Том, судя по всему, в шитье понимал еще меньше моего, потому что никаких объяснений, пока мы миновали одно за другим помещение, предоставить не изволил. Он довел меня до узкой винтовой лестницы, что уводила на второй этаж. По другую сторону от нее узкие побитые ступеньки позволяли спуститься в уже знакомый мне подвал, где хранились какие-то материалы.
- Вот там склады, - махнул рукой Том.
- В подвале? Швейные склады? – мрачно уточнила я.
- А что не так? – удивился парень.
- Я там была. Там влажно и холодно. Ткани же наверняка зацветут!
- Зацветут? Ну, они же не цветы!
Я отмахнулась, не став объяснять, что имела в виду плесень. Даже я, человек неопытный и ничего не понимавший в швейном производстве, видела, насколько большие проблемы были у этого швейного цеха. Вопрос в другом – смогу ли я привести все это в порядок? Я ведь даже не знала, с кем мне доведется работать!
- А на втором этаже что? – поинтересовалась я, решив, что разъяснять Тому, в чем именно он не прав и что с тканями не так, не буду. Ему оно и не надо. У него же задание какое? Доставить меня в швейный цех и уведомить местных, что я – их начальство.
Начальство! Какой кошмар!
Я никогда и никем не управляла. Не заканчивала ни менеджмент, ни экономический факультет. Дядя, занимавшийся моим воспитанием лет с десяти, наверное, был инженером до мозга костей, и я, глядя на него, видела в нем идеал мужчины. У дяди не клеилось с женщинами, и он решил, что воспитать дочь своей сестры – лучшее, что он может сделать. Потому я и пошла по дядиным стопам, поступила в политехнический. Много ли там узнала? Не сказать, что слишком, тем более, времена менялись. Работать пошла в айти-сферу, но не потому, что мне слишком нравилось. Просто нужны были деньги; дядя болел, ему понадобились дорогостоящие лекарства, и я, разумеется, не стала искать свое высокое предназначение.
Когда он умер, я практически полностью потеряла интерес к работе. Парень, с которым я встречалась, тоже не выдержал моей тоски. Дядя ему никогда не нравился, он считал его преградой для наших отношений, а я, услышав неуместно радостный тон, просто раз и навсегда приняла для себя решение, что этого человека у меня в доме быть не должно.
А потом и работу потеряла. Не сказать, что я очень хотела сохранить то место, но ничего такого и не сделала. Просто все стремительно переходили на удаленку, а мне нашли отличную замену где-то на фрилансе. Платить моя замена просила меньше, знала – примерно столько же. Я осталась за бортом.
И куда такой, собственно говоря, неудачнице браться за швейный цех? Что я смогу с ним сделать? Впрочем, вариант «выйти замуж и не париться» тоже не для меня. Бестолковая Анька, которой даже приткнуться некуда, вот кто я.
- На втором этаже, - выдернул меня из грустных мыслей голос Тома, - административные помещения!
- Бухгалтерия, отдел кадров?.. – уточнила я.
- Ну, вроде того. Только тут же подпольный цех был, так что я не знаю, - пожал плечами он. – Все сотрудники клянутся-божатся, что они кристально чисты, и вроде не подкопаешься, потому что только начальство знало, что тут не так! Но, - загадочно прошептал он, - если вам, госпожа Анна, удастся все-таки найти других преступников, то мы будем вам очень благодарны! Особенно господин Рене!
Замечательно. Работай невесть где, невесть с какими людьми, еще и преступников найти помоги, кем бы они ни были!
- А чем занимался этот швейный цех до того, как его накрыли? – поинтересовалась я.
- Ну, - Том смутился. – Тут разное было… По официальным документам, они просто шили одежду подпольно и нелегально использовали человеческий труд.
- А не по официальным документам?
- Есть подозрения, - загадочно сообщил Томас, - что тут использовали запретное колдовство еще при Матильде!
Он так многозначительно посмотрел на меня, словно я должна была прекрасно знать о том, кто такая эта самая Матильда.
- При ком? – уточнила я.
- Как, вы не знаете?! – поразился Том, жестом велев следовать за ним на второй этаж. – Это же прежняя Хранительница Времени, которая была до господина Рене! Говорят, ужасно склочная женщина была… Очень себялюбивая. Но оно и неудивительно. Ей же несколько тысяч лет было! Это нашему господину Рене всего чуть больше тридцати.
- Насколько больше? – не знаю, зачем мне вдруг понадобилось знать точный возраст Рене, но от мысли, что этот мужчина все-таки не настолько далек от меня, как казалось изначально, мне почему-то стало немного легче.
- Ну… Ему тридцать три? Или тридцать два? Я в числах ничего не смыслю, - махнул рукой Том. – Разве важно?
- Нет, не важно, - улыбнулась я. – Все равно же он бессмертен...
Но почему-то мысль о Рене несколько успокоила меня, и я почти не думала о всяких глупостях и гадостях, пока мы не поднялись на второй этаж и не свернули в узкий, непонятно куда уводящий коридорчик.
- Госпожа Анна, проходите, - Том уважительно распахнул передо мной обветшавшие двери приемной. – Ваш кабинет будет тут! А это, кстати, ваш секретарь, Тамила.
Я повернула голову и замерла. Потому что секретарем Тамилой оказалась та самая пугающая, мерзкая на вид женщина, что ловила меня вчера в этом же коридоре.
Глава четвертая
Тамила медленно, грузно поднялась со своего места и воззрилась на меня так, словно собиралась сейчас прожечь взглядом насквозь.
- Госпожа Анна теперь тут у вас все возглавит! – довольно отчитался Том, а потом проделал то же самое, что и при распределении меня на работу – подошел к секретарше и тихонечко прошептал ей что-то на ухо.
К своему огромному сожалению, я не сумела разобрать ни слова, только выхватила из разговора отдельные звуки, не несущие в себе никакой информации. Зато лицо Тамилы оказалось невероятно живописным. То, как стремительно она помрачнела, дорогого стоило. Кожа женщины приобрела некий зеленоватый оттенок, очевидно, отвечающий за ее испуг.
- Вот как, - прошипела она. – Неожиданно.
- Только тс-с-с! – пригрозил пальцем Том.
- Я – могила! – кивнула Тамила, продолжая сверлить меня глазами.
Теперь мне удалось рассмотреть ее получше, чем в заколдованном и невероятно темном коридоре, и это рассматривание никаких приятностей мне не доставило. Женщина была невысокой, приземистой, но при этом – очень большой, практически необъятной. При этом она не выглядела рыхлой, скорее напоминала некий плотный надутый шар.
Ручищи Тамилы были предназначены для чего угодно, но только не для секретарской или швейной работы. Толстые пальцы, натруженные ладони… Мне почему-то казалось, что прежде она трудилась тут не секретарем, а какой-нибудь надсмотрщицей.
Возможно, я была не так уж и далека от истины.
- Госпожа Анна, вы проходите в кабинет, - продолжил Томас. – Проходите, проходите…
Он вновь услужливо распахнул передо мной дверь, и я оказалась в помещении, явно нуждавшемся в ремонте. Никаких красот интерьера тут, понятное дело, не было. Не слишком свежие стены, отвалившийся от стены кусок штукатурки, трещины на потолке, карниз, который вот-вот завалится… Шторы явно нуждались в том, чтобы их хорошенечко выстирали.
Стол, прочный, кажется, дубовый, выглядел достаточно прилично. Шкафы – тоже. Однако, нигде не осталось ни единого листика бумаги. Ни следов документов, ничего. Некто старательно вычищал все, что мог, чтобы не оставить и напоминания о творившихся здесь нелегальных делах.
Я нахмурилась.
- Когда главари бежали, то многое забрали с собой, - мрачно промолвила Тамила, застывшая в дверном проеме.
Едва сдержавшись, чтобы не вскрикнуть – слишком уж неожиданно подкралась ко мне эта женщина! – я серьезно кивнула и продолжила свое исследование, пытаясь понять, что же это за место такое и что мне придется здесь делать.
