на петлю? А колесование отменено указом императора от…
— Род, хватит, всем известно, что по части законов ты любому международнику фору дашь. Я о другом. Всегда есть кто-то, кого не жалко. Кто-то, кто заслужил смерть. В отличие от тех, кто неминуемо умрет, удерживая тварей, пока до них не доберется дракон.
— Не жалко, в отличие от боевых магов. Или дракона, который тоже однажды неминуемо умрет, останавливая очередной прорыв, — медленно произнес Родерик. — Думаешь, ты первая, кто до этого додумался? Эту песню поют некроманты. С самого начала. Отдать кого не жалко, зато получить силу. Огромную силу, почти бесконечную жизнь, возможность влиять на разум людей.
— Звучит так, будто овчинка стоит выделки, — так же задумчиво сказал Зак.
Зен покачал головой, но промолчал.
— Звучит — да. Только, видишь ли, у всех свои представления о том, кого не жалко. Для Дейзи — преступники. Для баронессы Вернон…
Судя по выражениям лиц, это имя ни о чем не сказало никому, кроме меня.
— …простонародье: бабы рожают по дюжине детишек, до взрослого возраста доживают хорошо если трое. Чего их жалеть, все равно подохнут.
Зак переменился в лице, Зен усмехнулся. Дейзи вскинулась, но промолчала.
— Для кого-то — конкурент в драке за благосклонность императора.
Голос Родерика стал жестким:
— Со злом нельзя договориться. Оно будет требовать все больше и больше, пока не поглотит всех. И если я окажусь среди тех, кого призовут на прорыв, — я не буду вспоминать, что я целитель. — Он резко выбрался из-за стола. — Увидимся.
— Зря ты так, — негромко заметил Алек. — И сама идея… Думаешь, ты самая умная и за пятьсот лет никто до такого не додумывался? Это Род такой правильный, да только он не император, а императоры… Взять хоть того, который на отборе всех барышень перепробовал. Додумывались наверняка, и если бы это работало — плюнули бы на мораль, кто бы что ни говорил.
Дейзи смутилась, а он продолжал:
— И вообще. Род не доносчик, и среди нас таких нет. — Он многозначительно оглядел собравшихся за столом. — Но он прав насчет некромантов.
— Ты-то откуда знаешь? — встрял Зак. — Некромантия запрещена, так говорят.
— Книжки читаю. Умные, раз своего ума нет, приходится чужим добирать. Это в самом деле некроманты твердят. Дескать, можно пожертвовать никчемными людишками ради силы для достойных, ради великого блага для всех. За некромантию, сами знаете — смерть, и никаких исключений, и никаких помилований.
— Мы не знали, — сказал Зак. — Почему?
— По официальной версии, потому что силу им дают изначальные твари.
— А по неофициальной? — не унимался Зак.
— Подумай. Иногда это полезно. Тебе тоже, особенно прежде чем язык распускать. — Алек снова обернулся к Дейзи. — Донесет кто-нибудь особо ретивый, а у Тайной канцелярии как раз недобор будет, и поминай как звали.
— Но студенты… — Я осеклась, сообразив, что обращение к магии, за которую казнят, не особо разбираясь, вряд ли можно назвать «не особо тяжким» преступлением, а потому и защищать студента никто не будет. Отдадут страже, а там попадется чересчур ретивый дознаватель — и признаешься даже в том, о чем и не мыслил.
— Вижу, привыкаешь думать, — ухмыльнулся мне Алек. — Засиделись мы. Никто прогуляться не хочет? Последние деньки стоят, того и гляди занепогодится.
— Мы не против. — Зен перевел взгляд на меня. — Нори?
— Хотелось бы, но мне надо в главный корпус.
— Мы проводим, — быстро сказал он. — Зря ты Рода отпустила. С ним бы надежнее было. Алек, извини, не судьба.
— Он мне не нянька, а я ему не госпожа, — пожала плечами я, тоже поднимаясь из-за стола.
— Могу я нянькой побыть, — ухмыльнулся Алек. — Накормить, выгулять, спать… гхм. Извини, увлекся.
— Спасибо, как-нибудь сама справлюсь, — улыбнулась я. Сердиться на него не получалось совершенно. — И провожать меня не надо, пожалуй. Мне к портнихе, вам ждать придется.
— Надо, — не сдавался Зак. — Мало тебе сегодня было?
— Чего я еще не знаю? — нахмурился Алек.
— Нори, можно?
Я неохотно кивнула. Вроде ни в чем не виновата, а почему-то стыдно. Как будто эти грязные предложения в самом деле запятнали меня.
— Понял… — медленно произнес Алек. — Придется с Родом поговорить, пусть своим настучит по шапке.
— Нет! — воскликнула я.
Да я от стыда умру!
— Да. Дисциплина среди студентов — тоже забота старосты факультета. Международники вон Бенедикту быстро объяснили, что к чему, затих.
— Насколько мне известно, ты тоже ему кое-что объяснил. Спасибо.
А еще ему кое-что объяснил Родерик, и поэтому мне не хочется снова просить у него помощи. И так должна по уши.
— Объяснил, — не стал отпираться Алек. — Но я ему не указ, в отличие от его старосты. Придется и Роду своим растолковать, что будет, если они поссорятся с боевиками. — Он вздохнул. — Накрылась прогулка.
— Извини, я…
— Ты-то тут при чем, если некоторые парни думают не той головой, что на плечах, а той, что ниже пояса? — пожал плечами он. — У некоторых вот от ветра… — Он осекся, я зарделась, — Так разве ветер в том виноват? — закончил он под смех близнецов.
— Я провожу, — вмешалась Дейзи, которая до сих пор молча шла рядом. — В самом деле, нечего вам под дверью портнихи торчать.
Она взяла меня под локоть.
— Платье к посвящению затеяла? Не мое дело, конечно, но, если хочешь сэкономить, подожди пару дней. Второкурсницы как раз на продажу выставят то, что в прошлом году пошили. Бытовички еще и сами под тебя подгонят за ту же цену.
— Какое там платье, — вздохнула я. — Тут бы с голым задом не остаться.
— Вот заср… гаденыш! — воскликнула Дейзи, выслушав про испорченное белье.
— Гаденыш? — переспросила я.
— Бенедикт. Не затих, значит, а затаился, чтобы исподтишка гадить.
Я похолодела. Неужели я зря устроила скандал Корделии? Выставила себя дурой, еще и дала ей повод для пакостей? Декан уже один раз ткнул меня носом в подобную ошибку — с Феликсом. Сколько раз мне еще нужно сплясать на этих граблях, чтобы наконец усвоить урок?
