конечном итоге, моё зрение остановит меня.
Оно остановит меня от свершения многих вещей, которые значительно бы упростили мне жизнь.
Но это случится не сегодня и не завтра.
Я вскинула подбородок, когда Мэтью и Тьерри обменялись беспомощными взглядами.
— Рано или поздно, отец вызовет меня, и я должна буду сражаться по его приказу в любой битве, и вряд ли каждая из них будет проходить днём, и даже если так, моё зрение всё также будет отстойным. Оно не изменится. Поэтому я готовлюсь по восемь часов в день и почти постоянно практикуюсь. Я должна быть там, получая реальный опыт до того, как меня вызовут.
Тьерри отвернулся, пробежав рукой по своей гладкой голове. Миша, наконец, решил заговорить:
— У неё не было проблем, — сказал он, и это было правдой на девяносто девять процентов. Я не заметила одного Одержимого, пока не стало слишком поздно: — Она очень хорошо действовала.
Я улыбнулась ему, широко и светло.
Он бросил на меня взгляд.
— И мы, вероятно, должны дать реальный жизненный опыт.
Мэтью пристально наблюдал за своим мужем. Он вздохнул и скрестил руки на груди.
— Думаю, сейчас немного поздно для этого обсуждения.
И хотя я хотела это обсудить, было кое-что, что мне показалось куда более важным.
— Разве не слишком странно, что Одержимые оказались здесь? Я впервые увидела этих демонов, ну и гадость же, они реально жуткие, но считала, что они были демонами-падальщиками. Самого низкого уровня.
— Так и есть, — ответил Тьерри, глядя на Мэтью. — Они не должны быть наверху. Они и близко не сольются с толпой.
Из-за того же упорядоченного правила, согласно которому невозможно было рассказать людям, что демоны были реальны, только демонам, которые могут слиться с толпой людей, разрешалось быть наверху. Было много таких, кого на первый взгляд, не отличишь от людей. Гигантские ходячие крысы совершенно точно ни одни из таких.
— И не только это, Одержимые обычно предвещают большие проблемы, — добавил Мэтью. — Если видишь Одержимого, почти всегда за этим стоит демон Высшего уровня.
Моё сердце едва не остановилось в груди. Похоже, эту маленькую деталь оговаривали на уроке, но я позабыла. Я посмотрела на Мишу, он выглядел таким же обеспокоенным, как и я.
Демоны Высшего уровня были Большим Злом.
Их способности включали всю гамму. Некоторые из них могли заставить человеческие умы творить плохие, очень плохие вещи. Другие могли вызвать огонь и заставить серу пролиться дождем, изменить внешность по щелчку пальцев, став человеком, а через миг животным. Многие из них были библейским старьём. И все они могли победить Стража.
И если присутствие Одержимых означало, что где-то неподалеку есть демон Высшего уровня, это было очень серьёзно.
Я скрестила руки на груди, ну не хотелось мне спрашивать о том, что я уже подозревала.
— Думаете, возможно, что демон Высшего уровня знает обо мне?
Тьерри замялся.
— Все, до последнего из твоего вида жестоко убиты, Тринити. Если бы демон Высшего уровня знал, что ты здесь, эти стены уже были бы разрушены. Ничто не остановило бы его от того, чтобы добраться до тебя.
На дороге у дома стоял призрак.
Снова.
«Могло быть и хуже», — подумала я. Но нападение Одержимых было два дня назад, и демон Высшего уровня, одержимый моим уничтожением, не пробил брешь в наших стенах, который умирает от желания сожрать меня.
Буквально.
Даже с моим дерьмовым зрением, я знала, что фигура, маячащая перед живой изгородью на подъездной дорожке, была супермёртвой. Я понимала это в основном потому, как мерцало его тело, подобно слабому приёму сигнала на старом телевизоре.
Фигура точно не была духом, и за восемнадцать лет я повидала их достаточно, чтобы отличать. Человек в золотистой рубашке ещё не перешёл порог.
Духи, были умершими, которые видели свет — этот свет был почти всегда — и шли на него, а потом возвращались по той или иной причине. Обычно они несли сообщение или просто хотели присмотреть за своими любимыми.
Встав на колени на выступе Большого Зала, я ухватилась за жёсткий край крыши одной рукой, а другую положила на согнутое плечо каменной горгульи возле меня. От неё исходило тепло, согревая мою ладонь. Я прищурилась за стёклами солнцезащитных очков и наклонилась насколько могла, чтобы не рухнуть лицом вниз с крыши. Большой Зал был почти такой же высокий как стена и, по меньшей мере, на два этажа выше дома Тьерри.
Наблюдая за призраком, как он мечется взад-вперед, явно растерянный, мне стало любопытно, откуда вообще он явился. Общину не так-то легко найти, она располагалась среди гор, и можно было добраться только по проселочным дорогам — извилистым, петляющим просёлочным дорогам.
Может, автокатастрофа.
Многие уставшие, ничего не подозревающие путешественники пали жертвой этих предательских дорог, с их крутыми изгибами и обрывами, неожиданными откосами.
Бедный парень, возможно, потерял контроль и очнулся уже мёртвым перед тем, как забрести сюда, как делали многие призраки. На прошлой неделе был путешественник, который заблудился в горах и разбился насмерть. Две недели назад была передозировка — пожилой мужчина, который умер на этих просёлочных дорогах, был слишком невменяем, чтобы понять, что умирает, а помощь не придёт, потому что он был слишком далеко. В прошлом месяце была девушка, и её смерть была самой ужасной, которую я видела в последнее время. Она забрела далеко от своей семьи во время похода, и столкнулась с какой-то дьявольщиной, казавшейся человеком.
Все воспоминания о том, как девушка кричала, зовя мать, оставили тяжкое бремя в моей груди. Позабыть её было непросто, и не было ни дня, чтобы я не вспоминала её криков.
Стряхнув эти воспоминания, я сосредоточилась на новом призраке внизу. Автомобильные аварии были неожиданными и часто травматичными, но погибший отнюдь не походил на жертву убийства или тех, кто умер от рук зла. Ему не сложно будет уйти в мир иной.
Я давно уже не видела никаких духов, потому что я не была снаружи от стены уже год. Пару раз мне удалось улизнуть, но я не уходила так далеко, чтобы столкнуться с одним из них.
Беспокойство ползло по моей коже, проникая вглубь меня. Ощущение быть пойманной в ловушку кусало и грызло изнутри, пробираясь наружу. Как долго они планируют держать меня здесь? Вечность? Отчаяние пробудилось к жизни, а вслед за ним возникло чувство вины.
Тьерри и Мэтью всё ещё злились меня, а я ненавидела, когда они злились, но они не понимали, почему я больше не могла просто сидеть на месте.
Мой живот скрутило, когда
