Но отвлеченная причудой соседки, я не сразу осознала факт, ею озвученный. Фабричио не пришел на занятия. Наш хулиган Фабричио. Понятно, отчего так тихо в аудитории. Что, если… именно его крики я слышала из того переулка?
Лекцию профессора теперь слушала вполуха, пусть она и затрагивала интересные мне вещи.
— Некоторые биологи утверждают, что стихийная генетика рассчитана строго в процентном соотношении, — объяснял преподаватель, расхаживая взад-вперед вдоль доски. — К примеру… файер и аквер. С какой вероятностью их ребенок унаследует огонь? С какой вероятностью воду? Согласно современным исследованиям, результат таков. — Изобразив на доске очертания пламени и каплю воды, мистер Лангью вписал в силуэты соответствующий процент. — Файер — семьдесят пять процентов, аквер — двадцать пять. В случае пары с террером вероятность остается прежней. Делаем вывод, что ген огня доминантен по отношению к остальным. В паре же террера и аквера доминирующим геном с семидесяти пяти процентной вероятностью становится ген земли.
Бросила краткий взгляд на Сириуса, напряженно ловящего каждое слово из уст профессора. Единственный нейтрал в семье чистокровных акверов, как же.
Неожиданно староста поднял руку.
— Мистер Лангью, — и тут же продолжил, не дожидаясь разрешения, — а каков процент рождения нейтрала?
Провокационный вопрос, казалось, застал мужчину врасплох. Он немного помялся, похмыкал, еще раз прошелся вдоль доски и после этого обратился к аудитории.
— Вероятность рождения нейтрала в семье сложно рассчитать. У кого-то они рождаются один за другим, у кого-то один на несколько поколений, кого-то явление это обходит стороной. Если высчитывать процент из общего количества жителей Элементариума — это около пяти процентов всего населения.
— Раз уж мы такие уникальные, то почему же обращаются с нами, как с мусором?
Студенты затаили дыхание. Сегодня Сириус явно перегибал палку, но я не могла не понять его. Если нейтралы даже на законодательном уровне не имеют практически никаких прав, о каком тогда законе вообще может идти речь? Мы ведь не выбирали, какими нам родиться.
— Жизнь наша с годами всё сильнее зависит от энергетического запаса, — спокойно констатировал профессор. — Осветительные приборы, двигатели, передача высокочастотных сигналов из одной точки мира в другую подпитываются стихийной энергией, изъятой из крови элементалей. Для вас не секрет, что в период наивысшей силы по всем городам открываются пункты сдачи крови. Здоровый стихийник, отклонившийся от сдачи, начинает преследоваться по закону.
Верно. Ребята начали ходить на сдачу крови лет с десяти, когда могли без вреда для здоровья переносить изъятие. Файеры проходили процедуру в середине лета, акверы — в середине весны, а терреры, соответственно, — лета. Энергию брали с запасом, дабы на зиму хватило.
— У нейтралов позаимствовать стихийную энергию невозможно. Невозможно изъять то, чего нет, — продолжал преподаватель. — Потому они и лишены некоторых вещей. Например, на имя нейтрала нельзя зарегистрировать телефонный номер. Если в магазине присутствуют акционные товары, нейтрал всё равно выплатит полную стоимость. Им не полагаются премии, а также социальные льготы. Всё для того, чтобы покрыть энергетические дыры, которые из-за них возникают.
— Дело лишь в экономической целесообразности? — не отступался от своей идеи Сириус. — Или же нас ненавидят просто за то, что мы существуем?
— Мистер Альтенайр, вопросы подобного толка вне педагогической компетенции.
— Вы такой же нейтрал, как и мы!
— Довольно! — рявкнул внезапно Эйприл Лангью, прежде никогда не позволявший себе повышать голос. — Довольно, — чуть тише добавил он. — Вернемся к генетике…
* * *
Опустевшую аудиторию первого курса Нейтрального факультета заливал свет заходящего солнца. Погруженная в хаотично скачущие мысли, не заметила как учебный день подошел к концу. Вот я стою перед партой, за которой обычно орал и кривлялся Фабричио, и ощущала, как произошедшие всего за день перемены комом встали в горле.
А если сегодня еще кого-нибудь убьют?
— Переживаешь за него? — голос старосты отвлек меня от бессмысленного созерцания поверхности стола.
Парень неспешно поднимался ко мне по ступенькам. Каждая из них противно поскрипывала под его весом.
— Не то чтобы сильно переживаю… — улыбнулась Сириусу краешками губ. — Но, вдруг, случилось что-нибудь серьезное?
— Да брось. — Приблизившись ко мне, он оперся на стол обеими руками. — Не стоит себя так накручивать. Приболел, может. Простудился. Всякое бывает.
В его словах была доля истины, но почему-то пессимистичные настроения кажутся мне более приближенными к реальному положению вещей. Вслух это не высказала. Совсем уныло прозвучит.
— Тебе нужно развеяться, — выпрямился староста и поправил лямку рюкзака. — Я считаю. Почему бы не зайти куда-нибудь и не выпить по чашечке кофе? С превеликим удовольствием угощу леди в беде.
— «Леди в беде»? — ухмыльнулась я. — Звучит старомодно.
— Я старомодный. Вот… — продемонстрировав сперва узенькое расстояние между большим и указательным пальцами, парень увеличил его до сантиметров тридцати между ладонями, — …во-о-от настолько.
Мы неловко посмеялись.
Компания мне и впрямь не помешает для того, чтобы воспрянуть духом. Особенно компания Сириуса, который, я уверена, пригласил меня без всякой задней мысли. Просто потому, что мы слеплены из одного теста. Просто потому, что мне требуется хоть маломальская поддержка с тех пор, как я оказалась один на один в борьбе со всеобщими предрассудками.
— Знаешь, я была бы не…
— Если бы у тебя появилась возможность измениться, воспользовалась бы ею? — этим вопросом парень оборвал меня на полуслове.
— Измениться? В каком смысле?
— Если бы современная наука изобрела… лекарство, способное влить стихийную силу в кровь нейтрала, воспользовалась бы им? Лекарством.
С легкой улыбкой на губах Сириус ожидал моего ответа. Но даже если его вопрос немного удивил меня, ответ на него был очевиден.
— Кто из нас не воспользовался бы этим лекарством?
Лицо однокурсника воссияло. Улыбка расплылась еще шире, приподнимая острые скулы.
— Так я и знал, — вымолвил он, внезапно схватив меня за руки. — Ты особенная девушка, Дельфина. И мы с тобой на одной стороне.
Отчего-то слова его не вызвали во мне особого энтузиазма. Напротив, естественная неловкость сменилась тревогой.
— Пойдем же? — потянув меня за руку, парень спустился на несколько ступенек.
Но я остановилась.
— Может, как-нибудь в другой раз?
Сама себе противоречу. Только мечтать могла, что никто иной, как Сириус Альтенайр, пригласит меня выпить по чашечке кофе. Грудь сдавило. Не сегодня. Не пойду.
— Почему? Занята? — сожаление отразилось в его глазах, уголки губ медленно опустились.
Очень может быть, во мне говорит всё та же смущенность. Никогда еще на свидания не ходила, а единственные мужчины, окружавшие меня всю жизнь — это друзья и чрезвычайно скупой на эмоции дядя Монгер.
— Если ненадолго… — нерешительно согласилась я.
— Надолго не задержу, — сердечно пообещал староста.
По пути к выходу немного разговорились. О докладе по политологии, заданном на следующую неделю, о любимой художественной литературе, оставившей неизгладимый след в душе.
Я расслабилась. Так ведь всё и начинается. С неожиданной взаимной симпатии, разговоров об интересах, первой чашечки кофе в «Белорозе».
Понятия не имела, как мне представить Сириуса Ламэнте. Мой однокурсник? Так и представлю, однако всё равно вопросами завалит, когда в следующий раз одна приду.
— Каждой твари по паре, — проплыла мимо нас голубовласая аквер.
Пришлось втянуть голову в плечи.
— Знаешь, уже давно хотел тебе сказать, — прервал парень затянувшуюся паузу. — Если всех выводишь из себя своим сиянием — сияй еще ярче. Чтобы их зависть переросла в восхищение.
