— Юль, ты серьезно?
Подруга пожала плечами.
— Ну да. Должны же друзья помогать друг другу.
Я обняла её, испытывая дикую благодарность и коря себя за то, что прежде не замечала рядом с собой настолько отзывчивого человека. Как полезно бывает открыть глаза и иначе посмотреть на своё окружение.
— Спасибо, Юль! Спасибо тебе!
— Не за что. Беги, собирайся. Придумала, что скажешь маме?
— Да. Сказала, что уезжаю с волонтерами в экспедицию по Тайге. Связи не будет, а срок длительный и неопределенный.
— Поверила?
— Поверила. Волнуется, конечно. Но иначе я не могу… Если расскажу ей всё, как есть, в лучшем случае запрет дома. Или в дурку сдаст.
— Дааа… Мне это поначалу тоже приходило в голову, — Юля беззлобно хихикнула, и я снова благодарно ей улыбнулась. За то, что рядом, что помогает, верит и не пытается отговорить.
— У меня еще одна просьба будет. Надо книжку Кириллу вернуть. Я обещала, но боюсь сама не успеть. Поможешь?
— А, тот рыжий? — хитро улыбнулась Юлька. — Давай. Заскочу на чай к любителю фэнтези.
Я снова обняла зардевшуюся подругу и убежала собирать вещи. Моталась по магазинам в поисках нужного, стирая подошвы. Усталости словно не было. Энтузиазм был настолько велик, что ещё чуть-чуть и даже без сна умудрилась бы обходиться.
К слову о снах, их я теперь не боялась. С любовью и нежностью смотрела на дорогие сердцу лица, тонула в улыбках и надеждах увидеть их в скором времени живыми и здоровыми.
Мама, уверенная в том, что я собираюсь в экспедицию, не удивилась большому рюкзаку на полу моей комнаты. Хоть мне и было стыдно, все же рассказать ей правду я не могла. Она же призналась мне, что тот самый коллега, «прекрасный человек и вот уже полгода как не совсем коллега, а нацелен даже весьма серьезно, чему оба они безмерно рады». Я тоже была рада за маму. По крайней мере, моё отсутствие не так сильно скажется на ней, и совесть может спать спокойно. Надеюсь, с помощью Добромира все же удастся хоть иногда возвращаться сюда, повидаться с ней и с Юлькой. Конечно, если старик всё ещё жив.
Зная, куда направляюсь, собрала в рюкзак необходимые лекарства, различные примочки современного мира, которые могли пригодиться, одежду, компас, кое-какие инструменты, и застегнула ремешки.
— Женечка, собралась? — спросила мама, отворив тихонько дверь.
— Да, мамуль. Всё готово.
— Как жаль, что не успею тебя проводить, — дрожащим голосом сказала она. — Планёрку назначили так некстати… Я могу попробовать отменить…
— Не надо, мам. Работай спокойно. За мной уже скоро заедут.
Смахнув слезы, мы обнялись. Крепче прижалась к женщине, стараясь впитать как можно больше тепла, желая напоследок намертво впечатать в памяти её образ.
— Береги себя, — улыбнулась мама.
— Ты тоже… И мам… Не отдавай никуда машинку, ладно? Она мне нравится… Сохранишь?
Мама кивнула, погладила меня по плечу и вышла.
Выждав время, нацепила на плечи рюкзак, обулась, сняла очки, которые в Долине были мне не нужны, и встала напротив стола. Вставила в машинку листок.
— «Ев-ге-ни-я» — появилось на бумаге.
Нащупав пальцами букву «я», надавила ещё раз. И ещё. И ещё. Закрыла глаза, слушая биение собственного сердца и пытаясь унять тревогу. За окном с грохотом пронесся трамвай, слышались разговоры прохожих. Часы на стене ритмично тикали.
— «Я», — плавно опустила клавишу в пятый раз и замерла в ожидании.
Сперва, казалось, что ничего не произошло. Я представляла себе пейзажи места, в которое стремилась всей душой, родные, любимые лица, образы, так крепко вколоченные в сознание. Дашу, Тима, зверей. Никиту. Вспомнила, с какой силой он прижимал меня к себе перед боем. Его поцелуй, смелый, отчаянный. Вспомнила, как сама тогда дала нам обоим шанс. Как зажглись его глаза после этих слов… Потом мне заложило уши, звуки стихли, а в голове что-то противно загудело. Откуда-то издалека раздался свист, переходящий в красивую трель. Птицы… Я улыбнулась, когда волосы тронул ветерок, а нос уловил знакомый запах луговых цветов.
Глава 40
Перемены
Вслед за радостью, я ощутила страх. Продолжала стоять с закрытыми глазами, ясно понимая, что фокус с перемещением удался. Набрав в грудь побольше воздуха, открыла веки, огляделась и тут же присела.
Стоя в том самом месте на восточном холме, откуда наш стрелковый отряд осыпал сизаровыми стрелами черную стаю, я смотрела на стены замка. Часовые расхаживали по верху, в руках были луки, мечи. Страшная догадка ворвалась в мозг. Мы проиграли бой. Если бы замок был наш, необходимости в такой охране не было бы. Значит, там, наверху, покой колдуна оберегают люди Назара.
— Так… И что теперь делать? — думала я, судорожно ища решение.
Единственная здравая мысль, которая смогла прийти в голову — надо добраться до лагеря разбойников. А дальше решить. Если назаровцы в бою не разгромили их, то часть могла вернуться. В любом случае, там тоже оставались люди. Притом, больные, требующие ухода.
Поправив тяжеленный рюкзак за плечами, я шагнула в зеленую листву леса. С такой ношей идти получалось сложнее, но упорства мне было не занимать. Старалась держаться дальше от дорог, потому как совершенно не знала, сколько здесь прошло времени, и как теперь обстоят дела.
Осиновка встретила пустующими домами. Ни души. Ни шевеления. Ни звука. Ещё одно очко в пользу Градияра.
До самой реки мне не попалось ни единой живой души. Деревни и дороги были пустыми. Я с ужасом думала о том, что нашего отряда, возможно, нет и в помине. Что разбойничья деревня тоже давно стерта с лица земли, как и те, ради кого я вновь сюда явилась.
Передохнула на берегу, больше морально готовясь к последнему рывку до поселения.
— Отставить панику, Женёк. Все будет хорошо, — подбадривала я саму себя, снова натягивая на спину рюкзак.
Бурный, неугомонный поток Тихой реки хлестнул по ногам ледяным холодом. Скользкие камни на дне осложняли переправу. Вперед, нельзя сдаваться!
По обе стороны от лесной тропы выросли скалы.
