— Эта таблетка предназначена для снятия симптомов лихорадки, головной боли, ее можно использовать при любом виде боли, хотя она не является полноценным обезболивающим, вроде знакомого всем шабрураза.
— Очень и очень достойное изобретение, — кивнул один из старейшин. — Вы уже дали нам ознакомиться с инструкцией перед началом собрания, поэтому претензий у нас нет.
Я бросила взгляд на Рэйвена, который не выглядел удивленным от слова совсем.
— У них же не полная инструкция, как совет мог одобрить? — шепотом спросила я. — Мирия же не соврала, что сожрала часть инструкции?
— Сговор, — тихо сказал Рэйвен. — Выступают светлые же, а не темные, потому, разумеется, их не будут проверять настолько досконально, как проверили бы тебя. У них и с неполной инструкцией примут. Поэтому вся надежда на вопросы, которые позволят нам подловить этого ученого и доказать, что таблетка украдена.
— Что ж, нам все понятно! — хлопнул в ладоши один из старейшин. — Одобряем, одобряем! Думаю, нет сомнений, что за такую замечательную вещь, которая продвинет медицину светлых земель на столь высокий уровень, надо вручить титул «Непревзойденный талант» немедленно!
Я вытаращила глаза самым натуральным образом. В каком смысле немедленно? И это все? Где рассказ о том, как это готовится, для чего? Где вопросы? Где проверка самих таблеток? Хотя бы артефактом? Да я на большее количество вопросов отвечала, когда получала титул, который здесь считается незначительным! Я неуверенно глянула на Рэйвена, который тут же улыбнулся и ласково так сказал:
— Светлотвари продажные, все куплено.
— Но король...
— Король, конечно, поможет нам, но заставить совет следовать протоколу от и до не в его силах. Разумеется, если мы не подтолкнем его к этому. Ладно, посиди минутку, сейчас все будет.
Что будет? А-а-а, а будет, оказывается, Десятый. И как! Вот уж оригинальный персонаж, слов для него нет, пожалуй, исключительно аплодисменты.
— Что? Уже выдать? — Десятый без капли стеснения заржал. — А вы на площади титулы раздавать за рассказы всяких фокусников еще не начали? Они там тоже много интересных вещей рассказывают. Полезных и таких, о которых никто и никогда не слышал. Нет, я согласен, что представленное лекарство — чудеснейшее изобретение, прям волшебное, но у меня сто-о-о-олько вопросов! И не только же у меня, да? Неужели никто из совета не хочет спросить?! Тем более, у нас тут еще целых трое ученых, которые претендуют на тот же титул, что и этот человек. Неужели мы не проявим уважение и не позволим задать вопросы по поводу этой чудесной таблетки? Не находите, что это настоящее кощунство?
— Да, вы полностью правы, — неожиданно легко согласился еще один старейшина. — Каждый из присутствующих может задать по одному вопросу господину Зерахару.
Только по одному? Это нехорошо, очень нехорошо! Одно дело подловить человека, когда ты можешь задавать много вопросов, цепляясь к мелочам, а совершенно другое, когда у тебя в запасе всего один-единственный! Рэйвен лишь молча сжал мою руку под столом, словно пытаясь поддержать. Увы, видя его угрюмое выражение лица, мне легче не стало.
Я не могу задавать слишком узкопрофильные вопросы, вроде того, какие вещества подходят для изготовления таблеток, а какие — нет, потому что это никто не сможет проверить. Но и слишком легкие вопросы не вариант: на них легко ответят. Если бы Мирия съела какую-нибудь часть посложнее, чем хранение и применение таблеток! Например, показания для приема, тогда мне бы было где развернуться, а так... Хотя, кажется, есть у меня одна идея. Здесь же и Рэйвен, умеющий магичить, и артефакт, так что все должно получится.
— Светлейший, я что-то не понял. Вы мне указываете, что я могу задать один вопрос ученому? Или, возможно, вы указываете Его Величеству? — почти пропел Десятый, от чего старейшина вдруг стал походить цветом лица на свой белоснежный плащ. А нет, соврала, в одеянии болотно-зеленых оттенков точно не наблюдалось.
— Нет-нет, разумеется, вы можете задать столько вопросов, сколько захотите! — тут же поправился Светлейший. — Как я могу указывать, что у вас за шутки такие, ха-ха-ха.
— Хотите сказать, что я плохо шучу? — деланно расстроился Десятый. — Ах, как мне жить после этого... Я ведь так стараюсь поддерживать хорошую атмосферу.
— Старейшина, не забывайте, что Десятый советник — мой дальний родственник, обижать его — обижать меня, — впервые за все время подал голос король.
— Что вы, что вы, это я плохо шутил, глупые у меня шутки, простите!
Десятый с Рэйвеном переглянулись, после чего последний шепнул мне:
— Если готова, начинай, сейчас самое время.
Я кивнула, решив начать с относительно простого вопроса, в котором, по идее, легко было ошибиться именно иномирцу:
— Каковы условия хранения ваших таблеток?
Это первое, что мне пришло в голову. Граждане этого мира хранили все лекарства в шкафах (а иногда и на шкафах), не обращая ни малейшего внимания ни на влажность, ни на температуру. Если иномирец ошибется в последнем, то я попрошу Рэйвена чуть подогреть воздух около таблетки градусов до сорока-пятидесяти в течение нескольких минут, чтобы таблетка успела испортиться, а артефакт — показать ее непригодность.
Эта идея пришла ко мне в голову неспроста. Однажды дети, упаковывая порошки в бумажные капсулы, забыли положить их в шкаф после приготовления. Най с Наей вспомнили о порошках только после обеда, когда солнце уже прилично прогрело забытые на столе порошочки. И без особых мыслей убрали все к другим сделанным порошкам. Обнаружила я это случайно: оборотни пришли за лекарствами раньше, чем нужно, поэтому я взялась отсчитывать, когда поняла, что некоторые бумажные капсулы теплые, чего не должно было быть. Вот так-то я и выяснила, что сотворили детишки. Прогретые порошки я не то что продать, я отдать просто так не могла. Но беда была в том, что дети закинули их к хорошим порошкам. И получалось, что мне придется выкинуть всю партию! Вот тогда-то меня и выручил Шорсейн: притащил прямо в аптеку артефакт, с помощью которого мы бы быстро проверили порошки на пригодность. Сейчас я хотела использовать примерно тот же метод для таблетки, а потом радостно выйти вперед и пояснить, что к чему.
— В недоступном для детей месте при температуре не выше двадцати пяти градусов, — ответил этот ученый, ни на секунду не колеблясь.
Что? Откуда этот Зерахару знает об этом? Нет, светлые с ними, со знаниями этими, формулировка ведь такая, которую используют исключительно в моем мире и больше нигде! Неужели Мирия перепутала, какие листы съела? Или что? Что мне делать? Я почувствовала панику и вцепилась в руку Рэйвена так, что тот аж зашипел сквозь зубы.
Выручил наблюдательный Десятый, который с абсолютным удовольствием начал засыпать ученого вопросами, а мы с Рэйвеном смогли пошептаться друг с другом:
— Лери, что случилось?
— Откуда он знает правила хранения? Он говорит слова в такой форме, в которой говорят лишь в нашем мире, Рэйвен. Получается, у него есть вся информация? И что нам тогда делать? Хранение — один из листов, съеденных Мирией. Осталось применение, но... но у меня нет идей для вопросов!
Рэйвен задумался на пару минут, а потом ухмыльнулся каким-то своим мыслям и подмигнул мне.
— Спасибо, дальше я сам, — неожиданно сказал Его Темнейшество, а потом громко задал следующий вопрос. — Каким способом вы будете использовать таблетки?
— Использовать? Обычным, — ответил этот мужчина. — Когда будет недомогание, тогда и используйте.
— Обычным — это каким? Как вы их примените? — подхватил Десятый, словно что-то почувствовав. — Вы таблетки денете куда?
— Туда, — пробормотал ученый.
— Куда туда? — не отставал от него Десятый, почуяв слабину.
— Ну, вот туда, — ученый неловко хлопнул себя по попе.
Что?! Что он сказал? Что за бред, зачем таблетки засовывать туда? Я резко опустила голову вниз, чтобы не дать другим заметить мое состояние. Впрочем, от Десятого не укрылось, что мое ошеломленное сказанной глупостью выражение лица. И советник, все прекрасно поняв, тут же вцепился в эту тему.
