Очень сильно постаравшись не улыбаться, я встала с шезлонга и голосом обиженной маленькой девочки ответила Валере:
— Вот ты думаешь, что у Ромы нет желания, а у него наоборот — желание есть, да такое сильное, что он просто с ним справиться не может! А ты, брат родной, вместо того, чтобы посочувствовать, помочь, устраиваешь какие-то дурацкие и, строго говоря, извращённые проверки! Я всё Роме расскажу! Ты нехороший! Плохой!
В мгновение ока этот урод оказался рядом со мной и схватил меня за плечо железными пальцами:
— Ты ни словечка Ромке не скажешь! Поняла? Иначе… Я превращу твою жизнь в вечный ад на земле!
Даже «шам-шам» на него тратить противно! Ну кто так угрожает? Великий Шабаш, противник у меня мелковатый какой-то… Такого и обыгрывать-то неинтересно. Ну да ладно, за неимением другой…
— Ой! Не надо! Отпусти! Я не скажу!
Я вложила в плаксивый тон столько испуга, сколько у меня вообще имелось во всём организме. И, похоже, грубо недоиграла. Во всяком случае, тёмная сторона досадливо вздохнула и профейспалмила. А светлая просто вздохнула.
— Смотри мне, рыженькая! — он приблизил лицо, искажённое грозной гримасой, и я отчего-то задрожала, увидев острые клыки и кошачьи узкие зрачки в прозрачных и ледяных голубых глазах. Не от страха, нет. От желания, которое мне совершенно не хотелось ощущать. Ещё раз почувствовать, как его рот впивается в мои губы…
Крыть мне пока было нечем. Карты только-только сдали, прикуп горкой лежит на столе. У меня один козырь, восьмёрочка. Надо пойти вниз, найти хозяйку дома, чтобы она, наконец, устроила меня в нашей с Ромео комнате, и хорошенько обдумать, как превратить восьмёрку в туза. Поэтому, не мешкая, я вырвала руку из цепкой хватки Валеры и улыбнулась, надеюсь, достаточно смущённо:
— Я смотрю. А где Рома? Мне надо вещи в дом перенести, они остались у ворот.
Он смерил меня тяжёлым взглядом, словно ни на секунду не поверил в подобную покорность, потом кивнул:
— Пошли. Познакомлю тебя с Аллой, раз уж мой придурошный братец не удосужился этого сделать.
Мы спустились по лесенке в коридор второго этажа, Валера первый, я за ним. Гадюшник, блин… Вроде не драконье семейство, котики же, должны быть милыми, а поди ж ты. Страсти египетские! Видать, мама знала, куда отправляет старшую дочь, напутствие дала соответствующее… Не позволять наступать на ноги. Ничего, если всё пойдёт по плану, который, кстати, уже начинал формироваться в голове, то я сама у них на ногах спляшу!
В коридоре уже металась та самая женщина-колобок, которая припахала меня чистить ванные. Увидев Валеру, она затихла, отступила в сторону, а потом заметила меня. Лицо её исказилось от праведного ужаса и гнева, она зашипела, как змея:
— Ты куда пропала?! С ног сбилась, ищу тебя! Простите, Валерий Витольдович, я только с прислугой разберусь…
Старшая горничная подобралась ко мне по стеночке и больно схватила за руку. Дьявол, да что ж вы все от моих бедных ручек хотите? Синяков же понаставите!
— Паршивка, ты что на террасе делала?!
— Нина, отпустите мою невестку, — холодно бросил Валера. — Где Алла?
На лице у бедной женщины появились красные пятна. Она просто обмерла, а потом кровь схлынула, и я прямо-таки воочию увидела умертвие. Она забормотала, глотая звуки и захлёбываясь извинениями:
— Я не знала… Горничная… Опоздание… В каком виде… Простите, ради Бастиды! Я не подумала… Как же…
Валера не спешил высказать свои мысли по этому поводу, стоял, покачиваясь с носков на пятки, и мерил Нину безразличным взглядом. Смотреть на тётку было жалко, и я махнула рукой:
— Всё нормально, мне не в тягость!
Валера повернулся ко мне, обжёг ледяным взглядом:
— Ты что, убиралась в доме?
Я пожала плечами. Брат Ромео раздул ноздри:
— Ведьмы… Уму непостижимо. Куда катится мир…
При слове «ведьма» Нина тихонечко охнула, ещё больше побледнела, хотя куда уж ещё, и, закатив глаза, начала оседать по стеночке. Ой, не хватало только, чтобы из-за меня тётка померла в первый же день! Я подхватила её под локоть и бросила Валере:
— Помоги же! Надо влажную тряпку на лоб и уложить куда-нибудь!
Он смотрел на меня, как на умалишённую, наверное, едва удерживаясь, чтобы не покрутить пальцем у виска, а потом сказал громко:
— Нина, не время в обморок бухаться! Скоро гости приедут, всё ли готово? И где, скажите на милость, Алла?
Нина слабым голосом отозвалась, не открывая глаз:
— Алла Андреевна внизу, следит за доставкой сладостей…
— Возьмите себя в руки и идите работать, — всё так же холодно сказал Валера и кивнул мне: — Пошли, горе семьи.
— Чего это я горе семьи?! — тихо возмутилась я, пока мы спускались на первый этаж по широкой парадной лестнице.
— Того. Ты не оборотень. Ты из недавних врагов. Персонал тебя боится, сама видела.
— Перебоится, — проворчала я. — Не такая уж я и страшная…
— Ведьмы и оборотни никогда не ладили, — не оборачиваясь ответил Валера. — Чему тебя родители учили вообще?
— Чему надо, тому и учили! — огрызнулась я. Обидные слова барса жгли огнём в груди. А Юленька в гневе… Ладно, проехали, надо успокоиться и хорошенько продумать план мести.
Валера только фыркнул, а потом добавил:
— Вот ещё и поэтому надо тебя побыстрее… оприходовать, милая моя! А то тут работа встанет, или персонал бастовать начнёт!
От его ехидного тона у меня в глазах потемнело. Так теперь это называется? Оприходовать? Ну, Валерочка, берегись. Я найду для тебя самую страшную кару. Клянусь Великим Шабашом!
На лужайке перед домом было зелено от солнца, игравшего на каждой травинке безупречного газона. Аж глаза заболели! Я приложила ладонь козырьком ко лбу, разглядывая возведённую буквально за пару часов инсталляцию для детского праздника. Здесь было всё, что только может пожелать ребёнок. Шарики, букетами подвязанные к столикам и стульям, разноцветные ленты в качестве навеса, затейливо переплетённые джунгли лабиринта с квестом, шоколадные фонтаны и столы с фейерверком самых разных конфет… Фигасе кому-то повезло родиться в семье богатеньких оборотней! Интересно, день рождения у мальчика, который заплевал зубной пастой всю раковину, или у девочки, не умеющей чистить расчёску от длинных волос?
У одного из столов, оформленного в виде пиратского корабля, девушка в строгом костюме выгружала из коробки пакеты конфет. Другая девушка, с длинными чёрными волосами, похожими на наращённые, и с кукольным, очень сильно накрашенным личиком, считала пакеты и раскладывала их по разным стопкам. Мой спутник окликнул её:
— Алла, можно тебя на минутку?
Она развернулась на высоких каблуках так быстро, что я испугалась — не упадёт ли? Не упала. Качнулась только, но тут же восстановила равновесие. Как эти девы могут бегать на каблучищах и не ломать ноги постоянно? Выражение лица девушки было весьма странным: смесь усталости и отрешённости. На вид ей было лет двадцать пять. Кто она? Не домоправительница или управляющая, мне называли имя некой Магдалены. Может, секретарь Хортова-старшего?
— Слушаю тебя, Валерий, — безучастно отозвалась Алла звонким, как колокольчик, голосом.
— Юлю надо устроить. Этот придурок привёз её и сбросил. У ворот остались вещи.
Проговорив это всё ровным и безразличным тоном, Валера бросил на меня последний взгляд и удалился, не прощаясь. Алла тихонечко вздохнула и улыбнулась мне. Словно одну маску сняла, а другую надела. Теперь передо мной была симпатичная хозяйка, радушная и приветливая.
— Здравствуй, Юлечка! Надеюсь, мы сразу перейдём на «ты»? Без официоза?
— Конечно, — слегка растерявшись от такой перемены, кивнула я.
— Неосторожно было оставлять вещи — вот так, на видном месте, — пожурила меня Алла. — И Рома тоже хорош, мог бы помочь внести их в дом!
Как она быстро поняла, кого Валера назвал придурком. Интересно, мой муж везде на таком ужасном счету или только среди членов семьи? Нет, так нельзя, надо что-то сделать! Мне совершенно не улыбается прожить жизнь замужем за неудачником и обормотом!
