Почувствовал мокрую дорожку на щеке.
Что это?
Провел пальцами и смотрел них, будто там точно должна быть кровь. Но кроме влажного блеска ничего нет.
Дыхание участилось вместе с поднимающими головы демонами.
"Конченная гнида! Мразь! Ублюдок!"
Крик в мыслях оглушал, а из груди вырывалось только рычание.
Коробка полетела в камин. Перевернул кресло, не в силах сдерживать рвущийся наружу гнев.
В голове пронеслись миллионы самых страшных проклятий в адрес одного единственного человека. Его отца.
Он не заметил, как гостиная от его рук превратилась в поле боя. С самим собой.
"Даже для тебя, Армер Дейвил, это слишком".
Обессиленно опустился на пол напротив камина, сложив руки на согнутые колени. Кисти безвольно повисли. Перед глазами только пламя огня. И, похоже, только его свет еще играет в зеленых радужках, потому что его собственный в них давно потух.
Эпизод 65. Что с нами стало, Фоукс?
Феликса не двигалась, медленно обводя комнату взглядом.
Что здесь произошло?
Первый и логичный вопрос.
Кресла перевернуты, как и стол. Диван у лестницы повернут боком, с письменных столов все сброшено на пол.
Неуверенно шагнула вперед.
Кто это мог сделать? И зачем? И как…
Еще несколько небольших шагов и снова застывает на месте.
Дейвил на полу у камина, в позе совершенно ему несвойственной. Плечи опущены, локти лежат на согнутых коленях.
Из-за перевернутого стола она не могла его заметить раньше.
Это он все устроил?
"Глупый вопрос, конечно. Он сидит среди бардака".
Не повернулся, хотя наверняка почувствовал ее взгляд.
И что сделать? Оставить его, пусть приходит в себя? Или попытаться узнать, что случилось?
"Так он и рассказал, да. С подробностями".
Боже… Дейвил, почему тебя хочется поддержать даже заранее зная, что ты оттолкнешь?
Вытянула руку дотронуться до его плеча и одернула, сжав пальцы.
Не стоит его трогать.
Лучше уйти. Дать побыть одному.
Повернулась к лестнице, сделала несколько шагов, а внутри все тянуло обратно. Развернуться, подойти. Спросить. Или просто помолчать, но не оставлять одного.
Зажмурилась, сжимая кулаки и кляня себя за слабость.
"Ему не нужна твоя поддержка, Феликса".
Выдохни и иди к себе.
Обернулась через плечо. Сидит также и, кажется, не шевелится.
"Что с тобой произошло? Разбитая губа, теперь это".
Поддалась внутреннему порыву, неуверенно, осторожно подходя к нему.
Не хотелось задавать банальных вопросов, и получить ответ в стиле Шама Дейвила.
Опустилась на пол за ним, села, подтягивая колени к груди. Прислонилась к нему спиной. Чувствовала, как он напрягся. Ненадолго. И расслабился.
Так странно… Сидеть с ним спина к спине посреди погрома. Слушать его ровное дыхание и треск поленьев в камине.
Затылки встретились.
Прикрыла глаза, запоминая момент. Надеясь, что ему станет хоть немного легче, чувствуя кого-то рядом.
— Что с нами стало, Фоукс?
Вибрации прошли по спине от его низкого, глубокого голоса.
Что с ними стало? Она старалась об этом не думать.
Потому что не знала.
— Где твоя ненависть? Где мои шлюхи?
Пожала плечами. Он это почувствовал.
— Я по-прежнему сильно тебя ненавижу, — ответила тихо и слишком спокойно.
Будто они оба очень долго кричали и устали от этого.
Потянулась за спину, слегка сжала его плечо. Не зная, зачем.
В доказательство? Тогда лучше ударить.
Просто… просто без слов произнесла: "Я рядом".
"Хоть и буду ненавидеть тебя вечность, Шам Дейвил".
Почувствовала тепло на пальцах, на кисти, от его ладони. Что-то приятное, обволакивающее разлилось внутри от этого простого прикосновения.
Простого ли? Насколько для них это "просто"?
Сидеть вот так, слушая дыхание друг друга. Ощущая нечто больше, чем прикосновение двух спин. То, что, похоже, всегда было с ними. То самое "по-другому", которому нет обычного объяснения.
— Я могу выслушать тебя.
Чуть сдавила его плечо, будто говоря, что не осудит. Просто выслушает, если ему нужно высказаться.
Пружина неприятно натянулась в груди в ожидании колкого ответа. Такого, от которого захочется вскочить и убежать, пожалев, что не ушла сразу.
Забыла, что надо дышать.
Вдох и выдох — так легко и сложно одновременно.
И он это почувствовал. Ему тоже непросто выдавить из себя хоть слово. Во рту отвратительная сухость. Внутри — пустота от сильного всплеска эмоций.
— Зачем?
Он не хотел слышать ответ, но задал вопрос. Уже не в первый раз и только с ней.
Зачем осталась? Зачем сидит с ним? Зачем она ему?
— Чтобы тебе стало легче.
Ощутил, как ее тонкие плечи движутся вверх-вниз, и отпустил ее руку. Тепло ладони исчезло с плеча, и это место словно обожгло холодом.
Смысл ее слов не сразу до него дошел.
Чтобы ему стало легче.
Ему.
Прикрыл глаза, пытаясь сглотнуть сухость.
— Мой отец конченый ублюдок, превративший свою жену, мою мать, в первую криспи.
Ее дрожь отозвалась в нем болезненным узлом. Ее спина напряглась, словно натянулась.
Он представил, как она сейчас встает и уходит.
Тупая боль от этой мысли осела под ребрами.
Он не хотел, чтобы она ушла. Он даже готов себе в этом признаться.
— Первую? — в сиплом голосе отчетливо читался ужас. — То есть твой отец… это он их создал?
— Ага, — глухое, бесцветное, короткое.
Просто звук.
Слышал ее судорожный выдох, и не понимал: ее реакция его злит или раздражает? Или ничего из этого?
Он спокоен. Совершенно.
Не считая оглушающей и раздирающей пустоты от шикарного подарка.
"Что ты будешь делать с этим знанием, Фоукс?"
Ему и правда стало немного легче. Теперь она окончательно убедится: мир — не гребаная сказка, а суровая реальность.
— Шам, — ее шепот пустил ток по телу.
В нем нет сексуального подтекста, нет похоти или флирта. Ничего. И это пробрало гораздо сильнее. Ввинтилось глубоко внутрь, ослабляя натянутые струны на адовой гитаре.
— Это ужасно.
Произнесла тем же шепотом после долгой паузы. И в нем не было унижающей жалости, театрального возгласа, демонстрации сочувствия или осуждения.
Ей просто жаль. Не его.
Ей жаль, что это факт. Действительность.
И снова никакого раздражения.
Напрягся от ощущения холода на спине. Она отстранилась, а он не хотел поворачиваться, чтобы увидеть ее, поднимающуюся по лестнице.
Не слышно шагов.
Он уже собрался обернуться. С боков появились тонкие руки. Она прижалась грудью к его спине и обняла. Вогнала в ступор этой странной нежностью.
Слова: "Что ты делаешь?", — повисли на языке, не слетев с губ. Его отпустило. Тяжесть двух прошедших дней разжала тиски и отползла в сторону до худших времен. Или просто на некоторое время. Плевать. Сейчас ему легко.
"Не знаю, как тебе это удается".
Прикрыл глаза, впитывая ощущения. Запоминая нетипичное внутреннее спокойствие. Чувствуя ее руки вокруг себя, щеку, прижимающуюся к его спине, ее ноги вокруг него.
Погладил острое колено, впервые без намека на секс.
— Спасибо.
Почувствовал ее напряженное удивление.
Да, он редко произносил это слово. И тем оно ценнее.
— Пойдем спать, — он еще раз сжал ее колено и отпустил.
Руки исчезли, как и тепло ее объятий.
Поднялся, осматривая результат своего безумства.
— Могло быть и хуже, — усмехнулся, натыкаясь на заметно нервничающую Фоукс.
С этим гребаным синяком.
На ладонь упал регенерирующий кристалл. Сетка растянулась по ее телу.
