— Роза?
Я замигала, полностью выпав из реальности, а между тем Сидни вернулась и уселась на свое место.
— Похоже... — Она смолкла и перевела взгляд вниз. — Ты ела мою картошку?
Понятия не имею, как она догадалась, учитывая, какую большую порцию картошки ей принесли. Я едва не допустила промах. Если выяснится, что я украдкой ела ее фри, это послужит еще одним доказательством того, что я «злобное создание ночи».
— Нет, — беззаботно ответила я.
Она нахмурилась, раздумывая, и потом заявила:
— Я знаю, где этот город. Я там бывала.
Я выпрямилась. Черт побери! Это вот-вот произойдет, на самом деле, после всех недель поисков! Сидни объяснит мне, где это, я могу отправиться туда и попытаться закрыть эту ужасную главу своей жизни.
— Спасибо тебе, спасибо огромное...
Она предостерегающе вскинула руку, и только сейчас я заметила, какой несчастный у нее вид.
— Но я не стану сообщать тебе, где это.
У меня отвисла челюсть.
— Что?
— Мне придется отвезти тебя туда.
— Что? Что? — Пролепетала я.
Это не входило в мои планы. Ни в коей мере не входило. Я намеревалась перемещаться по России инкогнито — насколько это возможно. Плюс мне вовсе не улыбалась мысль иметь попутчицу, которая ненавидит меня. Я понятия не имела, сколько нужно времени, чтобы добраться до Сибири, — пару дней, мне казалось, — и все это время слушать рассуждения Сидни о том, какое я ужасающее, злобное создание? Ну уж нет!
Я проглотила негодование, призвав на помощь все свое благоразумие. В конце концов, это я просила об одолжении.
— В этом нет никакой необходимости. — Я заставила себя улыбнуться. — Спасибо за предложение, это очень мило с твоей стороны, но не хотелось бы причинить тебе беспокойство.
— По-другому не получится, — сухо ответила она. — И это вовсе не «мило» с моей стороны. Это даже не мой выбор. Приказ начальника.
— Звучит так, будто для тебя это заноза в заднице. Почему бы тебе просто не рассказать мне, где это, а начальству навешать лапшу на уши?
— Ты понятия не имеешь о людях, на которых я работаю.
— А к чему мне это? Я только и делаю, что игнорирую начальство. Это нетрудно, стоит лишь привыкнуть.
— Да? И как это сработает в случае с нахождением этого города? — Насмешливо спросила она. — Послушай, есть только один способ добраться туда, если ты, конечно, этого хочешь.
Это единственный способ добраться туда, если я решу воспользоваться информацией Сидни. Всегда остается возможность продолжать отираться в «Соловье»... но кто знает, сколько времени уйдет, пока я узнаю то, что меня интересует? А Сидни вот она, прямо передо мной, с информацией, которая мне нужна.
— Зачем? — Спросила я. — Зачем тебе нужно ехать тоже?
— Этого я не могу сказать. Важен итог: мне велели ехать.
Прекрасно! Я уставилась на нее, пытаясь вычислить, что происходит. Почему кого-то — пусть даже единственных людей, осведомленных о моройском мире, — волнует, куда направляется юная девушка-дампирка? Я не думала, что у самой Сидни есть какие-то скрытые мотивы... разве что она очень, очень хорошая актриса. Ясно было одно — люди, с которыми она связывалась, имеют какие-то свои планы, и мне отнюдь не улыбалось стать участницей неизвестно чьего плана. В то же время я жаждала быстрее разделаться с этим. Не хотелось впустую тратить время.
— Как скоро мы отправимся? — Спросила я наконец.
По-видимому, Сидни просто мелкий клерк. Нельзя сказать, что она так уж умело выследила меня раньше. Будет нетрудно отвязаться от нее, как только мы окажемся рядом с городом Дмитрия.
Мой ответ, похоже, разочаровал ее, словно она надеялась, что я откажусь от своей затеи и для нее на этом все закончится. Она хотела ехать со мной не больше, чем я с ней. Открыв сумку, она снова достала мобильник, пару минут трудилась над ним и, в конце концов, показала мне расписание на завтрашний день.
— Понимаешь?
Изучив экран, я кивнула.
— Я знаю, где этот вокзал, и могу добраться туда.
— Хорошо. — Она встала, бросив на стол деньги. — Увидимся завтра. — Она зашагала к выходу, но по дороге обернулась. — Ох, и можешь доесть мою картошку.
Впервые приехав в Россию, я остановилась в студенческом общежитии. У меня хватило бы денег поселиться где угодно, но я предпочитала находиться в контролируемом месте. Кроме того, роскошь меня волновала меньше всего. Однако потом, начав посещать «Соловей», я поняла, что вряд ли смогу в платье от модного дизайнера возвращаться в общежитие, где обитают студенты.
Поэтому сейчас я жила в шикарном отеле с вестибюлем с мраморным полом и швейцарами, придерживающими для меня дверь. Этот вестибюль был такой огромный, что, наверно, все студенческое общежитие могло бы разместиться в нем. А может, даже два. Мой номер тоже был расточительно велик. Я была счастлива оказаться в нем и избавиться от туфель на высоких каблуках и платья. Подумав, что платья, купленные в Санкт-Петербурге, мне придется просто бросить здесь, я почувствовала совсем крохотный укол сожаления. Не хотелось мотаться по стране с большим багажом. Ох, ладно! Не сомневаюсь, эти платья очень обрадуют уборщицу. Единственным украшением, в котором я действительно нуждалась, был мой назар, кулон, по виду похожий на голубой глаз. Его мне подарила мать, а ей, в свою очередь, мой отец. Я всегда носила его на шее.
Наш поезд в Москву отходил поздно утром, а там мы должны были пересесть на другой, отправляющийся в Сибирь. Я хотела как следует отдохнуть перед поездкой. Надела пижаму и свернулась калачиком под тяжелым ватным одеялом, надеясь быстро уснуть. Не тут-то было. Недавние события снова и снова прокручивались в сознании. Ситуация с Сидни была, конечно, странная, но с ней я справлюсь. Пока мы находимся в общественном транспорте, она вряд ли сможет заманить меня в лапы своих таинственных начальников. И, по ее словам, мы доберемся до города всего через несколько дней или около того. Четыре дня! Это казалось таким немыслимо долгим сроком — и таким немыслимо коротким.
Это означало, что я, возможно, встречусь с Дмитрием через несколько дней... и что тогда? Смогу ли я сделать то, что задумала? Смогу ли принудить себя убить его? И даже если да, хватит ли у меня умения одолеть его? Эти вопросы, которые я без конца задавала себе последние две недели, продолжали терзать меня и сейчас. Это Дмитрий научил меня всему, что я знаю, а теперь, с усиленными рефлексами стригоя, он поистине станет богом, как я всегда в шутку называла его. Моя гибель была вполне реальна.
Но какой смысл тревожиться об этом сейчас? Бросив взгляд на комнатные часы, я обнаружила, что лежу без сна уже почти час. Скверно. Я должна быть в максимально хорошем состоянии. Поэтому я сделала то, что, я знала, делать не следовало, но что всегда помогало избавиться от беспокойных мыслей — главным образом, потому, что при этом я оказывалась в чужой голове.
