поспешных выводов делать не стоило, как и слепо доверять словам Кариона.
Келлан не дал себе задать ни один из возникших вопросов. Вместо этого он сосредоточился на плане действий: сегодня же договориться с Сином, объяснить ему ситуацию, спрятать Алану лучше, намного лучше.
— Причинение ей вреда будет объявлением войны Приюту, — уведомил он Даора.
— Хорошо защищай ее, — со смехом ответил герцог.
Келлан был готов наброситься на Даора Кариона прямо здесь и прямо сейчас. Он вообще не помнил, чтобы что-то его приводило в подобную ярость. И что бы ни говорил о черном герцоге его отец, он был готов рискнуть. Мысленные приказы вязью роились в его разуме, готовые жалить, тело будто превратилось в тягучий камень. Единственное, что Келлана останавливало — только лишь мысль, что исчезни он хоть ненадолго, Алану некому будет сберечь. «Сначала. Нужно. Рассказать. Сину», — сказал он себе и отступил с пути Даора. Тот возобновил шаг, как ни в чем не бывало, все так же оставляя Келлана у себя за спиной.
67. Алана
Первые солнечные лучи прорывались сквозь сбившиеся занавески. Алана куталась в одеяло, не находя в себе сил забыться крепким сном. Она то и дело проваливалась в дрему, а потом вздрагивала, как потревоженный зверек, и просыпалась с гулко колотящимся в горле сердцем. Ей все казалось, что черный герцог наблюдает за ней, оставаясь в тени, и она оглядывалась, недобрым словом поминая привычку наставников ходить под скрывающими чарами. «Совсем докатилась, — пыталась она успокоить себя. — С ума схожу. Так того и глядишь вообще спать перестану. Если даже он здесь — и что? Что ты ему сделаешь? А хотел бы он тебе что сделать, ты бы уже…»
Однако сон все не шел. Алана ворочалась и ворочалась и почему-то мерзла. Она обнимала свою любимую шаль, утыкаясь лицом в мягкие волокна, и будто ощущала запах трав. Келлан занимался чем-то важным, Келлан не появлялся. Значит, не мог. Алане хотелось верить, что с ним все в порядке. Она убеждала себя, что он просто мог устать, а не найдя ее, решить заглянуть к ней на следующий день. Завтра она увидит его, а Келлан погладит ее волосы, проведет пальцами по лицу. Нежно коснется губами лба. Обнимет.
И в его уютных объятиях Алана забудет горящие темным пламенем глаза и жар рук черного герцога, и его странные речи.
Немного убаюканная этой мечтой, она свернулась на кровать калачиком, спрятавшись от рассвета.
Негромкий деликатный стук заставил ее подскочить. Мгновенно открывшиеся глаза нашли мужскую фигуру в углу кухни, но прежде, чем вскрикнуть, Алана ощутила накатившую на нее чуждую волну холодного спокойствия, и не издала ни звука.
Директор Син стоял у окна, в шаге от стены. На нем была все та же праздничная одежда стального цвета, волосы все так же собраны и сколоты длинной шпилькой, поблескивающей в темноте. Он был слишком высоким для этой маленькой кухоньки и слишком чуждым простым и грубоватым стенам и мебели. Шагни он вперед, голова его задела бы простенькую свечную люстру, но он не приближался, даже не смотрел в сторону Аланы, вежливо разглядывая массивную печь. Сейчас в нем Алана почти не чувствовала угрозы.
Алана потуже обмоталась одеялом и прочистила горло.
— Директор?
Син наконец перевел глаза на Алану, и она зарделась, вспомнив об оставленном на стуле у кровати белье, так некстати выставленном теперь напоказ. Она накинула на стул шаль.
— Прошу прощения, что мне пришлось тебя разбудить. Ты должна пойти со мной. Сейчас. Пожалуйста, собирайся быстрее, нас ждут.
— Кто? — не поняла Алана.
— Герцоги почти всех земель Империи, — ответил Син и повернулся спиной к девушке. — Оденься.
Алана посмотрела на его спину, а затем неуверенно откинула одеяло. Безумная мысль, что он сейчас обернется, чтобы увидеть ее в неприлично тонкой ночной сорочке пришла было ей в голову, но она тут же устыдилась своего недоверия: уж о подобном беспокоиться директор Син ей точно повода не давал. «Да кому ты нужна, — подумала она про себя зло, опуская кожаную занавесь и быстро меняя сорочку на белье. — Ты бы еще мастера Оливера в насильники записала».
— Вы могли бы меня просто позвать, — сказала она, куда резвее обычного натягивая платье, так, что пояс его даже затрещал. — Я бы пришла. Не нужно было…
— Нас ждут, — повторил Син. — А по территории Приюта перемещаться могу только я. Келлан рассказал мне, что о твоем вероятном происхождении узнал Даор Карион. Как бы это ни произошло, но именно от него нужно было скрывать это в первую очередь. Тебе, а не Келлану, стоило рассказать об этом мне. Больше прятать тебя нет смысла. Единственный твой шанс остаться в живых — стать зримой и следовать моим указаниям.
Трясущимися руками Алана застегивала верхнее платье, пальцы не слушались, и она все никак не могла попасть пуговицей в тугую петлю.
— Сейчас ты окажешься на совете герцогов Империи. Я представлю тебя как потомка Вертерхарда, они предложат проверить это. Я принесу тебе родовую книгу, ты поставишь точку в углу белой страницы. Я намекну, что ты младше Вестера. Разница между вами всего три года, и самого Вестера никто из герцогов не знает, его на собрании нет. И там же ты скажешь, что ближайшие пятьдесят лет проведешь, изучая язык шепчущих в Приюте. Поняла?
— Это и есть клятва? — только и сумела выжать из себя Алана.
Мысли мешались. Значит, Син все-таки уверен в ее происхождении. Значит, все это узнают. Значит, больше ей не удастся быть невидимой. Почему же вместе с Сином не пришел Келлан? В душе шевельнулась обида.
— Нет, — ответил директор Син. — Это временное заверение, что ты не вступишь в борьбу за власть. Нам нужно это время, чтобы понять, что
