от двери так, будто это она ударила меня, а не звуки. Лицо тотчас вспыхнули, уши тоже.
Да я вообще вся загорелась. И дело было не только в стыде.
Что-то грызло меня изнутри, чем приносило физическую боль. Она не давала дышать.
Как от страшного монстра, я медленно пятилась от двери.
Когда коснулась спиной холодной стены, вздрогнула, но взгляда от белой поверхности не оторвала.
Едва удерживая себя от желания ворваться в чужую спальню, я сбежала.
Уносила ноги так, будто за мной гналась голодная стая Броахов.
В себя пришла только в выделенной мне спальне, но идиотская тяга не исчезла.
А эти звуки… шепот и стоны продолжали преследовать меня.
Даже во сне я слышала их и мучилась.
Утро встретила разбитой. Еще никогда я не чувствовала себя такой развалиной.
И тем не менее я заставила себя встать, и двигаясь как полумертвая улитка, привела себя в порядок.
На завтрак, о котором мне сообщила служанка, принесшая мне чистые вещи, шла нехотя. Я до сих пор не хотела есть, но понимала, что мне это нужно.
Кристиан в огромной столовой сидел один. Он был хмур, но, заметив меня, уголки его губ поползли вверх.
Знакомая улыбка заставила сердце болезненно сжаться, ведь она напомнила мне о..
Брысь! Брысь! Брысь! Брысь!
— Ката, присядь рядом со мной. — попросил Кристиан, когда я уже усмотрела место напортив него.
Нас бы разделили 10 стульев.
Я не целенаправленно собиралась быть от него на расстоянии, но ведь… это место хозяйки.
Разве не там я должна расположиться? Или же..
Боги, я ведь еще никто. Только невеста. Как же стыдно!
— Ката, — мягко произнес мой жених, когда помог мне присесть. — Мой дом — твой дом. Ты здесь полноправная хозяйка с того момента, как ответила «да» на мое предложение.
Он занял свой стул.
— Я попросил тебя сесть рядом, чтобы ты не чувствовала себя неловко, но, кажется, прогадал. Прости, не хотел тебя смутить.
— Ничего. — все еще красная, как помидор, пролепетала я.
Даже удалось выдавить слабую улыбку.
Кристиан же ответил мне искренней. Теплой, прекрасной.
В последнее время он стал улыбаться чаще, хотя раньше даже хорошая шутка не могла заставить его улыбнуться.
Сегодня Кристиан выглядел по-другому.
В светлой льняной рубашке, с распущенными длинными каштановыми волосами, с легкой щетиной на лице он выглядел… просто.
Не как высокородный эсай, а как обычный мужчина.
Это, в какой-то степени, помогло мне немного расслабиться.
Завтрак был вкусным, очень, но кусок с трудом лез в горло.
Кристиан это заметил и заверил меня, что с Флорой все будет в порядке.
Он сделает все возможное, чтобы она скорее встала на ноги.
Так же он заметил, что я сегодня выгляжу совсем усталой, даже разбитой, и не ошибся.
Он справился о моем самочувствии, предложил и мне помощь целителя, но я отказалась.
Мне она была ни к чему. Все, что мне нужно, это нормально есть и больше спать.
Ах, и меньше переживать. Но этого я ему не сказала.
Поблагодарила и, наконец, одарила искренней улыбкой.
Этот мужчина… невероятный.
Но тогда почему мое сердце всегда молчит?
Нет этих сумасшедших бабочек?
Кровь в венах не закипает?
Я чувствую рядом с ним лишь спокойствие, которого мне так не хватает обычно. Ощущаю себя в безопасности.
Мы почти закончили завтракать, когда тяжелые двустворчатые двери распахнулись.
Я вскинула взгляд и чуть было не ахнула. Сердце пронзил резкий болезненный укол.
Увидеть Брендона я не ожидала.
Но еще больше не ожидала увидеть его под руку с хихикающей девушкой, шея которой вся была искусана.
Даже грудь, открытая глубоким декольте..
Но, по крайней мере, ни одну меня застали врасплох.
Брендон, увидев меня, вдруг резко остановился.
Его обаятельная улыбка, разбившая ни одно девичье сердце, тотчас померкла. Но так же быстро вернулась обратно.
Однако она стала другой. Превратилась скорее в ухмылку, лукавую, предвкушающую.
В моей голове тут же забились тревожные колокольчики.
Глава 7. Злые-злые обстоятельства, или Кот из дома — мыши в пляс
Я всеми силами пыталась игнорировать и Брендона, и его подружку Люсию, но иногда взгляд скользил по ним.
Я успела рассмотреть девушку, которую Брендон пил, и внешность у нее действительно была шикарная.
Но моего самолюбия она не умалила. Я тоже не была страшилкой.
Однако являлась ее полной противоположностью.
Невысокая, с золотистой кожей, стройная, скорее даже худая от недоедания и постоянного стресса.
Такой выдающейся, вываливающейся из декольте груди у меня не было, да и Боги с ней.
Волосы, отросшие почти до ягодиц, были насыщенного шоколадного цвета, мягкие, густые. Я ими гордилась.
Глаза достались мамины: большие-большие, бирюзового оттенка.
На лице было полно веснушек, но и их я любила: они напоминали мне о старшей сестре Лиане.
Это дурацкое сравнение заставило меня вспомнить о прошлом. Моментально проснулась тупая застарелая боль.
Объяснить на кой черт я вообще начала сравнивать себя с этой длинноногой блонди, так и не смогла.
Оно как-то само получилось..
Меня хватило на пятнадцать минут.
Их бесстыжий флирт, пошлые шуточки и прикосновения сровняли с землей остатки моей выдержки.
А уж смех этой девицы! Такое чувство, будто бегемот наступил на шею крокодилу!
Ар-р-р, мои барабанные перепонки чуть не лопнули.
Кристиан тоже был не в восторге от такой компании, но не вмешивался в их «идиллию», а пытался вести диалог со мной.
Но я не могла сосредоточиться.
Стул напоминал пороховую бочку, которая в любой момент была готова взорваться, а я была горевшим фитилем.
Не выдержав, я резко встала из-за стола. Ножки стула с противным скрежетом проехались по полу.
Все внимание обратилось ко мне.
— Прошу прощения, — прошелестела я, смотря только на жениха. — Я неважно себя чувствую.
На этикет я наплевала.
Как и наплевала на то, что эта отмазка была такой себе. Но я ни разу не солгала.
Мне действительно плохо.
В горле комом стояла тошнота, внутри все сжималось непонятно из-за чего.
В груди ныло, и причины я тоже не понимала.
А я еще меня бросало из крайности в крайность.
В одно мгновение я тонула в отчаянии, а в другое со злостью сжимала вилку, которую мечтала воткнуть в глаз хихикающей особе.
Чертовщина какая-то!
Кристиану мои слова не понравились. Он нахмурился. Затем плавно встал.
— Я тебя провожу.
— В этом нет необходимости.
— Ката, — мягко возразил он. — Позволь мне позаботится о тебе.
«Но ты и так сделал слишком много» — чуть не вырвалось у меня.
Его уязвимый открытый взгляд меня остановил.
— Хорошо. —
