— Что-то, друг, взгляд мне твой не нравится. С таким взглядом нарочно под пули идут, смерти ищут. А ты от нее только сбежал. Может, поделишься со старым боевым товарищем? Что тебя гложет?
— Все нормально. Взгляд обычный. Хочу скорее на ноги встать, из госпиталя этого драного свалить, на работу выйти.
— Темнишь, Рид. — Не поверил генерал Скотт. — Не доверяешь?
— Доверяю. Просто не о чем говорить, — отмахнулся полковник и разговор на другую тему перевел.
Глава 9
От костылей Рид избавился быстро. Некоторое время еще ходил с тростью, прихрамывал. А затем и от трости избавился. А с ней — и от ощущения своей неполноценности. Когда сообщили, что выписывают — в палату чуть не бегом рванулся: собираться, вещи в рюкзак складывать. Потом еще три часа на застеленной постели сидел с этим рюкзаком в обнимку — ждал, когда машина за ним придет.
В казарму вернулся, с удовольствием окунулся в привычную армейскую жизнь: побудки, тренировки. Одно задание, другое. Ребята из отряда радовались ему, как отцу родному. Вздыхали, что, пока его не было, их Первый Советник совсем замуштровал. Видано ли дело, чтобы особисты на плацу строевой шаг тренировали?!
К Лайоне полковник не спешил. Сам не знал, чего выжидал. То ли себе хотел побольше времени дать, убедиться, что и теперь не забудется эта внезапная любовь. То ли ей хотел позволить забыть, что он у нее пациентом был.
А потом вдруг узнал, что через десять дней на Левконию Великий Картадель Валлиан прибывает — один из Светочей конфедерации. Прибывает, чтобы произвести Посвящения.
Посвящение в ранг Мастера и выше всегда производилось в присутствии одного из Светочей, а иногда и двух. Правда, как между собой Светочи решали, кому из них присутствовать на Посвящении, известно не было: никто не задавал этот вопрос Картаделям, а сами они тоже не считали нужным посвящать своих подопечных в такие тонкости.
Узнал — и вдруг понял: вот он, шанс. Шанс доказать Лайоне, что он — не пациент. Не больной физически и душевно страдалец, а нормальный, здоровый мужик. И не просто мужик, а Мастер. Посвященный, причем вскорости — первого ранга. Он возьмет ее с собой на Остров Посвящения. Единственный мирный остров на всей проклятой Левконии. Оформит ее по документам, как свою ученицу.
Картадель на Левконии десять дней пробудет, кроме Посвящений — по одному через день — будет лекции читать, занятия проводить. За шанс попасть на эти лекции некоторые душу дьяволу готовы были бы продать в буквальном смысле этого слова. Только одержимым дьяволом на таких собраниях места не было. Сгорели бы они там, как сгорал рядом со Светочами каждый, кто отдал свое сердце и свои помыслы Тьме.
…Лайона согласится лететь с ним. Не может не согласиться: от таких предложений не отказываются. Вот там он и устроит ей конфетно-букетный период. Там и пробьет брешь в защите докторши-недотроги. Потому что так и не смог ее забыть. Так и не смог отказаться от мечты видеть ее своей женой, матерью своих детей. Ни одну женщину замуж не звал. Даже не задумывался о таком. А тут — уже два месяца, как не мог успокоиться, не мог вычеркнуть ее ни из сердца, ни из памяти.
***
Лайона полковника Рида за два месяца не забыла: такие, как он, быстро не забываются. Вспоминала часто, вздыхала с сожалением. Только сожалела не о том, что не сложилось у них. Сожалела, что вынуждена была другому доктору передать, не смогла помочь так, как хотелось. Вместо того, чтобы исцелить его сердце, невольно нанесла новую рану, а когда та рана заживет и как — одному Всевышнему ведомо.
Даже с Наставником своим о полковнике говорила, искала у него то ли совета, то ли поддержки, то ли утешения. Наставник Лайону выслушал внимательно, несколько вопросов задал наводящих — хотел, чтобы она сама к какому-то пониманию пришла. А после заявил: «Не вини себя, девочка. Он, конечно, мужик хороший — но не твой. Когда твой появится — не сбежишь, не прогонишь. Да и бежать не захочется».
Лайона после слов Наставника успокоилась немного. Простила себя, перестала виниться, терзаться напрасными сожалениями. Стала вспоминать полковника с тихой светлой грустью, как многих пациентов вспоминала: с радостью, что получилось с того света вытащить, что удалось на ноги поставить. Что ушел он в свою жизнь — чуть прихрамывая, но уверенно и твердо ступая. На обе ноги.
Когда раздался звонок видеофона, Лайона приняла вызов с незнакомого номера, не задумываясь и не глядя: ей часто звонили. То бывшие пациенты. То родственники пациентов, то их же знакомые. То коллеги. Но когда увидела на экране знакомое квадратное лицо, короткие светлые волосы с проседью и холодные стальные глаза — вздрогнула: полковник! Зачем снова объявился? Зачем звонит? Ведь все уже сказано, все решено.
— Слушаю Вас, — сказала в трубку ровным голосом.
— Лайона? Добрый день. Полковник Рид беспокоит.
— Я вас узнала, господин полковник.
— Значит, не забыли меня, доктор?
— Я пока провалами в памяти не страдаю, — не удержалась, съязвила Лайона. Не хотела, чтобы подумал, что она о нем думает, вспоминает. Зачем человеку напрасные надежды подавать?
А полковник тем временем собрался с духом, выдал на одном дыхании:
— Лайона. У меня есть к Вам предложение, от которого Вы не сможете отказаться. Я хочу, чтобы вы поехали со мной на Остров Посвящения. Туда через десять дней прибывает Высший Картадель Валлиан. Будет проводить Посвящение в Мастера первого и высшего ранга. И будет читать лекции для Мастеров и их лучших учеников. Я предлагаю Вам отправиться на Остров в качестве моей ученицы.
Лайона замерла. Остров Посвящения? Лекции и занятия с одним из Великих Картаделей?! Да она и мечтать о таком не смела! Даже в мыслях не допускала, что сможет увидеть когда-нибудь одного из Картаделей «вживую»: где они, а где она — обычная женщина, ничем себя особо не проявившая, никого особо не интересовавшая.
И все же, все же… Пригласи ее не полковник Рид, а кто-то другой — она уже бежала бы с радостным визгом писать заявление на отпуск (у нее две недели есть — лично директором госпиталя обещанных!) и собирать сумку. Но Рид?.. Снова объяснять ему, что она не разделяет его чувств? Снова отталкивать его, ранить, мучить и себя, и его? Нет. Нет. Это неправильно. Она не может так поступить. Даже ради лекций одного из Светочей Конфедерации.
— Благодарю вас, господин полковник, — стараясь сдержать дрожь в голосе, произнесла женщина. — Ваше предложение действительно невероятно щедрое. Но все же я вынуждена от него отказаться. Я не поеду с Вами. Никуда.
Полковник на экране замер, закаменел лицом. Скулы его заострились, побледнели. Глаза сделались совсем холодными. Даже на экране видеофона было видно, как он злится.
— Лайона. Ты не торопись с ответом. Подумай хорошенько. Я ведь не на танцульки тебя зову. Позвоню через неделю. За три дня до вылета. У тебя еще есть возможность принять правильное решение. Не прощаюсь.
И полковник прервал звонок. Лайона бессильно сгорбилась на стуле. Уронила руки на стол. Положила сверху голову. Выдохнула тоскливо: «Ну вот за что мне это, а?»
Посидела так, потом потерла лицо ладонями. Решила: «Завтра же пойду посоветуюсь с Наставником. Как он скажет — так и будет. Моей мудрости тут явно недостаточно, чтобы принять решение, которое действительно будет правильным».
Наставник, услышав новости, отчего-то развеселился. Посветлел лицом. Даже помолодел как будто. Сказал:
— Езжай, конечно. Полковника постарайся держать на расстоянии. Впрочем, на Острове ему не до тебя будет, уж поверь. Тем более раз он один из посвящаемых.
— Значит, все же ехать? А как же вы тут без меня две недели?
— С Божьей помощью, девочка. С Божьей помощью. Не волнуйся: не такой уж я немощный старик. Да и запасов ты мне на полгода вперед наносила: вон, полные шкафы сухарей, консервов, тушенки. Куда мне одному столько? Даже в магазин выйти незачем.
