инструмента звучание получше, но само наличие пианино в таком месте было удивительным. Он начал играть известную песенку, и толпа подхватила, постукивая кружками по столам. Мне казалось, что так петь можно, только напившись допьяна, но все держались на ногах и вели себя пристойно, поэтому я решила, что таковое хоровое исполнение даже... мило.
Когда тапёр закончил песню, с разных сторон послышались просьбы спеть, как он умеет. Пианист подозвал какую-то женщину, перекинулся с ней парой слов, и уступил ей место. Та неуверенно взяла несколько аккордов. По движениям певца я поняла, что выступать ему не впервой. Лицо его было закрыто маской, похожей на мою, но по изящному телосложению и плавным движениям я могла бы сказать, что сцена ему привычна. Наверняка изображает героя-любовника в каком-нибудь провинциальном театре.
Небрежно облокотившись о фортепиано, мужчина внезапно запел известную арию музыкального фантома. Удивительный выбор для второсортного кабака на краю земли.
Я впитывала голос певца, будто иссохшая земля воду, и не осознавая того, шептала слова вслед за тенором. Кажется, я переоценила свои способности жить вдали от концертных залов.
А певец переоценил готовность публики к высокому искусству. Вокруг недовольно ворчали. Закончив арию он тут же начал следующую, из старинной оперы, полной страстей. Игриво и насмешливо его герой пел о том, как непостоянны красивые женщины. Этот номер пришелся слушателям по вкусу, они захлопали и затопали в такт. Я поморщилась. Отдавая должное композитору я не поддерживала всеобщей любви к этому манифесту мужского свинства.
Не дослушав, я стала пробираться к выходу. Ария закончилась, вокруг свистели и кричали "еще давай". Я вышла из кабака и пошла вдоль по улице.
— Госпожа, постойте!
Я обернулась. Меня догонял кабацкий тенор в разлетающемся плаще и с шапкой в руках.
— Прошу прощения, госпожа. Вам не угодило мое пение?
— Мне не угодил ваш вкус в подборе репертуара.
— Увы, артисты не всегда вольны в своем выборе. Как вы могли видеть, после первой арии меня разве что не закидали тухлыми яйцами — возможно, из-за отсутствия таковых на столах.
— Вы преувеличиваете. Прошу прощения, неужели вы гнались за мной, чтобы поинтересоваться моим мнением? Все же советую запахнуться и надеть шапку. Местная погода не прощает небрежности.
Он последовал совету.
— Да, я бежал за вами. Не ожидал встретить здесь женщину, которая знает арию Фантома.
Вот как. Я улыбнулась:
— Не ожидала встретить здесь мужчину, который это оценит.
— Что же привело вас в Давенрок?
Я пожала плечами:
— Работа.
— Но сегодня вы свободны?
— Хозяева отпустили меня развлечься.
— О, понимаю, вы компаньонка? Закрыть лицо было весьма мудрым шагом, иначе назавтра половина города докладывала бы хозяевам о каждом вашем шаге, а остальные выдумывали бы небылицы.
Я рассмеялась.
— Но вы тоже в маске.
— По схожим, хотя и несколько иным причинам.
— Только не говорите мне, что вы контрабандист, — я перешла на заговорщицкий шепот, в притворном ужасе округляя глаза.
— Не скажу, — ответил певец мне в тон. — Позвольте представиться: Филипп. Думаю, вы понимаете, что фамилию мне называть не стоит. А вы?
— Думаю, вы понимаете, что мне не стоит даже имени называть.
— Хм... Если позволите, вы будете для меня Незнакомкой. У вас нет здесь других дел? Мы могли бы прогуляться в сторону того, что здесь зовется площадью.
Волшебная Длинночь, я в маске под руку с интересным мужчиной, вокруг кружатся огни, кто-то поет, кто-то водит хороводы, молодежь с хохотом играет в снежки, снуя между прохожими, на горке рядом с площадью столпотворение, а у ратуши поставили навесы, где продают пирожки, горячий медовый взвар и подогретое вино со специями. Мы попробовали и того, и другого, и третьего, покружились по площади, скатились пару раз с горки, и Филипп осторожно придерживал меня, и это было приятно.
Навесы у ратуши снабдили греющими кристаллами, и мороз там чувствовался меньше. На теплом пятачке то и дело появлялись певцы, чтобы проорать одну из праздничных песен, или немудрящие местные музыканты — наиграть что-нибудь восторженно-праздничное.
Филипп, у которого оставалось еще вино, занял место и отсалютовав толпе кружкой запел азартную, искристую песню о наслажденье, которое дарит кубок вина и любовь. Мелодия этой арии была довольно известна, и к нему присоединились флейтистка и лютнист. Пары на площади в такт песне закружились в вальсе. Закончив петь под аплодисменты Филипп допил кружку и раскланялся. Интересно, где он выступает? И как оказался в Давенроке?
Мы дождались фейерверка, который устроила мэрия — небольшого, но в черном небе над освещенными луной горами огненные шары смотрелись потрясающе.
Когда угасла последняя искра, мы начали выбираться из толпы, Филипп помогал мне, взяв за руку и его пальцы проникли под перчатку, обжигая кожу.
На краю площади мы остановились, и мужчина повернулся ко мне, не отпуская руки.
— Госпожа Незнакомка, увы, я большой трус, — вздохнул он, глядя на меня блестящими глазами из прорезей маски.
— Вы? Отчего же?
— Если бы я не боялся, что вы с размаху приложите ладонь к моей щеке и исчезнете в темноте, я бы пригласил вас выпить вина в моей комнате. Признаюсь, обстановка там не из роскошных, но это неказистое жилище обладает одним несомненным достоинством — отдельным входом.
Что может быть глупее для молодой женщины, чем пойти в комнату к мужчине, с которым только что познакомилась? Пить с ним вино? Наверное, Филипп прочел мои мысли, потому что погрустнел и кивнул:
— Понимаю, мое предложение кажется вам небезопасным. Что я могу сделать, чтобы убедить вас в своей благонадежности?
После раздумий я покачала головой:
— Господин Филипп, боюсь, что вам придется поискать спутницу похрабрей меня.
Кажется, мужчина всерьез расстроился:
— Никто из них не знает, что слепой ночью внутри головы рождаются фантомы.
Филипп процитировал строчку из той арии, которую исполнял в "Копыте", и остатки здравого смысла засобирались прочь. Демоны! Мне очень хотелось провести время в компании такого кавалера, может быть, даже подарить ему пару поцелуев... Но я даже не могу никого предупредить, куда я иду! Леонора, тебе точно нужны такие приключения? Нет-нет, это совершенно невозможно — идти к одинокому мужчине, с которым только что познакомилась! одной! Но... я так давно не знакомилась с такими мужчинами. В конце концов, раз в тридцать лет я имею право на безумство! Или нет?
— Что ж... — ответил Филипп на затянувшееся молчание. — Я вернусь в Давенрок через неделю.
