«Неужели кто-то открыл задвижку на подвальной дверце?! — переполошилась Аня, осознав себя. — Мне надо проснуться, очнуться, взять тело под контроль!»
Она беспомощно забарахталась, пытаясь развернуться в воздухе, но крылья размашистыми мановениями несли её вперёд, к неведомой цели. Ничего не изменилось: обратившись во сне, она потеряла возможность влиять на ситуацию. Оставалось смотреть и слушать, и ощущать отголоски чувств своей опасной, своенравной ипостаси.
Она приземлилась в чистой ухоженной роще невдалеке от какого-то поместья: Аня успела заметить с высоты стоящий на холме господский дом с подъездной дорогой, окружённый строениями поменьше, а за ним — большое село. Она напилась студёной воды из журчащего ручья и поползла вокруг ограды, улавливая множество незнакомых запахов. Некоторые из них её ипостаси сильно не понравились: Аня издала злобное шипение, гребень на её шее раздулся, крылья нервно развернулись и хлопнули, со свистом рассекая тишину ночи. Чувства всколыхнул гнев, давший подсказку: Аня учуяла запах врагов. Жили они здесь или приходили с визитом? Увы, она не могла читать мысли своей второй половины.
Аня взвилась вверх и принялась на низком бреющем полёте облетать поместье. В нескольких метрах под ней порой мелькали люди, но почему-то не кричали в страхе и не отшатывались, а словно бы не замечали парящего над ними змея.
«Я больше не вижу своей тени, хоть луна продолжает ярко светить, — удивилась Аня. — Сон искажает реальность? Моё тело здесь или на тахте в подвале — вот в чём вопрос…»
Территория поместья оказалась не маленькой. Аня плавно качалась в потоках воздуха, безмятежность спящего поместья успокаивала, мелодичные трели ночных птиц убаюкивали.
«Странное чувство — засыпать во сне», — сказала себе Аня, и тут мало-помалу размывающиеся сновидения окончательно сменились темнотой глубокого сна.
Она проснулась как от толчка. Трясущимися руками зажгла масляную лампу и осмотрела все углы подвала на наличие прокопанных ходов. Выходы наружу не нашлись, а вот задвижка люка была открыта!
— Чего как ошпаренная выскакиваешь? — вскрикнул отшатнувшийся от входа в подвал Павлюк.
— Ты открывал задвижку?!
— Да, только что, как в кухню пришёл.
— То есть, утром ты видел её плотно задвинутой?
— Ну да. Ань, может, расскажешь честно, с чего вдруг в подвал переселилась? Боишься, магистр в спальню пожалует? — хмуро спросил Павлюк, машинально поудобнее перехватывая для удара кочергу, которой ворошил поленья в печке.
— Нет, выясняю размер собственных странностей поведения, — возразила Аня. — Ты не вздумай с кочергой против магистра идти, храбрый ты мой!
Павлюк прищурился, непокорно тряхнул отросшими кудряшками, обстричь которые Аня давно порывалась, но всё не доходили руки. Прискакавшая на крики Мариша бросилась накрывать на стол, Аня же вышла умыться, вспоминая на ходу:
«Перед тем, как я окончательно уснула, на моём пути встретились охотники, тащившие из леса связки каких-то птиц. Они смотрели на меня, точно помню! Вернее, они смотрели вверх, но меня над собой не видели, и тени я не отбрасывала. Какой следует вывод, если не списывать оптический парадокс на нереальность сновидения? Во всех легендах василиски — магические существа, а я — своеобычный василиск без магии, только и могу, что камнем обратить. Возможно, магия — свойство разума, а не тела? Когда я управляю телом крылатого змея — магии нет, а когда он сам управляется — появляются магические способности? Для владеющего магией змея задвижка на подвале — не препятствие… Хорошо бы провести прямой эксперимент, но кого, скажите на милость, не жалко взять в наблюдатели?! Что вообще по этому поводу в учебнике магии написано?»
Учебника на месте не нашлось!
На дикий вопль Ани в комнату влетели дети: Павлюк с кочергой и Мариша со сковородкой. Узнав о причине паники, девочка покосилась на Павлюка, а названый братец виновато промямлил:
— Я почитать взял, на часок перед сном, утром вернуть забыл.
— Полночи читал, еле заставила свечу задуть, — строго отрезала Мариша. — Вы ему запретите глаза по ночам портить, позвольте днём книжку читать.
— Читай, только не экспериментируй, — убедительно попросила Аня.
— Так я ж с понятием! Я общие сведения читаю — жутко интересно! И Марише пересказываю, а то она не слишком бегло читает пока.
— Не хуже тебя! — обиделась девочка. — Только ты книжку упу-узу-узурпи-ровал и мне не даёшь!
Отправив детей садиться за стол и завтракать, Аня вернулась к размышлениям: обладает она магическими способностями в ипостаси Василиска или нет? Насколько универсален закон сохранения магии в природе?
«Пока проверю косвенные свидетельства: существует ли в действительности тот герб, что я видела на ограде вокруг хозяйского дома? — решила она. — И ведь что примечательно: на гербовом щите изображён крылатый змей!»
Стук в дверь заставил её вздрогнуть. Сердце застучало, напоминая, что букет цветов в гостиной еще не объявился. К слову о возможностях магии: магистру любые запоры нипочём. Сегодня он разнообразия ради решил постучать, как вежливый человек, а не входить без приглашения?
Гостем оказался господин Артюль. Извинившись за ранний визит, он вручил Ане нарядную коробку дорогих шоколадных конфет и объяснил свою поспешность:
— Вы меня заинтриговали. Я не спал полночи, раздумывая о вашей просьбе оценить качество картин. Впервые за такой консультацией ко мне обратилась сваха, да ещё сваха прославленная своей эксцентричностью и за которой присылает карету сам глава стражи Ригорин Оэн, а великий и ужасный магистр величает прелестной женщиной и целует ручки. Я проснулся до рассвета, полный самых фантастических предположений, что же за картины вы собираетесь мне показать и не по их ли поводу вас вызывали на разговор в управу.
— Нет, в управе я была по совершенно другому поводу, — рассмеялась Аня, — не волнуйтесь, у меня нет намерения втянуть вас в незаконные делишки. Видите ли, из-за моей, как вы выразились, эксцентричности, мои отношения с клиентами частенько выходят за рамки поиска спутника жизни. Вчера у меня спросили совета, стоит ли организовывать выставку картин молодого, никому не известного художника, вот и всё.
Искусствовед заметно расслабился и перешёл на деловой тон:
— Человек желает выставить картины для ознакомления людей со своим творчеством или для продажи?
— Мы не обсуждали этот момент, но скорее предположу первое, чем второе. Человек абсолютно точно не стеснён в средствах и, собственно, он не человек. В смысле — не простолюдин.
Глаза Артюля стали круглыми-круглыми, но опытный делец сумел удержаться от расспросов, с чего вдруг богатому магу в деле оценки произведений искусства потребовалось посредничество низкородной свахи.
— Я побоялась положиться на своё мнение в столь щепетильном вопросе, поскольку честно признаю, что не разбираюсь в живописи, — говорила Аня, проводя эксперта в кабинет. — Я ориентируюсь на собственные впечатления от картин: мне они очень понравились, поэтому я рискнула обратиться к вам.
— Увы, женщинам частенько нравится никчемная мазня, — хмыкнул искусствовед.
Переступив порог, он на миг замер, а потом всполошёно метнулся к холстам, перебегая от одного к другому, и то приседая, чтобы рассмотреть густой мазок внизу одной картины, то приподнимаясь на цыпочки, чтобы чуть ли не обнюхать верх другой.
— Очаровательно! Шедеврально! Гениальный образец так называемой «грубой техники»! — восхищался искусствовед. — Видите выпуклые линии? Их наносят вручную, уминают на полотне пальцами, придавая изображению глубину, насыщенность и реалистичность. Такой тип письма возник сравнительно недавно, но новая школа быстро набрала преданных адептов. Правда, столь виртуозного исполнения мне давненько не доводилось видеть. Аннет, передайте своему клиенту, что он — великий талант! Пусть ни на миг не усомнится в этом!
«Раз бывший преподаватель столичной академии не узнал картины, то они гарантированно не принадлежат к признанным шедеврам местного изобразительного искусства», — облегчённо выдохнула Аня, у которой нет-нет да мелькали смутные сомнения, не подставила ли её клиентка, подсунув работы кисти местного Ван Гога. Нервная дамочка вполне могла бы провернуть подобное, желая склонить провинциальную полуграмотную сваху к сотрудничеству, не ожидая, что та действительно побежит к экспертам. А уж вариантов всевозможных преступных замыслов по сокрытию украденного можно было придумать массу! Нашли бы стражники четыре картины у Ани — и не доказать потом свою непричастность к хищению из какой-нибудь галереи сотни полотен.
