— Осторожно, осторожно!
Анна Никитишна вплыла в столовую, неся на руках, как младенца, поднос, накрытый клошем. Выглядела кухарка необычайно горделиво — вся светилась новогодней ёлкой. Ну конечно, она же обещала какое-то потрясающее блюдо из старинной записной книжки рецептов семейства Хортовых. Запахи по дому стояли… удушающе-вкусные. Вкусные, разумеется, в первую очередь, но мне от них становилось дурновато. Впрочем, я утешала себя мыслью, что, возможно, в готовом виде блюдо перестанет душить запахом.
Анна Никитишна водрузила поднос на середину стола и торжественно сняла клош. Запах тушёного картофеля с грибами и тремя видами мяса накрыл меня с головой, словно цунами, и смыл со стула. Прямо в туалет на первом этаже.
Шампанское, салат и маленькие хлебцы вылетели из желудка, как ненормальные. Чем им там было плохо? Теперь плохо мне! Но я же не могла заразиться от Хортовых, кошачий яд не действует на ведьм! И завтрак был свежим, как слеза девственницы… Хотя да, меня и от яичницы воротило…
Умывшись, я присела на край ванны, потёрла пальцами лоб. Тёмная сторона гадко хихикнула: «Дело не в еде, дорогая!» Светлая умильно пробормотала: «У нас будет маленькая ведьмочка!» Нет, не может быть! Так сразу, так быстро? Конечно, мы с Валерой особо не стеснялись в избушке посреди республики Коми, да и тут, дома, тоже предавались всевозможному разврату, но разве можно забеременеть после нескольких дней? Вон, Алла с Витольдом никак не могут размножиться, а ведь они одной расы, оба оборотни. А мы…
В дверь деликатно постучали, и звонкий голосок свекрови спросил:
— Юлечка, у тебя всё в порядке, дорогая?
— Ага, прямо цвету и пахну, — мрачно ответила я. Алла заглянула в ванную и шепнула:
— Тебя тошнит? Это же не яд? Это то, что я думаю?
— Откуда мне знать? — буркнула я, зачёсывая волосы пальцами.
— Если не уверена, я принесу тебе тест, — хихикнула Алла, розовея. — Я много купила, а мне они больше не понадобятся!
* * *
Этой весной старая сирень возле дома внезапно поднатужилась и выбросила миллион тёмно-фиолетовых одуряюще пахнущих гроздей. Аромат — ненавязчивый, сладкий, ни с чем не сравнимый — плыл над садом, окутывая его, точно вуаль новобрачную. Дерево скоро умрёт. Но сначала порадует нас. Напоследок.
Перо размеренно скрипело по пергаменту, который пришлось придавить камушками снизу и сверху, чтобы не сворачивался в рулон. Для первой курсовой работы я выбрала свойства полудрагоценных камней в чистом и истолчённом виде на бытовые и лечебные зелья. Времени было ещё много, но от меня ждали отличного результата. Завкафедрой даже намекнула, что Верховная интересовалась успехами своей протеже. Скидок на беременность и роды в МаГУ не делали.
Так. Лазурит. Один из моих любимых камней, он стал моим спутником, пока я носила Анютку. Спасал от токсикоза, от болей в спине, от отёков. А Алле помог избежать выкидыша. Поэтому основной упор курсовой я сделала на него. С теорией покончено, надо описать практическую сторону вопроса…
Белк, почивавший на столе в беседке, пока я каллиграфически выводила слова на пергаменте, вдруг поднял голову и сказал с непередаваемой нежностью:
— Маленькая ведьмочка приближается.
— Анютка? — не поняла я. — Да она спит ещё в своей кроватке! Час как уложили.
— Приближается.
Вишенка вскочил, размяв лапы, встопорщил хвост и спрыгнул со стола, побежал к дому. Оглянувшись, я увидела нянь, которые толкали перед собой две коляски. В розовой с бантиками Анютку, в голубой с зайчиками Павла. Улыбнувшись, покачала головой. Ох уж эти двое! Дядюшка и племянница были неразлучны, словно близнецы. Родились в один день с разницей в три часа, плакали и болели синхронно, не засыпали один без другого. Нам даже пришлось поселить их в одной детской. Правда, Алла настояла на том, что няни будут разные. И была бесконечно права. Одна не справилась бы.
Мой фамильяр ловко запрыгнул в коляску к Анютке, и я, всё ещё улыбаясь, вернулась к курсовой. С такими помощниками растить младенца — сплошное удовольствие. Вишенка за год научился многому — мыслить, как фамильяр, не бояться магии, быть полезным. Заматерел, в общем. У него даже получалось принимать человеческий вид, правда, выглядел белк чем-то средним между гномом и рахитичным подростком с торчащими ушами. Но это только начало, всё получится с должным рвением.
Не успела я написать и двух фраз, как тихий сигнал от ворот возвестил о посетителях. Две машины одна за другой въехали на внутреннюю парковку. Большой седан, наверное, Валера вернулся с работы. И джип. Алкин в гараже, значит, это Ромео. Хм, намечается какое-то собрание клана? Да, сегодня я точно не поработаю.
И действительно. Они показались на дорожке втроём: Валера с букетом лилий и Рома, бережно поддерживающий под ручку абсолютно круглую Настю. На седьмом месяце беременности она выглядела самкой карликового слона. Самой цветущей из самок карликового слона. Прекрасна баба в любви и заботе, что и говорить.
Первым вошёл в беседку Валера. Как всегда, как каждый день в его присутствии меня затопило благостное ощущение полного и бесконечного счастья. Получив свой законный поцелуй и букет, спросила тихо:
— А что за повод?
— Без повода, рыженькая, — усмехнулся муж и обнял меня: — Заканчивай свою писанину, сегодня мы ужинаем в ресторане.
— Вдвоём?
— Вчетвером, — он кивнул на подходящих к беседке. — У нас же праздник, забыла?
Я забыла. Я совершенно забыла о том, что на прошлой неделе мы наконец уладили все формальности с двойным разводом и двойной подачей документов в ЗАГС. В принципе, это могло бы называться: обменялись мужьями. Этакие законные свингеры, только навсегда. В суде на нас смотрели, как на четырёх сумасшедших, но деньги сделали своё дело. Нас развели в один день, не заморачиваясь дележом имущества и детей. Мы были согласны на всё. И договорились отпраздновать это дело именно сегодня. А я забыла.
— Эх, не хочется никуда ехать, но ничего не поделаешь, — притворно вздохнула я. На самом деле, курсовая начала мне сниться, поэтому ресторан как раз в тему. Прогуляемся, развеемся… Анютка присмотрена, никаких проблем.
— Давай-давай, не стони, рыжая!
Муж вынул перо из моих пальцев и рывком поднял из-за стола. Я воспользовалась моментом и прижалась к любимому всем телом, совершенно не смущаясь ничьего присутствия:
— Это разве стоны? Ты ещё стонов не слышал!
— Слышал, — Валера жарко дохнул мне в ухо. — И намерен слушать их всю жизнь, но только в постели, договорились?
— Договорились.
Поцелуй скрепил наш договор, и Ромео нетерпеливо протянул:
— Ну, заканчивайте уже няшиться! Я есть хочу!
Настя толкнула его в бок:
— Проглот! Это я должна хотеть есть!
— Да, моя сладенькая пышечка, — мурлыкнул мой бывший муж.
— Фыр-фыр, — передразнил его брат.
А я только улыбнулась.
Разве жизнь не прекрасна?
