Но сейчас, когда стало известно, что его друг, его почти брат, выжил, чувство вины не исчезло — наоборот, выросло во сто крат. С ужасающей ясностью он осознал, что бросил Сверра в беде, в когтистых лапах врагов, тварей столь жутких, что лучше было умереть, чем оказаться их пленником.
— Та девушка, служанка, — неожиданно сменил тему Сверр, — Ондина Лотэ…
Принц нахмурился. Перед глазами снова возникло круглое лицо в рыжих пятнышках, и во рту отчего-то пересохло. Он вспомнил, как колыхалась под тканью платья налитая грудь, похожая на два спелых фрукта, изгиб тонкой талии, переходящей в массивные бедра, огненные кудряшки, словно живущие своей собственной жизнью. Казалось, оттяни рыжую прядку-спиральку, потом отпусти — и она подпрыгнет веселой пружинкой. Необычная девушка. Арквэн не мог назвать ее красивой. Но и думать о ней спокойно и равнодушно тоже не мог.
Ондина Лотэ.
— Хочу, чтобы она была моей личной служанкой, — сказал Сверр.
Принц вскинул брови.
— Ты же всегда отказывался от личных слуг?
— А теперь передумал.
— Ладно.
Сам не зная почему, Арквэн почувствовал досаду.
— Может быть, к тебе приставить сину Роену? Она опытная, расторопная, хорошо себя зарекомендовала.
— Мне нужна эта, — отрезал Сверр и упрямо вздернул подбородок.
— Ладно, — повторил Арквэн, не понимая, почему так раздражен просьбой друга.
Они немного помолчали.
— Бездна, до сих пор не могу поверить, что ты жив! — наконец воскликнул принц. — Ты точно ничего не помнишь?
Сверр сжал зубы, затем настороженно огляделся, покосился на закрытую дверь и наклонился к другу, чтобы шепнуть доверительным тоном:
— Нет, но я хочу кое-что тебе показать.
Заинтригованный Арквэн подался ближе:
— Что?
И снова Сверр заозирался. Даже подошел к окну, чтобы задернуть шторы. Принц следил за ним удивленным взглядом.
Вернувшись в кресло, Сверр глубоко вздохнул и резким движением сдернул с руки перчатку. Тотчас из груди его собеседника вырвался возглас ужаса.
— Мне страшно, — угрюмо прошептал Сверр, водя рукой в воздухе перед лицом ошеломленного друга. — Я боюсь.
Судорожно вцепившись в подлокотники кресла, Арквэн не сводил испуганных глаз с его руки.
— Спрячь, — прохрипел он дрожащим голосом. — О Великие, спрячь! И никому не показывай.
Глава 4
Гора грязной посуды была перемыта и аккуратно разложена по шкафчикам. Закончив с последней тарелкой, я воровато огляделась по сторонам и тихонько, бочком, пока никто не видит, начала пятиться к выходу из кухни. Работница из меня получилась неважная. Особым трудолюбием я не отличалась и охотно использовала любую возможность отлынить от скучных обязанностей служанки. Например, ушмыгнуть на улицу подышать пряным воздухом угасающего лета. Или закрыться с интересной книгой у себя в комнате. А может, найти в замке укромный уголок и предаться сладким мечтам.
Эту мою склонность к побегам очень не любила королевская экономка сина Ланда. Ох и доставалось мне от нее за лень! Вечно остроухая мегера грозилась выпороть меня розгами или на худой конец лишить ужина. Но мне было всего двадцать — слишком мало, чтобы день за днем хоронить себя среди грязных чашек и кастрюль.
Дверь в коридор была уже близка́, я почти добралась до выхода из кухни, когда на пути неожиданно вырос мой главный кошмар — женщина с острыми ушами и не менее острым взглядом.
— Куда это ты собралась, Ондина? — нахмурилась вездесущая экономка.
— В кладовую, за моющим порошком, — соврала я не моргнув и глазом.
Сина Ланда прищурилась, как пить дать разгадав мою ложь, но ругаться на удивление не стала — только осуждающе покачала головой. Со вздохом она приказала мне ступать в свою комнату и привести себя в порядок.
Что экономка имела в виду под «привести себя в порядок» и зачем это надо было делать, я понимала плохо, но тщательно вымыла лицо в тазике с водой, расчесала волосы деревянным гребнем и надела свежее платье с белоснежным передником. Отражение в зеркале из отполированной меди сказало, что выгляжу я достойно, — хоть сегодня подавайся в королевские горничные. Расправив плечи, я вышла в коридор, где меня уже дожидалась непривычно взволнованная начальница.
— Куда мы идет? — спросила я отчего-то шепотом.
Гроза служанок пожевала тонкие губы:
— Его Высочество желает вас видеть.
— Принц? — Рука метнулась к груди — накрыть взбесившееся сердце.
— Да, Его Высочество Арквэн Белегор, — сина Ланда окинула меня долгим изучающим взглядом, будто прежде не видела.
— Но зачем я ему понадобилась?
В тишине дворцового коридора громко раздавались звуки наших шагов. Я заметила, что мы повернули к лестнице, ведущей на господские этажи.
— Откуда же мне знать, — поджала губы экономка и вдруг остановилась, схватив меня за руку.
Растерянная, я опустила взгляд. Тонкие пальцы эльфийки кольцом оплетали мое запястье.
— Если Его Высочество принц попросит тебя о чем-то, — глухо сказала сина Ланда и замялась, — о чем-то странном, — она мучительно подбирала слова, а я непонимающе хмурилась, — необычном. Личном. Соглашайся. Даже если это будет не совсем… пристойно.
Что? О чем это она? О чем личном и не совсем пристойном может попросить меня принц?
— Понимаешь?
Я честно помотала головой, мол, нет, вообще понятия не имею, о чем вы толкуете.
Сина Ланда раздраженно вздохнула.
— Скажет раздеться — разденься. Скажет лечь в постель — ложись.
От ее откровений у меня глаза полезли на лоб. Что значит разденься? Что значит ложись? Неужели принц и правда может попросить о таком?
— Не будь дурочкой, — экономка потянула меня оцепеневшую к лестнице, — многие служанки оказывают господам услуги такого рода.
— Какого такого?
Кажется, мой мир розовых пони треснул пополам.
— Постельные.
— Постель застилают?
— Ага, собой.
Я не верила. Не хотела верить.
В услужение к древним шли низшие эльфы. Да, они рождались более слабыми, жили немногим дольше людей, считались в Энведе вторым сортом, а я вообще была жалкой человечкой, но это не давало никому права пользоваться нами, как безвольными куклами.
— Да успокойся, — крепче сжала мою руку сина Ланда, не дав вырваться. — Скорее всего, ничего страшного от тебя принцу не надо. Ты же уродина. Сомневаюсь, что у Его Высочества настолько извращенные вкусы и он позарится на рябую карлицу.
Ну спасибо, утешили. В душе смешались обида и капелька облегчения — слишком маленькая капелька, чтобы перевесить первое чувство.
— А Его Высочество Белегора когда-либо замечали за чем-то подобным? Я имею в виду, он когда-нибудь требовал от служанок… постельных обязанностей?
Сина Ланда задумалась.
— Нет. Насколько я знаю, нет. У принца Арквэна репутация благородного и справедливого мужа. Не слышала, что бы он хоть раз кого-то обидел.
От сердца немного отлегло, но полностью избавиться от беспокойства не получилось, так что вошла я в господские покои уже изрядно накрученная.
— Вот она, Ваше Высочество, — вытолкнула меня вперед экономка. — Привела, как вы и велели.
Арквэн Белегор сидел за рабочим столом, но поднялся на ноги, стоило нам войти в комнату. Солнечный свет, проникая сквозь большое стрельчатое окно за его спиной, золотил белые волосы подобно нимбу. Светлая мантия, расшитая серебристыми нитями, красиво облегала мужественную фигуру. Плечи у Его Высочества были широкие, талия и бедра — узкие, а ноги — длинные, как у породистого жеребца.
Все древние эльфы славились прекрасной внешностью, но этот конкретный их представитель заставлял трепетать от своего совершенства. Прежде Арквэна Белегора я видела только издалека, а вчера в купальне мне не удалось разглядеть его как следует. Сейчас же я просто терялась от красоты принца. Мне казалось, я смотрю на небожителя, на Великого Ултуна, сошедшего с небесной горы Калькат.
Нос прямой, благородной формы. Скулы мягкие, ярко выраженные. Лоб высокий и чистый. А глаза! Вытянутые, как миндальный орех, обрамленные пушистыми светлыми ресницами, голубые, цвета моря под летним солнцем.
