже всего то, что ради такого эксперимента маги ни перед чем не остановятся. Санаминэлю, например, дали карт — бланш. Он мог не воровать меня у Рогора, а просто испепелить главнокомандующего и всё. И первый этап эксперимента мог провести сразу, но побоялся. Решил отложить, сделать всё в максимальной близости к источнику. Он уже строит династические планы, а меня называет праматерью нового народа. Чёрт, а как называть его? Осеменителем?
— Нет, ребята. Вы как хотите, а я в этом деле не участвую. У меня другие планы на жизнь.
Подняться удалось не сразу. Сперва какое‑то время стояла на четвереньках и пыталась побороть дрожь в конечностях. После подползла к двери и кое‑как, цепляясь за старые, рассохшиеся доски, встала. Ещё несколько минут ушло на то, чтобы привыкнуть к вертикальному положению.
